Рэй раз за разом стирал те, которые, как он считал, я начертала недостаточно правильно. К концу второго часа я была похожа на весеннюю землеройку – такая же злая, голодная и взъерошенная.
– Ты пойми, – наставительно трындел надо мной гад недовольный, – успех ритуала зависит не только от силы магии и заговора, но и от идеально выполненной рунной вязи. А у тебя на третьей руне хвостик слишком вперёд загнулся.
Ещё немного, и я сама загнусь. Наконец, он остался довольным. Правда, ещё долго ходил, чего-то вымерял, хмурил брови и цокал языком.
– Ну, что опять не так? – не выдержала я, привалившись к стенке.
– Понимаешь, – почесал он думательный центр, – такое впечатление, что чего-то не хватает. Нет завершённости в самой вязи. На первый взгляд всё отлично. Но вот интуиция подсказывает, что где-то косяк. А она, интуиция, у меня дама серьёзная, никогда не подводила.
Я уставилась на каракули вокруг пентаграммы. По-моему, нормально. Все руны ровненькие, расстояние между ними одинаковое. Что ещё надо? И тут решила включиться МОЯ интуиция: мне приспичило посмотреть на своё художество ведьмовским зрением. И что я вижу? Бли-и-ин! Рэй оказался прав! Хоть руны и располагались в чётко выверенных местах, но их ауры не соединялись в единый круг, как бы мерцали в воздухе. В одном месте явно была прореха, словно чего-то не хватало. Но чего? На автомате и я почесала свой думательный центр. Вспомнила! Та руна, что была накарябана на бумажке с кинжалом! Она тоненькая, как палочка! Как раз сюда! С победным кличем я начертала ту самую руну, запомнить-то её просто было: палочка и палочка. Теперь вязь вспыхнула ровным призрачным светом.
Значит, можно и королеву звать. Рэй связался с отцом по артефакту связи, и уже через несколько минут Диана в одной простой нижней рубашке входила в пентаграмму. Короля, который притащился следом, так как не верил в наше предприятие и опасался за жизнь любимой супруги, и отца Рэя, что был посвящён в эту, по его словам, «авантюру», мы выгнали. Правда, предварительно дали магическую клятву на крови, что королеве не будет причинён вред. Сама Диана тоже скептически косилась на меня, и, похоже, тоже не верила. Она уже совсем отчаялась и готова была ко всему, лишь бы это помогло подарить мужу наследника. Думаю, если бы я предложила танец с бубном у ночного костра, она бы и на это согласилась. Лушка с важным видом заняла место у меня за спиной, Рэй встал напротив, и мы начали.
По мере произнесения заклинания, воздух становился всё холоднее, а рука, та, куда впитался кинжал, начала гореть огнём. Я вновь перешла на ведьмовское зрение. Это позволило увидеть не только чёрный обруч вокруг живота королевы, но и тоненькую связующую нить. Она уходила вверх, постепенно теряясь под каменным сводом. Сначала связь была еле различима, но под конец заклинания, когда уже вокруг бушевал ветер, а кинжал окончательно вышел из плоти, она стала явно пульсировать, получая подпитку тёмной магией извне, и гореть ярким чёрным огнём. Даже сама Диана увидела её и ужаснулась. Наверное, ей стоило огромных усилий не заорать. Но королева мужественно держалась. С последним словом я метнула кинжал в ставшую размером с канат связующую нить. С громким треском острое лезвие отсекло эту подпитку. Канат заметался, как разрубленная змея, зашипел, обруч вспыхнул вместе с пламенем свечей, и разлетелся на тысячи микроскопических капель, которые, однако, не могли вылететь за пределы рунного круга. Одна за одной, они медленно опускались вниз, и сгорали в призрачном огне. Несколько минут – и всё.
Я никогда не верила писателям фэнтези: с чего они взяли, что маг чувствует себя усталым после использования силы? Врут. Это не просто усталость. Казалось, меня только что вытащили из центрифуги, где болталась вместе со щебнем. Я просто рухнула на пол. Или это с непривычки?
Где-то на границе сознания услышала требовательное бубнение духа. Еле разлепила сомкнутые веки, и обнаружила таксу совсем рядом, перед собственным лицом.
– Послушай сюда, – Лушка уставилась на меня своими глазами. Сейчас они казались огромными и глубокими, словно я заглянула в бездну. – Смотри на меня! – приказала она, глядя, не мигая. – Смотри и дыши глубоко!
Рядом Рэй положил взмокшую королеву. Она выглядела не многим лучше меня.
С каждым вздохом голова прояснивалась, а тело набирало сил.
– Ну вот и славно, – зевнула Лушка. – Пошли, пожрём? Там на ужин сегодня рибай-стейк на углях, и андалийзское красное вино, точно тебе говорю, я узнавала,– она облизнулась.
– О боги, – простонала Диана. Она пришла в себя и передёрнулась от отвращения: – И такую дрянь я на себе носила? Жу-у-у-уть! Как я теперь спать буду?
– Ты бы лучше, Величество, подумала, кто тебе такую дрянь подсунул, – проворчал бледный Рэйнард. Перенервничал мужик. Всегда была уверена, что самое трудное это ждать и наблюдать. Досталось ему.
– Ты прав, – согласилась она. – Это должен быть кто-то из близкого окружения и очень сильный.
– Это меня и беспокоит. Таких сильных магов по пальцам можно пересчитать.
– Не! – возмутилась голодающая вредина. – Нас кормить будут? Там рибай стынет! И вино греется! Разлеглись тут, понимаешь ли, прынцессы, – она суетливо нарезала круги вокруг нашей компании. – Всё! Ты, Рэй, не магичил, так что давай, Сашку на плечо и пошли!
Подбежала к двери, тявкнула. В отворившуюся дверь тут же ввалились взволнованные король и герцог. Король сразу кинулся к жене.
– Ди, ты как?
Королева была ощупана в мгновение ока. Не найдя никаких видимых повреждений, Салзар немного успокоился.
– О, дорогой, – простонала Диана, – это ужасно! Рядом с нами предатель!
– Мы со всем разберёмся! – заверил её король. – Теперь, когда уже точно известно, что твоё бесплодие результат наведённых непознанных чар, я перерою всё, но найду гадёныша!
– Всё-всё, – замахала ушами Лушка. – Всем спасибо! Все на выход! Сейчас тут процесс очищения запустится!
Салзар легко подхватил на руки супругу и шагнул в портал, мерцавший в коридоре. Его скастовал герцог. А мы с Рэем поплелись пешком, так как Шерзский шагнул следом за братом, а портал схлопнулся. Да и вёл он, вероятно, во дворец.
– Давай по саду пройдёмся, – попросила я мужа, почти повиснув на нём.
Вечерний сад встретил нас благостной прохладой. Внутри всё ещё горел огонь, болела рука, остро пульсировала на
