на индейку смотреть не могу! Она у нас дома в этом году просто огромная! Правда, — продолжает смеяться Лоуренс, — у нас и семья немаленькая. Сегодня должен прилететь папин брат с семьей и дедушка, так что завтра к вечеру от нее уже точно ничего не останется!
Мы смелее улыбаемся друг другу, и я протягиваю Лоуренсу свой талисман на удачу.
— Вот, возьми, пожалуйста, это тебе. Положи в карман.
— Что это?
— Счастливый лотерейный билет. Когда-то в детстве я выиграла по нему целых десять долларов! И теперь ношу с собой на счастье, когда хочу, чтобы мне повезло! Дарю, Кевин!
Такая ерунда, но парня она трогает.
— Спасибо, Лена!
Глава 43
Конечно Кевин совсем не против того, чтобы Вики поехала с нами. Они не очень ладят в школе, но перед лицом Осеннего бала все былые обиды забыты, и Лоуренс обещает, что с его друзьями нам точно скучать не придется.
— А как же Картер? Он будет? — спрашивает у Виктории, когда она появляется из дома грустная, но очень красивая в бордово-коричневом длинном платье, с поднятыми в высокую прическу волосами, и садится в машину.
— Не знаю. Что ему там делать?
— Думаю, поддержать «Беркутов». Все-таки он капитан, и это его последний год в школе.
Прежде чем ответить, Вики на секунду обводит нас задумчивым взглядом, а потом равнодушно пожимает плечами, отворачиваясь к окну.
— У меня такое чувство, что этот год для нас всех последний. А у Картера уже давно другие развлечения, о которых вам лучше не знать!
Концерт ко Дню благодарения проходит замечательно. Актовый зал полон старшеклассников и гостей вечера, и невысокий мистер Вайман, стоя у края сцены, умильно потирает ладони, одобрительно кивая своим ученикам.
Я тоже играю этюд с праздничным вдохновением, и даже Чак Форси почти не фальшивит на саксофоне, и на этот раз все обходится без неловкой паузы и исполнения гимна. Он впервые доволен своим выступлением и смеется громче всех, наблюдая за сценкой Кевина — вот уж кто действительно, оказавшись на сцене, на глазах у всех преображается в настоящего комика! Тиша с Кеном снимают Лоуренса на видео и обещают завтра же сделать из него знаменитость. И если так случится, честное слово, я ни капельки не удивлюсь!
Но как бы ни удался концерт, а когда приходит время последнего номера, парни облегченно выдыхают и дружно выносят из зала ряды кресел, освобождая место для танцев и выступления группы «Finger Theory», которую уже все заждались.
— Лена! Это было супер, зря я переживал! Ты слышала, как мне хлопали?!
Обернувшись на оклик Кевина, мне вдруг кажется, что среди вошедших парней из команды «Беркутов» я замечаю Картера… и сердце тут же болезненно замирает, словно в него кольнули иглой. Но нет, показалось. Ни у кого из них нет такого взгляда и такой ощутимой силы присутствия. И когда я в ответ машу рукой Кевину, то даже не знаю, рада, что не почувствовала ее, или огорчена.
Картер
В спальне отца, ставшей непривычно одинокой, открыто окно, и дверь за моей спиной захлопывается с силой.
Я вхожу в комнату и сразу же замечаю разложенные по полу фотографии Алекса и матери. Много фотографий. Всё, что отец снял со стен дома и принес сюда. Вновь.
Он полулежит в кровати с бутылкой виски в руке и делает длинный глоток. Сейчас он мыслями далеко отсюда, возможно в прошлом, но меня замечает. Я подхожу ближе и начинаю поднимать снимки. Если не рассматривать их, то это уже похоже на рутину.
— Оставь их там! — приказывает отец. — Пусть будут, я так хочу!
У него не получается на меня давить. Никогда не получалось.
— Нет. Хватит! — отвечаю решительно. — Насмотрелся уже! Если не прекратишь, то будешь следующим. А у тебя еще есть дочь, если ты о ней забыл. Ради нее возьми себя в руки!
Отец пытается возмутиться, но у него не выходит даже сесть нормально. Правда, бутылку не уронил, удержал.
— А как же ты, Картер?
— Я не стану вытирать Вик сопли, если ты решишь сыграть в ящик. Не рассчитывай, что я буду ей нянькой. У меня полно своих забот.
— Что? Бросишь ее, да?
С ответом лучше не тянуть:
— Да. И дом тоже.
Я успеваю поднять половину фотографий и положить на стол, прежде чем слышу слова отца:
— Врешь. Не бросишь!
— Я бы не советовал тебе проверять.
— Где ты был, Картер? — ворчит он. — Только не говори, что на тренировке. Ты пропускаешь занятия с Херли, да? Я знаю!
Ни черта он не знает. Я распрямляю спину и поворачиваюсь к отцу. Глядя в потухшие глаза, признаюсь честно.
— Нет. Но я думаю об этом, когда вижу тебя таким, Джеральд Райт.
Отец опирается рукой о кровать и все-таки встает. Смотрит на меня хмуро, утирая рот кулаком.
— Каким? Неудачником, да? Прóклятым типом? Ну, давай, скажи мне в лицо, сын, что это я во всем виноват!
Ему хочется ссоры, тишина в доме похожа на пытку, но сейчас он не способен держать удар. Нокаут от судьбы нас всех обездвижил.
— Если бы это было правдой, не думай, что я пожалел бы тебя. Но это не ты выписал ей рецепт и не ты всыпал в горло все те таблетки. Ты знал свою жену лучше других, рано или поздно это все равно бы случилось. Ей нравилось себя разрушать. А вот почему — тебе лучше известно.
Отец снова отпивает виски. Идет, пошатываясь, в мою сторону и останавливается возле своей свадебной фотографии, которая в числе прочих лежит на полу. Долго смотрит на нее.
— Знаешь, двадцать лет назад, когда мы познакомились с Тесс, твоя мать была другой. Такой же, как Виктория — упрямой и влюбчивой девчонкой, со сложным характером, у которой, когда она смотрела на меня, сияли глаза. Я не был уверен во всех своих поступках, но я старался быть хорошим мужем, веришь? Меня не в чем упрекнуть, кроме одного.
— Я не сбираюсь тебя судить, пап.
— Зря. Сначала не стало нас, а потом Алекса. И я все спрашиваю себя: достаточно ли я сделал для того, чтобы их спасти?.. Не повторяй моих ошибок. Никогда. Хотя, кому я говорю? — он вздыхает и потирает ладонью лицо. Приподняв руку с бутылкой, наставляет ее на меня, оттопырив палец. — Ты не бросишь Вики. Потому что ты — идеальный сын и идеальный брат! Верно, Картер?
Это странно слышать от отца, особенно после стольких лет недовольства мной,
