— Я уверена. Попросить тебя о помощи было ошибкой. Я учла урок из нашего мерзкого «союза», больше этого не повторится.
— Ну-ну, Милдред. На будущее… Выбери правильную сторону, когда придёт время. От этого зависит твоя судьба. И положение.
— Не переживай. Я знаю, что делать и без твоих советов.
Она пронзает меня взглядом, слегка прищурив глаза.
Я сажусь рядом с Найджелом и беру его за руку. Она горячая, как кипячёная вода. «Проснись». Ты ведь этого не сделаешь.
Как мне определиться с тем, как я к нему отношусь? Эти чувства начинаются с ненависти и заканчиваются жалостью, принятием и желанием помочь. И каждого понемногу. Я ведь могу оставить Найджела и просто уйти: он больше мне не учитель. Мы — неприятели, заключившие мир. Мир нужно соблюдать, я согласилась на это условие и мне нужно следовать своему обещанию. Я не поступлю бесчестно. Я бесполезна, но в этой ситуации не могу стоять и уж тем более сбежать.
«Признай уже, что это симпатия. Забота». Я запахиваю эти мысли поглубже, чтобы ни за что их больше не обнародовать.
— Уберите помеху и заберите Гальтона, — приказывает Бертран.
Двое кивают и направляются ко мне.
— Вы пожалеете, — говорю я.
Один хранитель пихает меня так, что я впечатываюсь в грязь ладонями.
Они подхватывают Найджела, перекидывая его руки себе на плечи. Они не так сильны физически, как покровители, но тем не менее их магия могущественна так же, как и покровительская.
С использованием своих сил они удерживают его, и вокруг Найджела я вижу еле различимый мираж.
На языке ощущается горечь. Агрессия. Вот что я чувствую, когда Найджела уводят всё дальше. Своей магией хранители швырнут его в логово опасности. И он погибнет.
Джюель сосредоточенно смотрит вслед и сообщает мне:
— Я перенесу тебя в Аметистовую сферу.
Она подходит ко мне, а я отступаю.
— Не трогай меня.
— Боишься?
— Я ещё не закончила, — продолжаю я, хотя уже совсем не знаю, что могу сделать.
— Он мертвец. Не цепляйся за этого мальчонка. Я больше не буду его жалеть — он перешёл все границы, когда позарился на чужое.
Я стискиваю зубы. Нет, это не выручает. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу. И это не помогает. Я приоткрываю рот, и оттуда вырывается истошный крик. Я громко кричу, и, кажется, мой голос уже сорван после Испытания. В горле, будто разросся букет колючих роз. Я падаю на землю. Бессилие.
Что-то было во мне, что-то странное, магическое. Почему оно не может прийти прямо сейчас? Я взываю к незнакомой мощи, молю вернуться, оснастить меня теми приятными ощущениями, когда я почувствовала себя устойчивой и нерушимой стеной.
— Не плачь, моя хорошая. Все мы кого-то потеряли, — безразлично «успокаивает» Владычица.
Я точно восстаю из мёртвых: медленно поднимаюсь. «Ты и не представляешь, насколько я могу быть злой, Бертран». Именно сейчас я не сдержусь и воспользуюсь тайным оружием по назначению.
Я беру окровавленный кинжал.
— Собираешься убить меня безделушкой? Приди в себя и не совершай вздоров, от которых многие уже мертвы, а некоторые вот-вот покинут этот светлый мир.
Я замахиваюсь на неё оружием, но, как и ожидалось, Джюель ловит мою кисть и запросто отталкивает. Я злобно рычу и снова набрасываюсь на неё. Бертран хватает оба моих запястья. Я удерживаюсь двумя ногами, которые то и дело скользят.
— Не рискуй, — выдавливает эта женщина. Венка на её шее вздувается. Она трудится, чтобы сдвинуть меня с места.
Возникновение сил без их проявления и прохождения Испытаний. Об этом Грэму говорил хранитель Аметистовой сферы.
Я держу покровителя своими новыми способностями. При этом мне так легко, будто я противостою пятнадцатикилограммовой гире. Я в состоянии одолеть Джюель Бертран.
Моё дыхание перехватывает, а внутри становится щекотно и тепло. Наружу что-то просится выскользнуть, умоляет освободить из вечной клетки. Это похоже на обогревающий шар со жгутиками, он суетится, пихает в грудь, поднимается к горлу, сопровождаясь подташниванием.
Я отвлекаюсь, и Джюель отшвыривает меня с такой силой, с какой футболист бьёт по мячу. Я отлетаю к дереву, на ходу нащупываю ветку и приземляюсь на ступни, ничего себе не повредив. От взбучки шар нарастает. Он взорвётся, если я сейчас же не выпущу его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, здравствуй, — читаю по губам Владычицы.
Я расслабляю мышцы. Это случается спонтанно. Энергия резко ушла, она освободилась.
Открываю глаза. Прозрачная волна сносит Джюель на невидимое расстояние. Она ломает своим телом несколько деревьев и те с хрустом погибают. Я оборачиваюсь в надежде застать хранителей и Найджела, но в поле моего зрения я никого воодушевлённого не подмечаю.
Ноги ходят, руки двигаются. Мои раны незначительны, поэтому я иду путём хранителей. Ниже опускается крутой травянистый овраг, куда мне не суждено приземлиться без покровительских сил и настоящей подготовки.
— Я не… умру, — слышится чей-то голос снизу. Шелестит полусухая листва, а помимо слов доносятся ещё и прерывистые вздохи.
Это хранители. Моя волна настигла и их тоже. Ранее говорящий лежит обездвижено, глаза уставлены в серое небо. Они остекленели, и ничего, кроме пустоты, в них нет.
ГЛАВА 21
— Хватай её! — раздаётся голос позади меня. Говорит Габи. Меня перенесут, подхватываю я, глубоко заталкивая страх и панику. Это происходит слишком быстро, и мои глаза не успевают примириться с полумраком.
Пьянящая прохлада пускает по телу мурашки. Я непременно сразу узнаю пещеру, на стенах которой мелькают светлячки небесного лазурного цвета. Над головой свисают хрупкие паутинки, больше похожие на утончённые серьги светской дамы. Здесь, вблизи, целый звёздный свод небес из причудливых насекомых. Они гаснут, когда мы занимаем небольшой и, наверное, единственный участок суши. Пещерная вода непоколебима и одно только затрагивает её покой — зеркальное отображение новозеландской галактики.
Нанна ставит стеклянный фонарь на камушки и присаживается рядом с Найджелом. Он не двигается, но дышит. Габи набирает в кувшин воды. Она ополаскивает Найджелу торс. Лицо и руки она обливает резче.
Я стучу зубами, но изо всех сил пытаюсь не попасться в ловушку холода.
Братьев — Тима и Тонни здесь нет, потому что они на важном задании. Густав сообщает нам, что метнётся в сферу за одеждой. Остаёмся мы с Габи и Нанной.
— Что будете делать? — сипло осведомляюсь я. Я уже должна была разучиться разговаривать после моих голосовых взрывов.
— Мы не были к такому готовы. Джюель заранее собиралась убить врага, а не бросить в камеру, — серьёзно произносит Нанна. Я не привыкла к подобному тону женщины. Она обычно задорная, ворчливая и чрезмерно опекает своих друзей. Передо мной словно другой покровитель, не тот, которого я привыкла видеть с чашей в руках.
— Вообще, это было логично, — добавляет Габи, пальцами расчёсывая волосы покровителю.
— Бертран мразь, — рычит Нанна, — поэтому в её духе — терзания, а не лёгкая смерть. Вспомни других узников, которых она пытает. Найджел просто надоел ей, и она решила забросить свою ненависть и просто хлопнуть его. Не было это логичным, Габи. Мы по горло в дерьме!
Нанна пинает ногой воду и капли с её сапога тревожат покойную гладь.
— Ну, успокойся. Подождём, когда Найджел проснётся и всё разрулит. Я верю, что он что-то выдумает, — отмахивается Габи.
— Зря мы ему на этот раз доверились. Он ошибся. Он, правда, думал, что спокойно отделается пытками? Хотел править из тюрьмы… Джюель не так глупа, чтобы раскрыть все карты своей так называемой дочери.
Слова женщины хоть и правдивы, но бьют в самое сердце.
— Запишу себе на лбу, что Джюель слишком умная, а мы полные идиоты. Буду чаще поглядывать в зеркало. Так устраивает? — выкрикивает Габи. Я не вмешиваюсь в их спор, чтобы не сделать хуже, потому что корни их стычки идут от меня. И если бы только не тот вечер… Если бы не моя вспыльчивость и глупость. «Тебе многому стоит поучиться даже у Найджела, Милдред».
