что смутился:
– Извините, Екатерина Алексеевна, вас это, конечно, не касается. Вы, как один из основных акционеров, всегда имеете право…
Катя взглянула на него с деланым удивлением, потом усмехнулась:
– Ах, ну да, я и забыла – мы ведь снова на вы… конечно, конечно. Так вот, я, как один из основных акционеров, взяла на себя смелость пригласить сюда еще кое-кого.
– С какой целью? – Рокотов удивленно поднял брови.
– В свое время все узнаете, – Катя с уверенным видом села в кресло, положила папку на колени и закинула ногу на ногу.
Рокотов смотрел на нее с легкой укоризной, как человек, которого ради ерунды оторвали от важного дела. При этом он с настороженным интересом посматривал на ее папку.
Дверь кабинета осторожно приоткрылась, появился Бубенцов. Увидев Рокотова, он неуверенно проговорил:
– Вы меня приглашали?
– Нет, это не я! – раздраженно бросил Рокотов.
– Это я, – подала голос Катя.
Бубенцов увидел ее и смущенно улыбнулся:
– Ах, это вы, Екатерина Алексеевна! Здравствуйте…
– Здравствуйте, Александр Александрович, – Катя приветливо улыбнулась ему. – Присаживайтесь… сейчас, с минуты на минуту еще кое-кто должен прийти.
– Вот как! – Прежде чем сесть, Бубенцов удивленно переглянулся с Рокотовым. Тот недоуменно пожал плечами – мол, я тут ни при чем и знаю не больше вашего.
Бубенцов сел на краешек стула и незаметно взглянул на часы.
Тут дверь широко распахнулась, и в кабинет влетела Фира Раевская. Лицо ее было покрыто красными пятнами.
– Если вы думаете, Алексей Григорьевич, что мне нечем заняться… – выпалила она с порога.
– Я совершенно ни при чем, – недовольным голосом перебил ее Рокотов. – Это Екатерина Алексеевна. Все вопросы к ней!
– Екатерина… Алексеевна? – Фира удивленно взглянула на Катю, только сейчас заметив ее.
– Да, это я попросила секретаря вас позвать, – кивнула Катя. – Думаю, вы тоже должны присутствовать при нашем разговоре.
– Разговоре? – переспросил Рокотов. – Может быть, вы наконец скажете, для чего собрали нас здесь? Или вы еще кого-то ждете?
– Вот именно, я еще кое-кого жду!
Рокотов взглянул на Бубенцова и Фиру и снова пожал плечами – мол, сами видите, от нее ничего невозможно добиться!
Катя встала, подошла к столу Рокотова и нажала кнопку переговорного устройства.
– Алла, вы сделали то, о чем я вас просила?
– Да, конечно, Екатерина Алексеевна, я все сделала! Подождите еще минут десять…
– Хорошо, тогда пока принесите нам кофе! Все будут кофе? – Она оглядела присутствующих.
– Мне – зеленый чай, – выпалила Фира.
– Три кофе и один зеленый чай! – распорядилась Катя.
Рокотов нахмурился:
– Что это за переговоры с моей секретаршей у меня за спиной?
– С вашей секретаршей? – Катя усмехнулась. – Но вы же ее, кажется, уволили…
– Тем более, тогда что она здесь делает?
– Готовит нам кофе и чай, – невозмутимо ответила Катя.
Дверь кабинета открылась, и вошла Алла с подносом.
Рокотов взял у нее кофе и спросил строгим, сухим тоном:
– Алла, кого мы все ждем?
Алла испуганно взглянула на Катю, и та ответила за нее:
– Скоро узнаете!
Действительно, едва дверь кабинета закрылась за секретаршей, как она снова распахнулась и на пороге возникла Ольга Васильева. Надо сказать, что выглядела она более стильно, чем на последнем собрании акционеров. Катя не могла не признать, что Ольга Васильева умеет перевоплощаться. В прошлый раз на собрании акционеров вульгарная девица из стриптиз-клуба выглядела серой неказистой мышкой. Теперь же она превратилась в преуспевающую молодую женщину. Дорогой, прекрасно сидящий костюм, стильная стрижка, макияж настолько искусный, что был совсем незаметным… Фигура у нее хорошая, что есть, то есть, осанка опять же… Ну, с детства спортом занималась… Хотя легкий налет вульгарности после танцев у шеста в ее внешности все же остался.
Влетев в кабинет, Ольга увидела только Рокотова и проговорила взволнованным голосом:
– Ты меня звал, Лешик? Что случилось?
– Я вас не звал, Ольга Юрьевна, – ответил тот сухо, – и вообще я удивлен…
– Но твоя секретарша… – Ольга наконец увидела остальных людей и покраснела. – Извините, Алексей Григорьевич… я не понимаю…
– Я тоже не все понимаю, – процедил Рокотов, повернувшись к Кате. – Но надеюсь, что Екатерина Алексеевна все нам сейчас объяснит. Для начала – зачем вы пригласили нас всех, и в частности – Ольгу Юрьевну?
– Конечно, объясню, – Катя встала, открыла свою папку и взглянула на Ольгу. – Правда, объяснять придется не мне, а ей… для начала, Ольга, скажите – какое у вас на самом деле отчество?
– Что?! – Ольга вскинула голову и смерила Катю высокомерным взглядом.
Впрочем, это ей плохо удалось – сквозь напускное высокомерие проглядывала неуверенность. Она повернулась к Рокотову, словно ища у него защиты, но он отвернулся. Отвернулся, тут же поняла Катя, чтобы никто не видел выражения его лица.
– Что слышали, – спокойно ответила Катя, – Имя и фамилия у вас настоящие, а вот отчество…
– Я вам уже показывала свои документы, – бросила Ольга неприязненно, – но если вы на этом настаиваете – могу показать еще раз. Вы все никак не можете примириться с тем, что отец оставил мне свои акции?
Она снова повернулась к Рокотову и проговорила:
– Алексей… Алексей Григорьевич, я прошу вас, объясните ей…
Рокотов по-прежнему держался отстраненно, но Катя слишком хорошо его знала, поэтому, все еще не видя его лица, она поняла, как он напряжен.
– Вот, кстати, насчет вашего отца… – продолжила Катя. – Кого вы имеете в виду? Ведь покойный Юрий Борисович Муратов не имел к вам никакого отношения!
– Мне это уже надоело! – воскликнула Ольга. – Я не собираюсь выслушивать эти гнусные обвинения! Алексей Григорьевич, что здесь происходит?
– В самом деле, Екатерина Алексеевна, – вмешалась в разговор Фира, – это некрасиво… Ведь, кажется, выяснили уже все, зачем же заново начинать…
– Не собираетесь выслушивать? – резко проговорила Катя. – А взглянуть не хотите?
Она открыла свою папку и продемонстрировала несколько листов с подписями и печатями.
– Что это такое? – Фира потянулась к бумагам.
Бубенцов тоже пытался в них заглянуть. Всех опередил Рокотов, он коршуном набросился на документы и проглядел их профессионально быстро.
– Это – справка из загса города Заборска, – говорила Катя для остальных, – которая удостоверяет, что Мария Ивановна Васильева – та самая Маша Васильева, которую вы, Эсфирь Ильинична, помните и у которой действительно был роман с Муратовым, – умерла бездетной. Так что Ольга… гм… Юрьевна не имеет к ней никакого отношения. А вот – заверенные подписью и печатью местного загса показания тамошней сотрудницы, которая признает, что по просьбе Ольги Васильевой, за небольшую мзду, выписала ей фальшивую копию свидетельства о рождении, где заменила ей отчество, а также вписала в качестве матери бездетную Марию Ивановну Васильеву.
– Ничего не понимаю… – растерянно протянула Фира.
– До вас, Эсфирь Ильинична, всегда медленно доходит! – усмехнулась Катя. – А вот Алексей Григорьевич,
