Обед был завершен. Салли и девочки встали из-за стола. Дэнис тут же сорвался со своего места и выскочил за ними, вместо того, чтобы разделить с мужчинами бокал вина и сигары. Он быстро догнал Салли.
— Мама, мне надо поговорить с тобой! — обратился к ней Дэнис.
Салли с тревогой и заботой взглянула на него.
— Ты выглядел ужасно во время обеда, дорогой. В чем дело?
— Давай выйдем.
— Хорошо, пойдем ко мне в комнату. Что же могло произойти?
Как только дверь в комнату закрылась за ними, Дэнис обратился к Салли:
— Жильбер Беккерель говорит, что я его сын!
Салли упала в кресло белая, как ковры под их ногами. Она закрыла ладонью рот и с ужасом посмотрела на него.
— Это так? — с настойчивостью спросил Дэнис.
Салли молча кивнула, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
— О, мама… Прости меня, что заставил тебя плакать, но я должен был узнать об этом.
— Зачем он рассказал тебе?
— О Господи! — Дэнис обхватил голову руками.
— Может, ты лучше расскажешь мне, как ты об этом узнал.
— Да, но я полагаю, отец не должен знать о том, что я наделал.
Он замолчал на минуту, а потом рассказал ей все, начиная с того дня, когда он пошел к Беккерелям искать свою мать.
— Я думаю, — добавил он, — именно потому она выбрала меня… Месть. Она, наверное, подозревала о твоей связи с Жильбером.
— Мой бедный сыночек, — сказала Салли, положив его голову себе на плечо. — Я не могу даже упрекнуть тебя из-за Франсуазы. Если бы не я, этого бы никогда не произошло.
— Все в порядке, мама. Я не могу думать о Жильбере Беккереле как о своем отце, не хочу.
— Хорошо. — Салли глубоко вздохнула.
— Когда я вышла замуж за твоего отца, я очень любила его. И сейчас люблю. Мне казалось, что и он так же ко мне относится. Но он не уважал во мне личность, он ненавидит мое рисование… И у него была любовница…
Дэнис кивнул:
— Знаю, я видел.
— Как, ты не мог ее видеть! Она мертва…
— Я видел ее дочь, — исправился Дэнис.
— О! Ну… ну и как она выглядит?
— Похожа на Эмилию, — ответил Дэнис.
— Я надеюсь, — сказала она наконец, — что это не делает Поля хуже, чем я.
— Прости, что я спросил тебя обо всем этом.
Дэнис повесил голову.
— Мы оба были бы счастливы, если бы этого разговора не состоялось.
Он никогда не сможет думать о Жильбере как о своем отце. Но после того, что случилось у него с Франсуазой, Дэнис не мог обвинить Беккереля в чем-либо. Если его мать нуждалась в нем, чтобы разделить свое одиночество, то так оно и должно было случиться.
Дэнис встал. Он поцеловал Салли, сказав:
— Не беспокойся, дорогая, я собираюсь все уладить.
— Куда, черт, мы идем? — запротестовал Люсьен.
— В город, — ответил ему Дэнис.
— В десять часов вечера? Ты сошел с ума! Зачем?
— Чтобы попросить прощения у Жильбера Беккереля за то, что он поймал меня в постели с его женой, — сказал Дэнис коротко.
— Господи! — Люсьен посмотрел на него с изумлением. — Да он прикончит тебя.
— Но он не сделал этого, когда застал нас. И я обязан попросить у него прощения.
Люсьен сказал:
— Ты поражаешь меня, братец.
— Отец будет поражен еще больше, когда мы с Беккерелем будем сражаться на дуэли.
«Что ж, мое письмо сыграло свою роль», — подумал Люсьен. Но ему не хотелось, чтобы Дэнис отделался одними лишь извинениями. Необходимо было, чтобы отец пересмотрел свою оценку поведения старшего сына, и Люсьен смог бы вновь обрести утраченные позиции.
Они добрались до Нового Орлеана к полуночи. Наутро они вдвоем отправились в банковский офис Жильбера Беккереля. Дэнис предъявил свою карточку клерку, и они остались у дверей ждать ответа.
Жильбер Беккерель вышел к ним. Он удивленно посмотрел на Дэниса.
— Что вам угодно?
— Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, — сказал Дэнис весьма неуверенно. — Я надеюсь, вы знаете, это мой брат Люсьен.
— Мы знакомы. — Беккерель поднял бровь, посмотрев на Люсьена. — В связи с чем вы здесь находитесь? Пройдемте в кабинет.
Они все трое вошли в кабинет.
— Я нахожу это оскорбительным. — Беккерель первым возобновил разговор.
— Мы и не намеревались нанести вам обиды, — сказал Дэнис.
— Послушайте, Беккерель, — сказал Люсьен. — Мне не нравится тон, которым вы говорите с моим братом.
— Я буду говорить в таком тоне, в каком мне заблагорассудится, вы, мальчики с плохими манерами!
— Монсеньор Беккерель. Мы не потерпим такого к нам обращения ни с чьей стороны.
— Замолчи, Люсьен, — прервал его Дэнис. — Мы пришли сюда не ссориться. Я, сэр, пришел попросить у вас прощения за все оскорбления, нанесенные вам.
За дверью послышались голоса, затем приближающиеся шаги, и Билл Эвинг заглянул в кабинет.
— Я думаю, не помешал вам?
— Нет, совсем нет, — сказал Беккерель. — Я как раз собираюсь спустить монтеневских сынков с лестницы.
Люсьен подался вперед.
— Беккерель, мы не потерпим такого оскорбления.
— Люсьен, это моя ссора, — сказал Дэнис.
— Да, это так, — сказал Жильбер Беккерель холодно. Он осознавал, что за дверью их разговор могут услышать много посторонних ушей.
— Назовите своих друзей, де Монтень.
Дэнис прикусил язык. Все пошло не так. Но это был уже вопрос чести, подобные вещи разрешались в Луизиане только при помощи дуэли.
— Люсьен будет моим секундантом.
— Эвинг? — Беккерель посмотрел на своего помощника в предвыборной кампании.
— Рад услужить, — ответил Билл Эвинг и взглянул на патрона так, словно напоминал тому, что ему лучше выиграть, а иначе он станет посмешищем во всем Новом Орлеане.
Беккерель обратился к Дэнису:
— Выбор оружия за вами.
— Шпаги, — твердо сказал Дэнис.
Люсьен с удивлением посмотрел на него.
Все разошлись, назначив время встречи.
Люсьен и Дэнис молча прогуливались по улице. Дэнис хотел понять, каким образом их разговор с Беккерелем зашел в тупик. Внезапно начавшаяся ссора… Посторонние люди слышали это, и вот такой печальный конец…
Дэнис угрюмо смотрел на серую ноябрьскую дорогу. В светских кругах было принято, что «Дубовые деревья» являлись излюбленным местом для проведения дуэлей. В ясный воскресный день, говорят, там за один день свершается с десяток дуэлей.
Дэнис был известен всем как лучший стрелок в городе и как лучший фехтовальщик. Младший де Монтень никогда раньше не видел необходимости проделывать в ком-либо дырку только лишь для того, чтобы доказать это и продемонстрировать свои спортивные достижения.
Когда они прибыли на место, Билл Эвинг беседовал с доктором в черном пальто. Дэнис подумал, что ему следовало выбрать пистолет. Он выиграл бы наверняка. Но ему не хотелось убивать своего неизвестного доселе отца, не зависимо от того, что он о нем думал и какого был мнения.
