Наша интересная беседа, возможно, не была бы такой интересной и продолжительной, если бы периодически не разбавлялась знаменитой, но достаточно противной на вкус шведской водкой «Абсолют», неизвестно каким образом сохранившейся (я имею в виду, конечно, целостность бутылки, а не содержимого, ибо в нашей экспедиции народ чрезвычайно малопьющий). Так вот сегодня утром по своему самочувствию мы поняли, что «Абсолют» абсолютно не пригоден как средство для поддержания вечерней беседы. Я немного взбодрился утренним душем, благо безветренная погода позволяла это сделать с удовольствием. Температура минус 27 градусов, ветер немного усилился — метров пять — восемь с востока, — видимость хорошая, и складывалось впечатление, что и седьмой день будет для нас удачным.
Вчерашний день еще ознаменовался тем, что в течение одного перехода Егер сумел съесть пару постромок: одну во время обеденного перерыва, другую — сразу же по приходу, до того, как я раздел его на ночь. Ну что ты будешь делать с этой собакой, которая буквально во всем проявляет свои незаурядные умственные способности, и даже в этом ее страшном с точки зрения обычной ездовой собаки проступке не видится его постоянное стремление быть выше остальных собак, оторваться от этой приземленной собачьей жизни и приблизиться к идеалу, которым в глазах Егера мог стать, конечно, хозяин, постоянно питающийся на глазах у Егера за обедом и ужином. Однако эти соображения не были приняты во внимание военно-полевым судом, возглавляемым суровым хозяином, и судом «пристяжных» при определении меры пресечения злодейства. Приговор гласил:
Ввиду чрезвычайно напряженной внешней и внутренней обстановки, а также учитывая полнейшее отсутствие запасных постромок, действия подсудимого Егера, гражданина США, расцениваются как особо опасное вредительство и поэтому, несмотря на принятый недавно меморандум, запрещающий наказание собак, подсудимый Егер приговаривается к трем ударам лыжной специальной палкой фирмы «Эксел». Однако, принимая во внимание былые заслуги подсудимого, суд учел возможным удовлетворить апелляцию защиты (адвокат Боярский) и личную просьбу Сэма, свидетеля по делу, и заменить вынесенную меру одним ударом вышеозначенной палкой. Приговор окончательный, обжалованию, а равно облаиванию и обскуливанию не подлежит и должен быть приведен в исполнение немедля с одновременным показом подсудимому результатов совершенного им деяния — разорванных постромок — в целях предотвращения подобных действий впредь! Верховный судья, он же исполнитель приговора.
Подпись. Дата. Печать.
Егер действительно был наказан. Поскольку все было исполнено с полным соблюдением законности, недовольных, за исключением самого подсудимого, не оказалось. Зеваки были разведены по местам постоянного проживания.
Сегодняшний день так хорошо начинался, но после обеда внезапно сорвался шторм, видимость упала до 5–10 метров, и двигаться стало невозможно. Мы все-таки попытались продолжить движение в таких условиях и опять применили методику связывания нарт длинной веревкой, но скоро поняли, что мы больше стоим, чем движемся вперед. Остановились уже в 15.30. Надо сказать, что сделали мы это вовремя, так как ветер усиливался на глазах. Пожалуй, мы еще ни разу не ставили палатку при таком сильном ветре. Это был неплохой эксперимент. Особенно долго, около 20 минут, мы возились с внешним чехлом. Его огромное полотнище разъяренно хлопало по ветру и вырывалось из рук. Хрупкую желтую скорлупку палатки, трещащую под напором ветра, едва удавалось удерживать лежащему, на ней Уиллу.
Наконец, после изматывающей борьбы, некоторая равнодействующая между силой моей тяги и силой противодействия чехла привела нас обоих к палатке. Уилл при виде нас несказанно обрадовался и, продолжая одной рукой удерживать палатку, второй ухватился за чехол. Вдвоем нам удалось победить его и набросить на палатку — теперь она могла улететь только в комплекте. Чтобы этого не случилось, надо было поскорее крепить оттяжки, но не тут-то было! Все оттяжки были перепутаны с такою любовью и знанием дела, что распутывание их заняло не менее 15 минут. Наконец и эта операция была завершена. Для придания палатке большего веса мы быстро побросали туда мешки, а тяжелыми ящиками с собачьим кормом придавили чехол снаружи, дополнительно обсыпав его снегом. Наконец-то можно было передохнуть. Я огляделся. Пирамида Джефа и Дахо была уже воздвигнута, и, похоже, самими фараонами. Этьенн и Кейзо заканчивали возиться с верхним чехлом. Ситуация в лагере полностью контролировалась нашими войсками. Командующий Стигер, вздохнув, залез в командирскую палатку, а я пошел — вернее, полетел — в сторону собак. Все постромки были вконец перепутаны — результат последнего часа езды при отсутствии видимости. Чтобы распутать постромки при таком ветре, мне пришлось отвязать всех собак. Это можно было делать без опаски, так как у них не было ни малейшего желания куда-либо убегать. Распутывание постромок заняло минут сорок. За это время свернувшихся калачиком собак совершенно занесло снегом. Пришлось их буквально раскапывать и ставить на ноги, потому что они абсолютно не ориентировались в происходящем — глаза и морда залеплены снегом, они тыкались мне в рукавицы, как слепые щенята. Я отряхивал их как мог и по одной аккуратно отводил на место. Дойдя до него, собаки моментально ложились в снег, сворачиваясь в штормовой клубок и не проявляя никакого интереса к предстоящей кормежке, но тем не менее я разнес корм им всем, положив брикеты рядом с мордой. Последним я, как обычно, привязал Хэнка, которого отселял подальше от остальных собак за его сварливый характер, но и ему в такую погоду было не до скандалов. Возвращаться от Хэнка пришлось против ветра, вдоль доглайна, поскольку палатки видно не было.
Когда я, отыскав ее, ввалился внутрь, то попал в царство снежной королевы и ее фаворита Уилла Стигера, который, весь в снегу, восседал на засыпанном снегом спальнике и разбирался с засыпанными снегом вещами. Примус пока не включали, чтобы не разводить сырости — необходимо было начала очистить все от снега. Я со своим заснеженным костюмом и капюшоном, полным снега, очень гармонично вписался в снежный мир палатки. Лицо горело, но осмотр его в зеркало не показал каких-либо обморожений: чудесно помогает гусиный жир, специально заготовленный для меня перед экспедицией тещей, и, кроме того, я использую еще одно, с моей точки зрения, неплохое средство для предохранения кожи от обморожения — умываюсь спитым чаем, что, наверное, дубит кожу и делает ее менее чувствительной к обморожению и ветру. Очистка палатки от снега продолжалась около получаса. Затем мы запустили примус, и через 10 минут у нас уже было, как в раю, несмотря на трясущиеся стены палатки и вой ветра. Уилл сегодня превзошел сам себя — приготовил на десерт мусс из сушеной черной смородины, смешав для этого сухое молоко, сахар, воду и собственно ягоды, а затем все это вскипятив. Получился скорее не мусс, а очень вкусное жидкое варенье. За неполный рабочий день сегодня прошли 16 миль. Лагерь в координатах: 72,8° ю. ш., 66,1° з. д. Интересно, что позже по радио мы узнали, что на следующий день на восточное побережье Штатов обрушился сильнейший ураган Хьюго со скоростью ветра до 135 миль в час (около 70 метров в секунду). Возможно, между этими двумя штормами существовала какая-то связь.
