Убедившись, что я ничего не понимаю, бронированный медленно подошел к дырке в потолке. Мне показалось, или его шаги действительно стали легче? Не показалось. На очередном шаге он медленно поднялся в воздух и пошел по нему, неуклюже перебирая ногами. Зависнув у дыры в потолке, он повернулся ко мне и снова указал по очереди на меня и на дыру, после чего замер, протянув мне руку. Он предлагает мне услуги по доставке на поверхность? Если так, то буду рад. Я осторожно, чтобы не упасть, обхватил сундук, на всякий случай, закрепив на нем захваты левой руки. Захваты, укрепленные на правой руке, кинул незнакомцу…
Пришел в себя я уже на поверхности от того, что кто-то хлопал меня по щекам. Ужасно болели кисти рук и плечи. Голова раскалывалась. Лицо было залито кровью, и на то, чтобы открыть глаза, мне пришлось потратить с полминуты. Может, и больше — ощущение времени было полностью утеряно. Надо мной склонился коротко стриженный темноволосый молодой человек с резкими острыми чертами лица.
— Фуф, я уже начал думать, что ты слишком сильно ударился о потолок и превратился в полного дебила. Сверхкачественная нейрохирургия могла бы спасти и не от такого, но я не уверен, что сейчас на нее способен. Уж извини, что так получилось, сам я… — Слова его долетали до меня как через толстый слой ваты. Воспринимал я их как-то отстраненно, с трудом вникая в смысл. Передо мной извиняются. За что? За то, что у меня болит голова? Но какая связь между моей головой, чьими-то извинениями и нейрохирургией?
Незнакомец поднялся, огляделся по сторонам и сделал шаг в сторону. Что-то громко зашипело. Верхняя половина его тела испарилась. Ноги сделали еще один неуверенный шаг и упали на землю, при этом не пролилось ни капли крови.
— Двадцать первый. — Установить источник насмешливого голоса мне не представлялось возможным, а его громкость отозвалась во мне столь острой вспышкой боли, что я застонал. — Джерайн, ублюдок, поднимись и умри с честью, ты проиграл!
Блаженная, священная тишина, позволяющая мне прийти в себя, удержать сознание от провала в забытье, была цинично прервана появлением человека, облаченного в сияющие мерзким синим светом доспехи братства. Подарок Смерти, и без того искалечивший палец, бесцеремонно дернул мою руку к этому человеку. Он, казалось, ждал этого и одним расчетливым движением короткого клинка пригвоздил ее к земле. Мне, кажется, даже и не больно. Просто ничего не чувствую.
— Интересно, где ты нашел двадцать первого? Его не было ни в каких наших расчетах. Ладно, разум с ним. Умер он намного быстрее, чем его предшественники. Так же быстро, как умрешь ты, Джерри. — Хриплый голос был довольным донельзя, но запах страха был слишком силен. Мне кажется, что мне врут. Но в чем? Как сложно думать… и искать еще какие-то смыслы. — Судя по исследованиям наших психологов, ныне временно покойных, ты очень хорошо ведешься на предложение освободить кого-то через убийство. Красивая ловушка, не так ли? Конечно, раз за разом ты вырываешься из нее, а что происходит дальше, увы, не удерживается в моей памяти. Но я совершенно уверен, что в этот раз у меня все получится, и я смогу тебя убить. — Он направил на меня раструб своего оружия, похожего на белый параллелепипед, к одному торцу которого прикрутили приклад, а ко второму — воронку. По всей длине оружие было усыпано перемигивающимися огоньками, и их мерцание только усиливало мою головную боль. — А это значит, что со временем мы переломим все события в свою пользу и вырвемся наружу. Капля точит камень, Джерри, а время — на нашей стороне!
Каждое слово моего «врага» отзывалось в голове тупой ноющей болью. Хуже чем зубная. Было бы чем — меня бы вытошнило. Но ничего, сил на рывок еще хватит. Только бы тело не подвело. Сейчас же нужно выжидать, изображая утекающее сознание и легкие судороги. Каждая секунда отсрочки дает мне силы на то, чтобы собраться. Воздух вокруг его оружия слегка искрился. На грани видимости. Неужели у него такая подкачка энергии?
— Не волнуйся, твоя смерть будет безболезненной. Пуфф — и все, — ухмыльнулся глава Братства Перечеркнутых часов. Я почувствовал, как дрожит его палец на спусковом крючке, одно нажатие на который превратит меня в пыль. Сейчас меня и смерть разделяло лишь напряжение одной пружины. Но напряжение подарка Смерти, а также то, как ласково он терзал мою израненную руку, придавало мне определенную уверенность.
Ствол оружия чуть вздрогнул и разлетелся на сотни металлических осколков, на мгновение вспыхнувших радугой. Броня моргнула синим цветом и рассыпалась серой пылью, оставляя «брата» в одной лишь майке и трусах.
— Не стоило врать. Это было очень больно, — раздался сухой голос моего предыдущего собеседника. — И я был бы рад доказать это на живом примере. Пока живом.
Я с трудом повернул голову и наконец-то смог разглядеть его полностью. Человек. Рост — средний или чуть выше. Что-то между ста семьюдесятью и ста восьмьюдесятью, ближе к верхней границе. Светло-синие штаны, неоднократно линявшие; тяжелые крепкие ботинки светло-коричневого цвета, черная футболка, темно-синяя куртка с разорванным по локоть левым рукавом. Зато его левая рука… то, что было у него вместо нее… Серебристо-стальная трехпалая клешня, покрытая многочисленными шипами, казалось, жила собственной жизнью, извиваясь подобно змее, втягивая в себя многочисленные щупальца-нити, практически неразличимые зрением. Я моргнул, и за это время клешня успела превратиться в руку, из запястья которой росло изогнутое лезвие, так же медленно втягивающееся внутрь.
— Джер, извини за дурацкий вопрос, но ты его есть будешь? — уточнил незнакомец. — В качестве извинения за мою оплошность. А то мне его дереализовывать жалко, я лучше силы на кого-нибудь менее полезного потрачу.
Я кивнул, медленно поднимаясь с земли. Перед глазами все плыло. Рука, из которой ранее торчал меч, болела, но всю эту боль можно было терпеть. Особенно, если заесть ее свежим теплым мясом. Глава братства, пребывавший до того в ступоре, наконец-то осознал, что с ним происходит.
— Но… Это противоречит всем правилам! Почему я тогда помню все те попытки, что были прежде… — Он закрыл глаза ладонью и жалко заплакал, не пытаясь даже сдвинуться с места или как-либо защититься. — И… и бессчетное количество следующих? Неужели это на самом деле конец, и я ничего не могу изменить?!
— Да, — согласился я, отрубая ему голову.
Идти рядом с человеком, способным походя устроить такие разрушения, и уцелеть при этом — хуже, чем нести в руках жестянку с кислотой. Никогда не угадаешь, когда именно разъест тонкие стенки и ты потеряешь пальцы. Крайне «крайноугодная» забава. Не удивлюсь, если узнаю, что крайны приложили свои лапы к появлению этого существа здесь. Хотя…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
