его присутствия ни в его доме, ни в ней самой. Это все только ее воображение. Надо же ей это как-то объяснить. Она же не видит никого вокруг, потому что видит только его. Отарик, так жить невозможно — у меня сердце разрывается при взгляде на нее!
— Но что мы можем поделать, дорогая?
— Надо с ней серьезно поговорить. Пусть мать и сестры Серго тоже поговорят. Они что же, не видят, что она губит себя этой любовью? Только девочка и держит ее. Не будь дочери, она — здоровая, прелестная молодая женщина — отправилась бы следом за Серго, не раздумывая. Как же, его душа ее ждет — не дождется. Нет никакой души — все это выдумки! А все кругом молча одобряют ее, словно с ума посходили! Пусть объяснят ей, что она свободна. Его мать для нее — святая, может хоть ее послушает?
В тот же день после обеда мать Серго позвала Ольгу в свою комнату. Там находились его сестры и Отар с Юлей. От выражения их лиц у Ольги похолодело внутри.
— Доченька! — обратилась к ней мать. — Мы знаем, как ты любила и любишь Серго. Но Бог забрал его к себе, а ты осталась здесь. Нельзя любить мертвого, как живого, — это нехорошо. Сходи в церковь, попроси Серго, чтобы он отпустил тебя.
— Но я не хочу, не хочу, чтобы он отпускал меня! — горячо возразила Ольга. — Мне хорошо только с ним! Без него кругом пустота. Как жить в пустоте?
Этого Юлька вытерпеть уже не смогла.
— Да пойми ты: он умер! Его нет! Почему же в пустоте? Ты живешь среди людей, живых людей. Только ты их не видишь.
— Почему не вижу — вижу. У меня с людьми нормальные отношения.
— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. О мужчинах! Неужели за все это время тебе не хотелось обнять живого мужчину? Я даже представить себе этого не могу!
Конечно, хотелось, подумала Ольга. Еще как хотелось!
Она вспомнила, как в Ленинграде начал за ней ухаживать доцент Заславский — славный человек, овдовевший года три назад. Ухаживал он ненавязчиво и красиво. То она обнаруживала букет свежих роз у своих дверей. То на ее столе в кабинете появлялась огромная коробка шоколадных конфет. А как-то под Новый год посыльный принес к ней домой небольшую корзинку, полную свежей клубники.
Наконец она сдалась и согласилась с ним встречаться. Они подолгу бродили по городу, и Ольга с удовольствием слушала рассказы Кости — заядлого альпиниста — о походах в горы. Костя Заславский был умен и имел приятную внешность. А самое главное, он был деликатен и великолепно чувствовал ее настроение. Всегда знал, что ему можно в данный момент, а чего нельзя.
И их первый поцелуй не был ей неприятен. Поэтому, когда он пригласил ее к себе, она, сделав небольшое усилие, согласилась. Ольга ясно понимала, что ее ждет у него дома. Но Константин был во всех отношениях подходящей партией — так ей внушали все доброжелатели. И она стала надеяться, что может у них и сладится.
У Кости была семилетняя дочь. В тот день она гостила у бабушки. Ольга тоже отвела Леночку к матери, поэтому ничто не могло помешать им провести вечер, а может и ночь, вдвоем.
Когда она, сняв в его прихожей пальто, подошла к трюмо, он решил, что ей захотелось поправить прическу или привести себя в порядок. Со словами “надо посмотреть, что на кухне делается” он оставил ее на пару минут одну.
И тут в зеркале трюмо она увидела Серго. Он стоял у противоположной стены прихожей, скрестив руки на груди, как тогда на пляже. И молча смотрел на нее. Тихо, как вор, сняла она с вешалки пальто и, не одеваясь, выскользнула за дверь. Прибежала домой и, задыхаясь от рыданий, упала на диван. Она заплакала в голос, и тотчас же раздался звонок в дверь − это бабушка привела раскапризничавшуюся Леночку, та никак не хотела оставаться на ночь. Все требовала, чтобы ее отвели к маме.
На следующий день Ольга попросила прощения у Константина. Обиженный, он только молча кивнул, и на этом их отношения прекратились.
— Юля, ты же знаешь, я не могу просто так… с мужчиной, у меня не получается. Ты же помнишь тот случай с Костей Заславским — я тебе рассказывала. Ничего не вышло, а как потом было неудобно.
— Она пришла к мужчине и увидела в зеркале Серго, — пояснила Юля. — И позорно сбежала. Но только я уверена: никакого Серго там не было, тебе просто показалось. Надо было чуть-чуть подождать. Вернулся бы Костя, и все было бы хорошо. Такой отличный парень, и вы так подходили друг другу.
— Ничего мы не подходили! Я, как перестала с ним встречаться, такое почувствовала облегчение. Не любила я его, потому так и получилось.
— Да ты никогда никого не полюбишь! Потому что рядом с каждым мужчиной видишь Серго. Конечно, он был лучше всех. Но такие, может, раз в сто лет рождаются. Так что теперь — ни на кого не смотреть?
— Юля, не мучай меня! — заплакала Ольга. — Мне никто не нужен, кроме него. Я хочу мужчину, но чтоб это был Серго. Мне плохо, оставь меня.
И смертельно побледнев, она медленно стала валиться на бок. Но не спускавший с нее глаз Отар мгновенно подхватил ее и, зажав между ладонями помертвевшее Ольгино лицо, стал целовать в закрытые, заплаканные глаза.
— Немедленно прекрати! — приказал он Юльке. — Живи, Оленька, как подсказывает тебе сердце. Любишь Серго и люби — он заслужил такую любовь. Чтоб я больше не слышал этих разговоров, Юля! Тысячи женщин живут с ребенком без мужчин. И Оля с Леночкой будут жить — и неплохо будут жить. Уж я позабочусь.
И со словами “не плачь, детка, я с тобой” он прижал Ольгину голову к себе и стал медленно покачивать ее, пока она не успокоилась.
Надутая Юлька выскочила из комнаты. Следом вышли сестры Серго и Отар. Ольга осталась наедине с матерью.
— Прости меня, деточка! — Мать Серго печально глядела на нее запавшими, обведенными черными кругами глазами. — Но хочу важное сказать. Пока жива.
Оленька, ты должна знать: Леночка включена в наше завещание. Ей принадлежит часть наследства. Это большие деньги. Ведь род Джанелия очень древний и имущества у нас накопилось много.
— Спасибо, мама, но у вас есть законные наследники: сестры Серго и их дети. Мы с Леночкой итак вас любим. Нам ничего не нужно.
— Зачем обижаешь, дочка? Разве
