Некоторое время я слышала только наше усердное сопение да звяканье металла о плиту. Потом откинулась, чтобы дать рукам отдых, и вдруг услышала какой-то шорох из темноты за спиной. Я застыла. Ощущение было ни с чем не спутать: как если бы глаза святых и демонов с церковных стен ожили и уставились на нас. За нами следили!
Я медленно встала и обернулась. Тьма по-прежнему обволакивала чернотой.
Тут в лицо мне ударил слепящий луч.
— Катарина, — донеслось из темноты.
Атенаида!
— Отойди от могилы.
Я колебалась.
— Брось, Кэт, — тихо произнес Бен.
Я шагнула вперед, потом чуть в сторону — прочь из светового пятна и поняла, отчего присмирел Бен: Атенаида стояла перед хорами, вытянув руку, из которой выглядывал пистолет необычной длины. «С глушителем», — догадалась я через секунду.
— Еще.
Я сместилась на дюйм.
— У нее нет того, что вам нужно, — произнес сэр Генри.
— Мне нужна она, — ответила Атенаида.
— Обойдетесь! — Бен выступил вперед.
— Еще шаг, мистер Перл, — и я стреляю.
Он замер.
— Зачем я вам? — спросила я как можно хладнокровнее.
— Чтобы избавить от парочки убийц.
Что?!
— Подумай, Кэт, — раздался другой голос — со стороны северных хоров.
Мэттью.
— Кто был рядом с тобой всякий раз, когда кого-то убивали? Вспомни Престонский архив.
— Я был, — ответил Бен.
— Вот именно, — вполголоса процедил Мэттью. — Ты был.
Инспектор Синклер тоже это предполагал, но я, не задумавшись, отмахнулась от него. Как и сейчас.
— Неправда!
— А где он был, когда убили доктора Сандерсона? — нажимал Мэттью. — Не слишком ли кстати оставил тебя одну в библиотеке?
— В ту ночь на меня тоже напали, — сдержанно проронила я. — Бен спас мне жизнь.
— Неужели? Что, если он сам на тебя напал, а потом разыграл спасителя?
Я мысленно вернулась к Капитолию. Стояла неразбериха — трудно было сказать, кто кого бьет, чьи шаги я слышала, лежа с завязанными глазами.
— Подумай, Кэт, — настойчиво повторил Мэттью. — Разбери каждое нападение, каждое убийство.
В «Уайденере» мой преследователь исчез за минуту до появления Бена. Возможно ли, чтобы он гонялся за мной? В сущности, ничего не стоило обойти стеллажи, сиять черный камуфляж и запихнуть между книг. Значит, возможно.
Чушь какая-то.
В Седар-Сити он вышел из архива раньше меня — купить сандвичей. Мог он вернуться и убить Максин после моего ухода? Мог. Маловероятно, но мог. У Капитолия он в нужный миг пришел на помощь — отогнал убийцу. Первым предположил, что нападение — блеф. «Пожелай он убить тебя по-настоящему, ты была бы покойницей к моему приходу», — сказал он. Так, может, и спасение было блефом, призванным завоевать мое доверие?
Нет. Бен спас меня по-настоящему.
Что осталось? Уилтон-Хаус. Там он не отходил от меня ни на шаг.
— Бен не мог задушить миссис Квигли, — сказала я, цепляясь за последний довод.
— Душой поклянусь, — отозвалась Атенаида, — что у сэра Генри такая возможность имелась.
Я наморщила лоб. Сколько минут прошло с тех пор, как он увел миссис Квигли? Десять? Двадцать? Вполне достаточно, чтобы убить ее, вернуться в соседнюю комнату, порезать себе щеку и упасть на пол.
«Пара убийц», — сказала Атенаида. Значит, сэр Генри и Бен заодно? Возможно ли? Я отмотала ленту памяти к началу и стала пересматривать ее от события к событию. На каждом этапе то один, то другой вызволял меня из переделок — собирал в дорогу, помогал с транспортом, деньгами… Даже подделывал паспорта. Защищая меня, Бен как минимум дважды нарушил закон.
А вдвоем они запросто могли убить всех четырех жертв.
— Зачем? — спросила я срывающимся голосом. — Зачем надо было их убивать? Почему не меня?
— Ты им нужна, — ответила Атенаида, не сводя с Бена глаз.
Ведь и он говорил о ней то же самое: будто она использует меня, чтобы найти пьесу. А потом избавится, как от ненужного хлама… Неужели проецировал на нее собственные мотивы?
— Убийца пытается остановить меня, не дать пьесе увидеть свет! А зачем это сэру Генри?
— Ни зачем, — ответила Атенаида. — Ему нужно другое. Он хочет ею владеть. Стремится заполучить. Его разъедает алчность. Думаю, не ошибусь, если предположу, что впервые он услышал о ней от Роз и с тех пор одержим ролью Дон Кихота. И впрямь, более достойного завершения карьеры не придумаешь: сыграть главного персонажа Шекспира и Сервантеса как своего собственного. Настоящая лебединая песнь. Пьеса была нужна ему самому, поэтому, когда Роз отказалась «делиться», он ее убил.
— Сука брехливая, — процедил сэр Генри.
Атенаида пропустила брань мимо ушей, обращаясь ко мне.
— Когда дело коснулось тебя, он понял, что в одиночку не справится, вот и взял помощника. Бен же говорил тебе, что его наняли. Только не Роз, а сэр Генри.
— Он ее племянник, Атенаида.
Повисла короткая пауза.
— Замечательно, — произнес Мэттью. — Если учесть, что у Роз не было ни братьев, ни сестер.
Я повернулась к Бену, отчаянно рассчитывая на опровержение.
У него дрогнула скула.
— Я хотел, чтобы ты мне поверила.
— Что представляет собой Бенджамин Перл? — продолжила Атенаида. — Профессионального убийцу. Бойца, сказала бы я, заслужи он такую честь. Впрочем, внешне с заслугами у него все в порядке — имеется Крест Виктории, а ими не каждый день награждают. За героизм, проявленный при операции в Сьерра-Леоне, где было спасено восемьдесят гражданских с потерями в двенадцать оперативников британского спецназа. Потом, правда, возникли вопросы, за что он ответственен больше — за гибель или спасение? Так уж вышло, что в деле оказалась замешана немаленькая партия алмазов, ничего не упустила, мистер Перл?
Лицо сэра Генри вспыхнуло яростью. Бен бесстрастно, как кобра, смотрел перед собой.
Все, что я знала о них, взвилось у меня в голове и осело, принимая новую форму. Эти двое убили Роз, Максин, доктора Сандерсона и милую женщину-экскурсовода — только за то, что ей не посчастливилось встретить нас у дверей. А из меня сделали ищейку.
Глядя на них, я за долю секунды предугадала то, что произошло следом. Сэр Генри, взревев, бросился на Атенаиду, а Бен одновременно с ним запустил в Мэттью зубилом, чем выбил у него из руки пистолет. Потом он метнулся ко мне, с холодной, убийственной яростью во взгляде.
Атенаида, стоявшая посреди алтарной ниши, выронила фонарь, и тот погас. В навалившейся темноте мне удалось отпихнуть Бена.
— Беги, Кэт! — прокричал Мэттью. Я запустила долотом в сторону Бена, целя по коленям. Он охнул от боли и завалился на пол. Проскользнув мимо него, я стала пробираться к проходу.
За спиной послышались шорох и яростная возня, а через миг — отрывистый писк двух приглушенных выстрелов. И тишина.
В кого же попали?
— Кэт! — загремел эхом по церкви голос Бена.
Я вжалась в подмостки хоров.
— Отыщите ее, — произнес он, комкая слова.
Неужели Атенаида и Мэттью погибли? Из груди у меня рвался вопль; пришлось зажать себе рот.
— Из выходов свободен только один — через него мы вошли, — произнес сэр Генри, слегка запыхавшись.
Если они успели добежать до двери, мне отсюда не выбраться.
Я кралась через трансепт, когда ощутила какое-то шевеление сбоку. Бен и сэр Генри остались позади… тогда кто же это? Мэттью или Атенаида? Я осторожно двинулась туда. За деревянной ширмой — ограждением часовни, устроенной в южной части средокрестия, стояла Атенаида. Я юркнула туда же. Мы, взявшись за руки, скорчились за нижним щитом. Если Бен и сэр Генри найдут нас, бежать будет уже некуда. Если не найдут, оставалась надежда — пусть слабая — досидеть до утра, когда люди потянутся в церковь.
И мы стали ждать: скорчившись, едва дыша и вслушиваясь в темноту. Где же Мэттью? Убит или истекает кровью на полу? В перекрестье раздались приглушенные шаги. Кто-то прошел мимо часовни и скрылся в проходе нефа.
Атенаида встала и потянула меня за собой. Она направилась в трансепт, а оттуда — назад к алтарю. Судя по ее уверенности, там было где спрятаться — может, за главным алтарем была ниша или же под ним. Мне вспомнилось, что в некоторых церквах там бывают ямы или потайные двери, ведущие в крипты.
В глубине нефа вспыхнул луч фонаря. Шаги быстро приближались. Мы бросились бежать. Внезапно, вместо того чтобы мчаться к алтарю, Атенаида дернула меня в сторону, к южной стене храма. Сразу за помостом для хора виднелась высокая дверь, которая когда-то вела в оссуарий. Его давным-давно упразднили, а дверь запечатали. Еще чуть-чуть — и нас прижмут к стенке. Я дернулась назад, но Атенаида не отпускала.
Шаги зазвучали совсем близко, в трансепте. Луч света обшарил алтарную нишу, но прошел в десяти — пятнадцати футах от нас. Мы прижались к южной стене — и дверь беззвучно распахнулась на щедро смазанных петлях.
