– Все, тогда выходим.
Хмарь гиперпространственного перехода сменилась на экранах внешнего обзора яркими узорами незнакомых созвездий.
Тускло-красное светило системы повисло на правом траверзе курса «Иглы» огромным, закрывающим половину секторов обзора шаром.
Разум человека еще жадно впитывал взглядом панораму новой для него реальности, а Хьюго уже докладывал:
– Семьдесят градусов от оси курса. Наблюдаю планету. Тридцать градусов от оси, дистанция десять тысяч, боевое построение, двенадцать единиц класса «корвет». Есть подвижка, они включили двигатели.
Вадим переключился на мнемоническое восприятие.
Хьюго был прав - в системе Родины их ждал флот «Инфосистемз». Малые корабли, которые можно замаскировать под транспорт, полностью контролировали зону околопланетных орбит. Кроме двенадцати корветов, на перехват «Иглы» стремительно выдвигались четыре эскадрильи штурмовиков, под прикрытием такого же числа истребителей.
– Хьюго, бери управление!
– Вадим?
– Мнемоническая атака. Я… - фраза оборвалась, Вадим не мог позволить себе еще одного слова. Он уже находился там, в виртуальной реальности кибернетической сети фрегата, которую пытались атаковать несколько кибрайкеров.
Сколько? Два? Три?.. Нет. Гораздо больше…
Рощин не смог разделить атакующую силу на отдельные элементы, но у него сразу сложилось ощущение стойкого, глобального прессинга, когда одновременному воздействию подвергались все без исключения кибернетические устройства, имеющие порты удаленного доступа.
Подобных подсистем, уязвимых для мнемонической атаки на борту «Иглы» насчитывалось несколько тысяч, и выход из строя любой из них мог существенно повлиять либо на ходовые характеристики фрегата, либо на его обороноспособность.
Положение складывалось критическое.
Вадим не мог разорваться на тысячу противодействий, но и создать глобальную защиту одному мнемонику не по силам. Фрегат огромен, и в такой ситуации существует только один выход: отключить подсистемы, оставив под своей опекой лишь основные узлы и агрегаты, без которых «Игла» вообще не сможет двигаться, либо обороняться.
Вадим не медлил ни секунды. Его мысленные приказы, распространяясь по сети, грубо отключали целые палубы, - все вплоть до жизнеобеспечения, благо Хью не нуждается в опеке подобных систем, а он и Эллен были облачены в скафандры.
Тело ощущало толчки, то сильные, то слабые, но ритмичные.
Вадим ракетная палуба отработала. Отключай. Нет времени на перезарядку пусковых шахт.
Понял. Как ты?
Нормально. Теряю сенсорный контроль. Штурмовики вышли на прямую атаки.
Вадим болезненно ощущал, как начинает агонизировать лишенный энергии фрегат.
Нужно было что-то предпринимать, срочно, иначе этот бой станет последним для «Иглы».
Мгновенный контакт с навигационной системой показал, что Хьюго уже сориентировал корабль и теперь фрегат шел курсом на родную планету Эволгов.
Дистанция пятьдесят тысяч километров…
Хью, переключайся на местный контроль орудийных установок! Я вырубаю двигатели и систему локации. Буду передавать тебе данные для точного наведения.
Сколько их Вадим?
Андроид спрашивал о кибрайкерах. Он все понимал: Вадим отключал системы «Иглы», чтобы противник не смог перехватить управление над ними, но тем самым он освобождал все новые и новые силы, которые неизбежно сосредоточатся на нейтрализации единственного мнемоника, защищающего фрегат.
Он вызывал их удар на себя.
Сколько их Вадим? Где дислоцированы? Определи корабль! Я уничтожу его!
Нет. Их человек десять не меньше. Рассредоточены по корветам. Сам разберусь. Следи, каждые две секунды я включаю прямую трансляцию данных со своих имплантов. Постарайся справиться, Хью.
Система Родины. Спустя две минуты после гиперпространственного перехода «Иглы»…
Первые ракеты ответного залпа ударили в обшивку фрегата.
Вадим воспринимал лишь глухие толчки, он не ощущал агонии кибернетических систем, не видел мутных выбросов декомпрессии, его рассудок пребывал в ином измерении и лишь импланты автоматически включались на передачу, транслируя для Хьюго данные по распределению масс и энергий, окружающих «Иглу».
Бой разгорался жестокий и странный.
Внешне фрегат выглядел мертвым, статичным, движущимся лишь по инерции, казалось на борту нет живых людей и исправных кибернетических систем, но, опровергая это впечатление, каждые две секунды оживала одна из многочисленных орудийных установок, с необъяснимой точностью поражая атакующие штурмовики.
Истребители прикрытия устремлялись к ожившей огневой точке, но их атака, по сути, была бесполезна: плавился металл, летели осколки брони, но семисотметровый фрегат вновь оживал, в бой вступала новая орудийная башня, и малые суда, теряя драгоценные секунды, были вынуждены маневрировать, для захода на новую цель…
Пространство между «Иглой» и планетой начинало полниться обломками.
Хьюго сбивал штурмовики, спрашивая себя лишь об одном: как долго сможет продержаться Вадим?
Рощину действительно пришлось очень туго.
Он бился одновременно в двух параллельных измерениях, отражая атаки кибрайкеров и передавая для андроида данные по дислокации противника.
Не было яркой, очевидной схватки, на него давили медленно, но сильно, впервые он ощущал, что действующая сила лишена индивидуальности, она безлика, кибрайкеры объединили усилия, преследуя общую цель: во что бы то ни стало подавить его разум, заблокировать работу имплантов…
Вадим чувствовал, еще немного и им это удастся.
Сознание все ближе подходило к роковой черте, за которой будет только одна последняя вспышка ярости, - тьма обступала его со всех сторон, все труднее было пробиваться сквозь вязкий мрак, чтобы зафиксировать реальное распределение масс и передать данные Хьюго.
Корветы приближались. Они не обладали таким мощным бронированием как «Игла», но какое-то время могли выдерживать огонь орудийных установок.
Малые корабли отступали.
Штурмовики так и не прорвались к «Игле», их вернули, осознав тщетность атаки на фрегат, который не борется за живучесть, а позволяет расстреливать свой корпус, взимая по одному штурмовику или истребителю за каждый фрагмент вырванного керамлита, за каждый пораженный декомпрессией отсек.
Корветы включили маршевую тягу, начиная атакующий бросок.
Тьма, окружившая сознание Вадима, стала непробиваемой.
Уже не выкарабкаться из этой бездны…
Последняя надежда умирала, оборачивалась тщетой.
Неужели его путь - дорога поражений, ошибок, разочарований и потерь?
Вадим сопротивлялся изо всех сил, но душа, верно, почувствовала близкий финал драмы, и среди напряжения виртуальной схватки скользили мысли, не принадлежащие тяжелой ритмике боя:
Ему хотелось света, а вокруг лишь тьма.
Он не грезил славой, не жаждал власти, не алкал денег, - искал справедливого возмездия, хотел спасти древнюю сущность и дать шанс Элен…
Неужели в этом мире нет справедливости? Все решит власть денег, амбиций, наглой безнаказанности?
Он рванулся из последних сил, уже не защищая корабль и себя, желая лишь одного: в последний раз увидеть холодный льдистый свет звезд…
И он увидел ЕГО.
Тьма разлетелась рваными клочьями, неистовый порыв оказался столь силен и страшен, что не выдержала вязкая стена, выстроенная кибрайкерами вокруг его разума.
Они на миг ослепли, перестали воспринимать реальность, словно рассудок Рощина взорвался, в последней, неистовой вспышке сжигая себя, отпуская в чистый льдистый мрак космоса не высказанные мысли и не сбывшиеся мечты.…
Он увидел истерзанную «Иглу», скользящую к планете Эволгов в окружении хаотично парящих вокруг обломков, и…
Рощин уже не мог поручиться - его ли сознание создает миражи, или, пересекая курс атакующего броска корветов, из пучин гиперсферы на самом деле поднимаются иные корабли?
Сознание гасло.
Лишь где-то на донышке души теплился последний, робкий язычок пламени, освещающий образ надежды…
– Он ударил!
– Экстренное всплытие!
– Боевым постам, огонь по выбору!
– Секции гипердрайва полная мощность!
Десять корветов и фрегат поднимались из пучин гиперсферы.
Момент обратного перехода, когда в течение нескольких секунд системы кораблей глухи, немы и слепы, превращает флот в легкую мишень, - если бы не удар Рощина, на мгновенье вырубивший кибрайкеров, работающих на «Инфосистемз», последние успели бы сориентировать боевые системы корветов на атаку поднимающегося из гиперсферы флота.
