Леночка мне не такая же внучка, как дети моих дочерей? Она дочь Серго — моего единственного сына и такая же законная наследница, как ее братья. Хочу, чтобы она носила фамилию Джанелия. Как на это смотришь?
— Мама, пусть она останется Туржанской до совершеннолетия. А когда будет получать паспорт — если захочет, возьмет фамилию отца. Сейчас нам удобнее иметь одну фамилию.
— А может, ты тоже сменишь фамилию на Джанелия? Отар быстро паспорт выправит.
— Нет, мама, меня в научном мире знают как профессора Туржанскую. У меня статьи вышли под этой фамилией и книги. А вот в документах Леночки надо бы Серго отцом записать, а то у нее там прочерк.
— Скажу Отару — все сделает, — заверила ее мать. — А про наследство помни, не забывай.
Да не нужно нам с дочкой никакого наследства, думала Ольга, поднимаясь к себе. Еще поссорит оно нас с сестрами Серго. Надо с ними поговорить, сказать, чтобы они не беспокоились, что все останется им.
— Воля родителей — закон для нас, — сухо ответила ей старшая сестра Нино. — Серго наш любимый младший брат, а его дочь наша племянница, и она получит то, что ей принадлежит по праву.
Больше они к этой теме не возвращались.
Благодаря связям Отара их с Юлькой быстро зарегистрировали, и стали они, наконец, законными мужем и женой. По этому поводу сыграли грандиозную свадьбу. Правда, Юлька категорически отказалась от белоснежного наряда невесты. Да Отар и не настаивал.
Пировали три дня и три ночи. Родители Отара светились от счастья, ведь они уже и не надеялись, что их старшенький когда-нибудь женится. А тут такую красавицу привел в дом — просто загляденье. Правда, русскую, но это ничего. Она черненькая — на грузинку похожа. Внуки у них уже были — от младших детей. А теперь можно было надеяться, что и старший с этим делом не задержится.
Сразу после свадьбы молодые впервые крупно поссорились. Приближалось первое сентября, и Юлька, не говоря Отару ни слова, пошла устраиваться на работу в школу. Там ее охотно взяли. Еще бы — выпускница ленинградского вуза да с хорошим стажем.
Узнав об этом, Отар рассвирепел.
— Кто тебе разрешил это делать? — кричал он на перепуганную Юльку. — Я тебе разрешил это делать? Ты теперь моя жена и должна со мной советоваться! Тебе надо к дому привыкать, к хозяйству. А ты будешь в школу бегать да над тетрадками сидеть? Никакой работы! Сиди дома, а семью я буду обеспечивать.
— Но, Отарик, как же я без школы? — лепетала несчастная Юлька. — Первое сентября, а я в школу не пойду — это просто невозможно представить! Я же математик, я потеряю квалификацию. И потом, я без детей не могу.
— Своих будешь воспитывать! А пока их нет, учись быть моей женой. Все, никакой школы. Я сказал!
Кажется, повторяется ленинградская история, расстроилась Ольга, узнав от плачущей Юльки о ее беде. Кто бы мог подумать, что Отар так себя поведет. Но с другой стороны — а чего Юлька ожидала? Тут тебе не Ленинград, тут свои обычаи. Хотя, ведь работают же грузинские женщины и учителями, и врачами. Надо с ним поговорить.
— Отарик, — осторожно начала она, когда они вдвоем сидели на пляже, наблюдая за плавающей наперегонки ребятней, — мне кажется, что с Юлькой ты не совсем прав. Нельзя так сразу лишать ее любимого дела. Пойми, она все эти годы жила школой. Ее прежний муж попробовал ее этого лишить — и что вышло?
Отар с недовольным видом слушал ее, но не перебивал.
— Отарик, — продолжила она, вдохновленная его вниманием, — появятся дети — один, другой, — она сама бросит работу. Но пока… ну дай ей возможность хоть четыре часа в неделю иметь. Это всего один класс. Только на полгода. После Нового года она сама его оставит, вот увидишь.
— Почему так думаешь?
— А ты дай мне слово, что ей не скажешь − что я выдала ее секрет. А то она потом со мной делиться не будет.
— Что еще за секреты? Детство какое-то. Ну хорошо, даю.
— У нее задержка.
— Правда? — Он вскочил и обнял Ольгу так, что у той захрустели кости. — Правду говоришь? И тут же нахмурился: — Но почему я об этом от тебя узнаю? Почему она сама мне не сказала?
— Она не уверена — слишком мало времени прошло. Скажет еще. Не сердись. За такую новость обещай мне разрешить ей один класс взять, а, Отарик?
— А если с ней что случится? Дети баловаться будут, а ей плохо станет? Я с ума тогда сойду!
— Да ничего с ней не случится! С какой стати ей должно стать плохо? Она совершенно здорова. Посмотри на нее — кровь с молоком. Разреши, Отарик. Она так будет рада! Ты же не хочешь, чтобы на первое сентября она проревела весь день? Вот тогда точно случится.
— Ладно, подумаю, — смягчился он. — Но только до Нового года. А потом пусть готовится матерью стать, и никакой школы. Скажи ей, что один класс пусть берет.
— Сам скажи.
— Получится, что я, мужчина, женщине уступаю? У нас так не принято.
— А почему женщине нельзя уступить? Если любишь ее. Скажи: — Юлечка, из любви к тебе я согласен, чтобы ты вела один класс. Чтобы чувствовала себя как дома. Знаешь, как она обрадуется!
— Хорошо, скажу.
И то ладно, подумала довольная Ольга. Вот и стал он свой характер показывать, как обещал. Еще тот характер! Покруче Юлькиного будет.
А как бы Серго повел себя в такой ситуации? Тут и думать нечего. Сказал бы, делай, как считаешь нужным, лишь бы тебе было хорошо, дорогая. Он все делал, чтобы мне было хорошо. Для него это было самым главным. Всегда спрашивал — тебе хорошо? Малейшее мое недовольство чувствовал мгновенно, даже объяснять не нужно было, в чем дело. Правда, и я всегда понимала его с полуслова.
Тут ее внимание привлекли купавшиеся ребята. Они придумали новое развлечение: брались за руки, а на них, как на трамплин, взбиралась Леночка и прыгала солдатиком в воду. Такое неподдельное веселье царило в их шумной компании, такую радость излучали мордашки, что у Ольги посветлело на душе.
Все у Юльки образуется, успокоилась она. Отар любит ее и она его, это главное. Уже ребеночка ждут — как славно. И родится он у них тоже в июне.
— Как сыночка назовете? — замирая, спросила она. — Вот если бы… — успела подумать.
— Конечно, Серго! — угадал он ее мысли. — Только так! А если будет девочка, — Олей. Мы с Юлей
