каждого из них было по палочке, на каждую из которых было наколото небольшое яблочко, сваренное в меду.
- Сладко! – Мелисса зажмурилась от удовольствия. – И что, он двадцать лет тому назад тебе уже яблоки продавал?
– Нет-нет, что ты, дорогая! – легко рассмеялся Гуннар, разом откусывая почти половину от своего яблока. – М-м-м-м-м! двадцать лет тому назад ему доверяли разве что пекарню подметать, а заправлял всем там его дед. Это он придумал продавать не только хлеб, но и лакомства.
- И, все равно, до сих пор ютятся в маленькой пекарне?
- Им хватает.
- Еще бы… – Себе под нос пробормотала Мелли, вспоминая, как Гуннар легко отдал за два яблочка стоимость месячного поросенка серебром. Понятно, что не просто так, а "на пеленки прибавлению". Понятно, что не случайному мастеру, а явно давнему знакомому, а то и другу. Но всем бы мастерам, да таких друзей!
***
Часть окон в гостевом крыле, в тех комнатах, что были заняты более высокородными гостями, тоже выходила на парк. Дунский граф сжимал кулаки, глядя на радующуюся жизни парочку. А из головы все не выходила сегодняшняя беседа с послом. Иво принял земляка вполне приветливо, сам же пригласил на чай и к чаю… А уж когда гость более-менее успокоился и перестал ждать подвох от неожиданного приглашения, разговор зашел о более серьезных вещах.
- Скажи, приятель, ты считаешь себя бессмертным? – Спросил Иво, лениво потягивая из своего бокала.
- Нет, а в чем дело? – Насторожился его собеседник.
- Тогда зачем лезешь в эту склоку?
- Какую склоку? Что-то ты, Иво, сегодня говоришь загадками, – граф улыбался, хотя в душе прекрасно понимал, о чем сейчас говорит старый знакомый. И даже подозревал, что не будь этого старого, еще со времен обучения, знакомства, говорили бы с ним не здесь и не так.
- Между Вотаном и Люнборгом. – Не стал долго ходить вокруг да около посол. – Мы с Его Величеством тут ужами извиваемся, чтобы поиметь с каждого как можно больше, но при этом не поссориться ни с кем. А ты, … – Посол Иво помолчал, предоставив графу самому додумать, кем себя надо считать, – путаешь нам все карты, вмешиваясь в политические преступления.
Ты скажи, неужели вотанцы платят настолько хорошо, что ты ради них на плаху готов? Или ты до сих пор веришь, что они о тебе позаботятся? Или, что о твоих делах здесь никому не известно?
- О каких делах? – Главное – не признаваться ни в чем, доказать ведь никто не сможет. Не сам же он, в конце концов, тот яды подсыпал. А ту пару слов, которые он шепнул кому надо, ни один документ не подтвердит.
- Об этих вот. – Иво выложил на стол толстую стопку бумаг. Граф осторожно взял верхний лист и быстро пробежал глазами, второй, третий…
- Откуда? – Помертвевшими губами прошептал граф.
- От моего люнборгского коллеги, ясное дело. Не сам же я это все собирал.
- Почему?
- Потому что король Эрих, как и Наше Величество, не хочет ссориться с соседями. На твое счастье. Так что ты быстренько находишь на родине какое-нибудь срочное дело, и чтобы завтра тебя в столице уже не было.
- Понял. Но я не о том. Иво, почему именно сейчас? Раньше им это, – он с кривоватой улыбкой кивнул на лежащий не стол бумаги, – не особо мешало.
- Раньше ты не совал свой длинный нос, куда не надо. А теперь терпения Их высочеств лопнуло. Я понятно объяснил?
- Да, спасибо, приятель!
Граф еще немного посидел, допивая угощение. А потом спросил, и сам удивился, как потерянно прозвучал его голос.
- Иво, и что же мне теперь делать?
- Откуда я знаю? – Сочувствия в голосе старого друга не слышалось, но и особого осуждения – тоже. Все-таки. Иво был не только графом, он был дипломатом. И прекрасно понимал, что и у самого руки измазаны тем, обо что достойному рыцарю мараться не след. Но одно дело – замарать свою честь ради блага своей страны, а совсем другое – за вотанское золото. – Попробуй восстановить поместье. Знаешь, без хозяйского глаза хоть весь двор серебром засыпь, толку не будет. Или попробуй устроиться на военную службу. Какие-никакие, а почет и содержание.
Расстались два старых знакомых, вроде, и не врагами. Но и не друзьями. И больше всего казалось неудачнику-шпиону, что осуждает его старый приятель не столько за то, что шпионил на вотанцев, сколько за то, что дал себя поймать.
***
После той памятной прогулки с принцем у Мелиссы не убавилось забот.
Она все так же проводила целые дни на ногах. И модистка все так же ворчала, закладывая новые складки на талии подвенечного платья. Но чувствовала себя девушка так, словно огромная тяжесть, которую она до этого несла на себе, упала с ее плеч. Или это плечи притерпелись к грузу?
Гуннар теперь старался находить время повидаться с невестой наедине, правда, удавалось ему это урывками. Чаще всего, это небольшие прогулки после обеда. Мелли как-то даже пошутила, что после объявления помолвки время тайных свиданий прошло. Теперь их судьба – встречаться под прицелом любопытных глаз, глядящих из сотен окон.
- Так и есть, – вздохнул Гуннар, виновато разводя руками. – Можешь считать, что с момента объявления о помолвке ты день и ночь находишься на государственной службе.
- И в чем же заключается эта служба? – Мелли понимала, конечно, о чем он говорит, но больше хотелось услышать какую-нибудь шутку.
- Выглядеть мило, говорить мудро, думать всегда, кому и что говоришь… – Гуннар перечислял так скучно, словно вводил в курс дел молодого секретаря.
- Столько пра-авил, – Мелли капризно скривила губы. – А сам-то ты им следуешь?
- Конечно! – В голосе принца слышалась убежденность. Столько убежденности, что так и напрашивалась мысль о шутке. Не говорил Гуннар так в обычной жизни.
