Karger V. Neues zu den Fund– und Erwerbsumständen des Bronzekessels von Bennisch-Raase. Altschlesien 9. 1940, 112–114. Pl 14. G. Raschke (Zum Bronzekessel von Raase-Bennish) принял сосуд за плохую местную имитацию, и определенно был не прав.
Польша
2. Хёкрихт, Верхняя Силезия. Высота 55 см.
Krause E. Der Fund von Höckricht, Kreis Ohlau // Schlesiens Vorzeit in Bild und Schrift. N. F. 3. 1904. 47.
Венгрия
3. Тертель, Пешт. Высота 89 см, диаметр 50 см. Найден под курганом.
Alföldi, 1932. Pl 18:2; Fettich, 1940. Pl 10; 1953. Pl 36:1; Archäologische Funde in Ungarn, 293.
4. Курджибрак между Хёдьесом и Регёли (Regöly), река Капос (Kapos), Тольна. Высота 52 см, диаметр 33 см, толщина стенки 0,8 см, вес 16 кг. Найден в торфянике.
Fettich, 1931. 523; Alföldi, 1932. Pl 18:1; Fettich, 1940. P. 11; 1953. Pl 36:2.
5. Бантапушта, недалеко от Варпалота, Мушпрем. Говорят, был найден в болоте. Размеры не указаны.
Насколько я понял, котел больше, чем тот, что из Курджибрака.
Takats Z. Neuen Denkmäler der Hunnen in Ungarn // Acta Orientalia (Budapest) 9. 1959. 80.
6. Дунауйварош, Фехер. Фрагмент стенки, найденной в позднеримском здании; там же были найдены фрагменты железных шлемов[124].
Fettich, 1931, 524; Alföldi, 1932, 33.
Румыния
7. Десса, район Калафат, Крайова, Олтения. Высота 54,1 см, диаметр 29,6 см, максимальная длина ручек 11,4 см, высота подставки 9,8 см. Найден в озере.
Nestor & Nicolaescu-Plopsor. 1937. 178. Pl. За, b; Fettich, 1953. Pl. 36:3.
8. Хоторани, район Винжу-Маре, Крайова, Олтения. Фрагмент ручки высотой 16,2 см, шириной 19,7 см. Найдена в тине озера.
Nestor & Nicolaescu-Plopsor, 1937. 178–179. Pl. 39:1; Werner J., 1956. 58. N 8. Pl. 28:1.
9. Вероятно, из Западной Олтении. Фрагмент ручки высотой 8,4 см.
Nestor & Nicolaescu-Plopsor, 1937. 178–179. Pl. 39:2; Takats, 1955; Werner, 1956. 58. N 11.
10. Бошнягу, Доробанту, Кэлэраши, Бухарест, Мунтения. Два фрагмента ручек. Та, что больше, – высотой 18 см, шириной 12,7 см.
Nestor, 1960. 703; Mitrea В., Anghelescu N. Fragments de Casan Hunic descoperite in sud-estul Munteniei. SCIV II, 1960; Mitrea, 1961, 549–558.
11. Сукидава, Бухарест, Мунтения. Четыре фрагмента стенок и ручка. Найдены в слое золы.
Tudor D. Dacia 7–8, 1937–1940, 1945–1947, 189. Takats, 1955. 166. Tudor D. 1548. 161–162; Werner, 1956, 58. N 8. Pl. 64:18–21.
Советский Союз
12. Шестачи, Молдова.
Полевой Л. Л. История Молдавской ССР, 53; Nudelman G. A. SA 4, 1967. 306–308.
13. Соликамский район Пермской области. Высота 9 см.
Alföldi, 1932, 32; Fettich, 1940. Pl. 13:3, 1953. Pl. 26:11; Werner, 1956, 58. N 2. Низкокачественная фотография в: SA 10. 1948. 201.
14. Осока Ульяновской области. Высота 53,2 см, диаметр 31,2 см, вес 17,7 кг. Найден в ручье возле села Осока.
15. Верхний Конец, недалеко от Сыктывкара, Коми.
Hampel J. Skythische Denkmäler aus Ungarn // Ethnologische Mittheilungen aus Ungarn. 1897. 14, по рисунку князя Павла Путятина, повторенному всеми более поздними авторами.
16. Ивановка Екатеринославской губернии.
Fettich, 1940. Pl. 8-10 (фотография сделана A. Salmony в Новочеркасском музее), 1953. Pl 36:4;. рисунок (вид сбоку) в: Takats, 1955. 166.
17. Бронзовый котел с озера Телецкое в Горном Алатае. Высота 27 см, диаметр 25–27 см. Аспелин, который впервые опубликовал изображение котла, назвал место его обнаружения Телецкое, более поздние авторы изменили название на Бийское. Но Бийск, расположенный почти в 200 км от озера, был всего лишь местом, где котел передали великому князю Владимиру Александровичу, который даровал его Историческому музею в Москве.
18. Наринджан-баба, Турткульский район, Кара-Калпакия, фрагмент ручки.
Толстов С. П. Древний Хорезм. 130.
19. Предположительно, найден на Каталаунских полях. Фрагмент ручки. Высота 12 см. Ширина 18 см.
Takats, 1955. 143. Salin E. Academie des inscriptions et belles-lettres. Comptes rendues des Séances de l'année. 1967. 389.
Гуннские котлы – от простых и до самых замысловато украшенных – имеют четыре общие черты: их цилиндрические или колоколовидные «тела» поддерживаются подставкой в виде усеченного конуса, поверхность которого слегка вогнута; прямоугольные ручки тянутся вертикально вверх от ободка, они литые и, за исключением одного или двух, в техническом отношении являются сосудами низкого качества.
Материал
Котел из Тертеля был отлит в четырех формах, из Хёкрихта, Курджибрака и Осоки – в двух, что, вероятно, справедливо и для других сосудов. «Тело» и подставка отливались отдельно, вешались на крюки и спаивались. Подставка, которая легко отламывается, в археологических находках часто отсутствует.
Гунны не были умельцами в отливке сравнительно крупных изделий. Следы соединений отдельных частей отливок редко устранялись, горизонтальные ребра, идущие вокруг верхней части котла, почти никогда не встречались в одной точке. Даже на самом простейшем китайском ритуальном бронзовом сосуде не могло остаться такого пятна, как то, что мы видим в треугольнике на котле с озера Телецкое. Вероятно, у литейщиков не было инструментов, чтобы его спилить.
Очень жаль, что только один фрагмент из Бошнягу и еще один – из Сукидавы подверглись тщательному анализу. Результаты могут иметь историческое значение. Как показал химический и спектрографический анализ 20 котлов из Семиречья, медь соответствует местной медной руде, что позволяет с уверенностью утверждать, что они были отлиты именно там, где обнаружены. Металл евразийских «бронзовых» котлов – это обычно медь, смешанная с разными примесями. Металл скифского котла из Карагодеуша почти чистый – 99 процента меди. Сплав – если это можно назвать сплавом – семиреченских котлов состоит из 95,4– 99 процентов меди. Два фрагмента из Румынии относятся не к бронзовым, а к медным котлам. Материал одного из них – 75 процентов меди, 25 процентов красного оксида меди (красная медная руда – куприт, Cu2О) и ничтожное количество свинца. Материал другого котла – 71 процент меди, 25 процентов красного оксида меди и 4 процента свинца. «Бронза» котлов из Дессы называется «красноватой»: материал того котла, что найден в Бенешове, – «бронза с большим содержанием меди». Если верить Поливановой, металл котла из Осоки – чистая медь. В котле из Хёкрихта «ингредиенты так неравномерно смешаны, что в одних местах медь почти чистая, в других преобладает олово». Распределение металлов в сплаве ручки из Сукидавы «в высшей степени неравномерное».
Как гунны добывали медь, неизвестно[125]. Ее низкое качество, судя по всему, означает, что кузнецы сами нагревали и выплавляли руду, используя уголь и древесину, с помощью искусственного потока воздуха в печах. Время от времени они грабили захоронения. Если бы они расплавляли римские бронзовые шлемы и перерабатывали их, результат был бы намного лучше. Котлы во всех отношениях варварские.
Тем не менее, несмотря на все ошибки и несовершенства, гуннские котлы своим существованием решительно опровергают взгляды тех историков, которые, как Томпсон, утверждали, что гунны не знали металлообработки. Сарматские котлы отливались профессиональными металлургами. Гуннские тоже.
Форма
Как и вестготы Алариха, которые пили из греческих чаш для перемешивания, если не готовили в них, гунны, вероятно, использовали все виды железных, бронзовых, медных и серебряных сосудов. Переселенцы и кочевники не могут соблюдать стилистическое единообразие. Три из четырех котлов, найденных к северо-востоку от Минусинска, относятся к обычному южно-сибирскому типу, но четвертый является близким родственником семиреченских котлов. В Истяцком котлы на трех ногах встречаются рядом с котлами на конической подставке. Хунну тоже имели бронзовые сосуды разной формы, которые они принесли из набегов в Китай или выменяли на коней. Но те, которые они отливали для себя, тоже отличались по форме и размерам. Один котел, обнаруженный в Ноин-Ула экспедицией Козлова, и высокие бронзовые сосуды, которые Доржурен раскопал в 1954 г., имеют единственную общую черту – украшения выпуклыми линиями. Германские и аланские вожди V в. также имели металлические емкости разного происхождения. Достаточно упомянуть о серебряных кувшинах из Концешти и Апахиды. В Хёкрихте гуннский котел был найден вместе с римской бронзовой чашей. Гость на банкете у Аттилы мог бы увидеть на столе священные христианские сосуды, как те, что епископ Маргус передал гуннам, обычную мирскую посуду, свозившуюся в Венгрию отовсюду – от Луары до Дарданелл, и гуннские котлы.
Вернер утверждает, что бронзовая чаша на ножках из Мюнстермайфельда, что в горах Айфель, является гуннской. По его мнению, она такая же, как бронзовый котел из Бригетио (Сёнь) в Венгрии, и еще один, из поселка Боровое в Северном Казахстане. Поскольку он считает другие находки из Борового гуннскими, то думает, что такой должна быть и чаша с Айфеля. А в действительности три предмета принадлежат к совершенно разным типам.
Сосуд из Бригетио, вероятно, имеет позднее скифское происхождение. В любом случае фигуры на его поверхности ставят его поодаль от двух других. Находки из Борового играют большую роль в гипотезах и допущениях о гуннах в Центральной Азии. Вернер думает, что эти находки означают экспансию империи Аттилы в глубь территории современного Казахстана, хотя другая, предположительно, гуннская находка – в Кара-Агаче – располагается восточнее.
