Легионы озверело полезли на стены. Сверху лилась расплавленная смола, сыпался раскаленный песок. Горящая нефть разлеталась из разбитых горшков брызгами, воспламеняла плащи, щиты. То и дело валились убитые и раненые.
* * *
...В свете маленького чадящего факела еле проглядывали закопченные, перемазанные лица легионеров. С каждой минутой становилось труднее дышать. Впереди, в темноте, двое вовсю орудовали заступами.
– Долго там еще? Меммий! Что ты возишься, как александрийский евнух! Давай быстрей, а то мы все тут передохнем!
II когорта VII Клавдиева легиона, введенная в подкоп, длинной змеей теснилась в душной земляной галерее. Антоний Супер, префект когорты, отковыривал от пластин панциря свечное сало.
– Меммий, сволочь!
– Минуций, заткнись! – рявкнул выведенный из себя иммун.
– Откликнулся, – радостно вздохнул приятель. – Ты не злись. Это я так, для собственного успокоения. Второй раз мы с тобой под землю лезем.
– Да, только под Иерусалимом земля полегче была. Песок да камешки. А здесь, – ветеран длинно, искусно выругался. – О! Есть! Лопата прошла наружу. Передайте префекту.
Антоний Супер разом оживился, бросил под ноги свечу.
– Меммий, скорее расширяйте отверстие. Неизвестно, где мы выйдем. Одна связка горящих куриных перьев, и мы перемрем, как хорьки!
Скрежет лопат сделался явственнее и торопливее. Впереди вверху забрезжил свет.
– Проулок! Юпитер Всеблагий! Сюда идет баба! Волочит раненого варвара! – ветеран хихикнул.
Начальника взорвало от этих наблюдений:
– Ты что, идиот, в цирке? Немедленно наверх! Убей ее! Минуций, за ним! Все наверх!
Помогая один другому, солдаты полезли в отверстие. Пожилая дакийка онемела от ужаса, увидев вылезающих из-под земли римлян. Дак, лежавший на бычьей коже у ее ног, сообразил, что произошло:
– Что стоишь, дура? Бросай меня, и беги зови наших. «Петухи» прорыли ход! Быстро!
Женщина опомнилась и, истошно вопя, бросилась в промежуток между домами:
– Римляне пролезли под землей у храма Сарманда!!! Римляне!!!
Меммий пронзил гастой раненого дака:
– Тварь! Успел! Ко мне! – прислушался и уверенно сказал: – Стены в той стороне. Слышите шум боя? За мной!
Легионеры, разбирая места в колонне, бегом устремились по улице. За первой когортой в ход полезли еще три. Авдий Нигрин понимал важность закрепления достигнутого. Манипулы рассыпались по проулкам. Сусаг, извещенный о появлении в его тылу римских солдат, понял – кончено. Оставалось сражаться до последнего.
– Все отлично! – крикнул комендант. – Держите стены! Я сниму с северной стороны воинов Феликса!
Гастаты Супера, перебив охрану ворот, начали лихорадочно разбирать каменный завал, стараясь добраться до засовов. Даки с воротных башен посыпались вниз. Закипела рукопашная. Меж оставленных зубцов тут же появились крючья лестниц. Легионеры, взбиравшиеся с внешней стороны, полезли густо, как тараканы. Кованые сандалии громыхали по внутренним переходам стен. Показался султан из красных страусовых перьев. Траян перепрыгнул через парапет.
– Не задерживаться! – приказал цезарь. – Всем пробиваться к цитадели!
Даки набросились на ненавистного предводителя захватчиков. Принцепс орудовал блистающим, расширенным книзу испанским мечом. Варвары падали под его ударами. Траян почти добрался до лестницы и уже поставил ногу на ступеньки, когда притаившийся на башне под видом мертвого дак метнул булыжник. Камень грохнул императора по голове. Траян покатился вниз, звеня доспехами. Шлем слетел, и показались волосы, залитые кровью. Римляне взвыли от горечи и отчаяния.
– Август ранен! Бей дакийскую падаль!!!
Траян открыл глаза. Стиснул зубы.
– Не надо орать! Все в порядке. Помогите мне подняться!
С помощью подоспевших преторианцев он вылил на темя флягу воды и забинтовал ссадину. Легионеры протянули каску.
– Вперед!
Бой шел везде. Все новые и новые когорты вваливались в занявшийся пожарами Тибуск. Даки остервенело защищали каждый дом, каждую пристройку. Цитадель не успела запахнуть ворота. Но под сводами ее башни произошла такая резня, что вал трупов поднялся до верхней перекладины. Авл Пальма моментально оценил обстановку. По его указанию солдаты сволокли со стен брошенные даками аппараты и притащили их в центр города. Горшки с нефтью и серой полетели на защитников. Воздух наполнился удушливым желтым дымом.
Четыре полных дня и ночи дрались на улицах родного города его последние защитники. К исходу пятого сопротивление прекратилось за полным истреблением всех, кто мог держать оружие.
Закопченный император с кровавой повязкой на лбу ходил по площади, загроможденной убитыми, в сопровождении приближенных. По соседству в домах шел вселенский грабеж. Легионеры тащили утварь, ценности, отыскивали спрятавшихся жителей. На лице Траяна лежала печать безмерной усталости. Вглядевшись в распростертого на земле римлянина с проломленным черепом, цезарь молвил Авидию Нигрину:
– Когда я после сражений с даками начинаю прикидывать свои потери, мне кажется, что не Децебал, а я проигрываю войну. Эти варвары способны дать пример, достойный подражания.
И, к удивлению присутствующих, выругался по-дакийски.
4
– Значит, ваш царь предлагает мне мир?
Нептомар, Мамутцис, Сиесиперис и Котизон, тяжело вздыхая, опускают головы. Нет ничего унизительнее разговора с победителем.
– Да, великий император!
Преторианцы в золоченых доспехах стоят, как истуканы. Лишь перья на шлемах колышутся ветром.
– Но могу ли я доверять слову Децебала, после того, что он сделал с императорскими владениями в Нижней Мезии? Ведь это ваш царь первым нарушил перемирие и напал на римские гарнизоны.
Глаза стоящих даков загораются гневным огнем. Они могли бы напомнить Траяну о том, кто действительно первым затеял войну, кто грабил и разрушал. Но сейчас у них нет такого права. Надо стиснуть зубы и терпеть. Во имя родины.
Мамутцис оглядел своих товарищей, будто просил у них прощения. Старейшина костобоков выступил вперед и опустился на колени. Пальцы дака захватили горсть буроватой лесной земли.
– Великий цезарь римлян! – он посыпал свои волосы прахом. – Мы готовы расплатиться с тобой и твоим народом за любые издержки, причиненные в этой войне... Наш царь согласен на любые условия мира, которые ты предложишь.
Три спутника посла тоже встали на колени. Котизон с повязкой на шее, морщась от боли, склонил спину, но голова осталась неподвижной. И потому поклон казался отнюдь не покорным, а дерзким, вызывающим.
Полководец римлян прикрыл глаза. Перед взором встали картины недавнего прошлого. Солдаты, валящиеся с лестниц, трупы на площади Тибуска, головы на сучьях деревьев и удар камнем... Он вновь поднял веки:
– Я хочу увидеться с вашим царем. Все разговоры о мире немногого стоят, если не ведутся руководителями воюющих сторон. Передайте Децебалу мое пожелание. Ответ я буду ждать десять дней, ведя отсчет с сегодняшнего.
Послы поднялись на ноги. Котизон возвысил голос:
– Соблаговолит ли великий император римлян Траян прибыть на третий день к главному храму Замолксиса, что в земле предавензиев в двух конских переходах от разрушенного Тибуска к северо-востоку?
– Да!
– Тогда пусть император не берет с собой больше трех сотен вооруженных воинов.
– При условии, что столько же будет и с Децебалом!
– Итак, через три дня!
Посланцы дакийского царя уже скрылись между деревьями за оградой лагеря, когда контубернал цезаря доложил божественному, что с ним хотят говорить старейшины Дакиск и Корат.
– Проси!
Гости, простирая руки, повалились в ноги. Траян никогда не требовал оказания себе божественных почестей, но если кто-то делал это, не препятствовал.
– Подымись, Дакиск, и ты, Корат, тоже. Я слушаю вас внимательно!
Начал Дакиск, время от времени делая короткие паузы и оглаживая бороду.
– Мы узнали от ординарцев императора, Цезарь Нерва Траян Август договорился с послами ненавистного Децебала встретиться с узурпатором в лесах за Тибуском.
– Абсолютно верно, мой друг!
– Но разумно ли это, мой господин?
Траян поднялся с походного стульчика и, повернувшись спиной к альбокензиям, оглядел стоянку войска.
– Думаю, разумно, проницательный старик. Децебал не может не понимать, что война им проиграна. Но даки – очень мужественный народ. Я не могу не признать этого факта. Зачем продолжать сражаться и лить кровь понапрасну, когда представляется возможность разом получить требуемое?
Корат как-то хитро покрутил головой.
– Но у императора была возможность взять Децебала за горло сегодня.
– Каким образом?
Вождь альбокензиев с ненавистью сжал кулаки:
– Знает ли Траян Август, кто тот молодой человек, который предлагал цезарю встретиться с царем даков?
