Глава 18
На тренировку в Редзинпаку я не пошел и на следующий день. Привел Миу к воротам, получил полновесный и откровенный поцелуй, ощутил направленную волну «жажды крови» (эдакий аналог вежливого покашливания от Старейшего — чтобы, значицца, молодежь не увлекалась), уважительно поклонился в сторону ворот, и отправился домой.
Выскочить и затащить меня на тренировки никто не пытался… может, правда, совесть проснулась? Ну, хотя бы помечтать-то я могу, не так ли?
Миу не настаивала, не показывала, как ей будет скучно и одиноко в Редзинпаку без меня, ни какими другими способами не пыталась склонить меня к посещению Редзинпаку. Она спокойно приняла мое решение и показала свое согласие с ним и поддержку. И даже намеком не делала мое положение еще более паршивым…
Идеальная мудрая женщина, начисто лишенная подростковых комплексов! Хрен я ее Рююто отдам или какому-то там… «сильнейшему»!
* * *
Когда я забежал домой за еще с вечера собранными вещами, в мою комнату, постучавшись, просочилась мать:
— Кенчи, ты пропускаешь тренировки? — «Деликатно» и «издалека» начала она.
— Решил сделать маленький перерыв, ма. И не пропускаю, нет. Сегодня, вот, в институтском спортзале тренировался. — Опять на том же складе спортинвентаря… правда, без таких разрушительных последствий. — И пробежки я каждый день делаю. — Поднимаясь в пять часов утра.
— Да, мы уже встречались с вами этим утром, Сирахама-сан! — Важно покивала головой мать. — Вы изволили сломать Ни-сана — мой любимый тренажер! — Она возмущенно уперла руки в бедра. — Зачем было выдергивать ему руки?!
— Прости, ма…
Черт! Нехорошо получилось! Может, как-то оплатить ремонт?
— Ну, что ты… Я рада, Кенчи!
Она подошла и, поколебавшись, осторожно растрепала волосы у меня на голове… Я ее понимаю — раньше сын возмущенно вывернулся бы из-под руки — взрослый же! — и окрысился. А я… мы млеем. Потому что поумнели.
— Ни-сан на гарантии был. И у меня их — восемь запасных. Я уже Сан-сана поставила — приходи ломать еще. Я их постоянно меняю. Правда, обычно я сношу ему голову. — Она сделала легкое движение, имитирующее начало «вертушки», рассмеялась и с любопытством спросила. — А что это была за техника? Кэмпо Ма-сана? Очень своеобразная техника…
Я искренне удивился. Не узнать собственную технику Драконов! Техника, действительно немного похожая на Винь-Чунь мастера Ма — наверняка, разновидность «ближнего» боя Драконов… Должна же у них быть техника для ближнего боя? Хотя, тот Дракон на соревнованиях ничего мне не противопоставил…
А, хотя, чего я раздумываю! Проще же спросить!
— А разве это…?
— Дорогая, я вернулся! — Ба-бах! Дверь в мою комнату распахнулась и отец кубарем, споткнувшись о порог, влетел внутрь и растянулся на полу.
— Уй-я-я, — Взвыл он, схватившись за пострадавшую ногу. — Ай-я-я…
Мать, разумеется, тут же засуетилась. Ты не ушибся? А дай посмотреть! А пальчиками пошевели! Да на ноге! Да на другой ноге, анта! Ну, вот — ничего страшного, всего лишь ушиб! А ты уже расхныкался! Сейчас компрессик сделаю — завтра будешь у меня кузнечиком прыгать! И не надо мне тут морщиться — жена сказала компресс, значит, компресс! Или ты что-то имеешь против моих компрессиков? Ах, ты не хочешь «кузнечиком»? Тогда будешь зайчиком у меня прыгать! Кроликом? Ну, ладно, попрыгаем кроликами! Я вам сегодня сырный суп-пюре со сметаной и спаржей приготовлю — кроликам-мальчикам очень полезно! Пьён!
Я помог отцу подняться… кстати, мне показалось, что особых неудобств с ногой он не испытывает — видимо, ему просто нравится, когда такая женщина вот так вокруг него крутится и суетится. Я его понимаю — мама у меня замечательная!
— А о чем это вы тут шушукались? — Поинтересовался он, опираясь на мое плечо.
— Кенчик решил сделать небольшой перерыв в посещении Редзинпаку, аната…
— Гениально! — Потрясенно воскликнул отец хлопая меня по плечу… кажется, даже если нога у него до этого болела, то уж сейчас точно перестала. — Гениально! Собрать всех невест в одном месте и — время от времени делать «небольшой перерыв» в посещении этого места! Гениально, сынок!
— Аната! Ты, вообще, о чем?! — Возмутилась мать. — Кенчи совсем не такой! Он — ответственный молодой человек, в отличие от кое-кого!
— Дорогая… дорогая… Я всего лишь хотел сказать, что без тренировок — тоже плохо! Знаешь! — Он обратился ко мне. — Год назад в нашем районе открылся боксерский клуб. Через одну станцию, но такой быстрый олень, как ты, туда и бегом за десять минут добежит! Называется «Белая перчатка»! Бокс — это благородный вид спорта настоящих джентльменов! Никакой подлости, никаких… этих… ваших… ниже пояса… — Чуть стушевался он под снисходительным взглядом матери. — Так вот! Я хорошо сдружился с директором клуба. Шиба. Джеймс Шиба. Но это неважно! Членам клуба разрешено приводить своих несовершеннолетних детей на бесплатные тренировки! Это, конечно, все рекламная акция и неуклюжий маркетинг, но и это неважно! — Глаза отца заблестели фанатичным блеском, а голос набрал силу. — Двухсотпятидесятикилограммовые боксерские мешки, подвешенные в зале, маленькие груши на пружинах, силовые тренажеры, четыре ринга, отличные тренеры…
— Аната, — Выгнула бровь Саори. — Ты вступил в члены клуба бокса?
— Уже полгода! — Горделиво выпрямился отец и тут же ойкнул, оперевшись на пострадавшую ногу. Мать моментально забыла, что хотела сказать, тоже ойкнула и побежала делать компресс.
— Давай как-нибудь сходим туда, сынок! — Чуть засалившимся взглядом отец проводил домашний халатик жены. — Мы наденем перчатки и войдем в ринг! А еще, Кенчи… — Взгляд отца просто пылал. — Там отличный спорт-бар с караоке, симпатичные приветливые официантки и сауна с бассейном! — И добавил, услышав быстрые шаги по коридору. — Но суп-пюре со спаржей и сметаной — это куда круче… — пьён!
* * *
Сегодня был ясный день. В любое время года солнце для Токио — подарок. Невзирая на адскую жару летом. А тут еще и какой-то там смешной минус (и чуть ли не национальная сенсация: «Старожилы не припомнят столь сильных продолжительных морозов в Токио!»). А уж чтобы мороз продержался до вечера…
С утра немногочисленные лужи на улицах покрылись сеткой неуверенного ледка, который токийцы (наверно, это неистребимо) украдкой старались раздавить, чтобы услышать ледяной хруст. Так что к вечеру ни одной «целой» лужи не осталось…
Мастера за мной следили — было у меня такое ощущение. Да и по логике событий вроде, как должны — вдруг я с нарезки слечу! Так что я, вооружившись знаниями из множества книжек про шпионов и разведчиков, попытался «оторваться». Подозрение вызывали все — даже маленькая безобидная бабулька-одуванчик в синем кимоно с каким-то узелком в руках… После шестой пересадки почувствовал — я ОДИН. То ли, действительно, оторвался, то ли на меня махнули рукой — «да вали, куда хочешь!», то ли следили за мной Сигурэ или Кэнсэй в своих «стелс-модах»… или кто-то еще в Редзинпаку освоил «невидимый» режим. Но вряд ли Апачай — его из Редзинпаку в город выпускать было бы опрометчиво.
И я направился в Кото. Вообще, эту проблему придется решать — мне почему-то совсем не хотелось, чтобы мастера были в курсе, чем я решил заняться… А долгие пересадки на метро — это утомительно, хлопотно и — сомнительно с точки зрения эффективности. И то, что Ма мне «проиграл» — не означает, что я получил карт-бланш. Кое-какие мысли по обеспечению быстрого и неотслеживаемого перемещения по городу уже были, но это требовало некоторого времени и внушительной кучи денег… И хлопот.
Клуб «Тагашима» находился совсем не в престижном районе мегаполиса. Припортовая часть в районе Кото. Припортовые районы редко где относятся к престижными. Но сам клуб выглядел… представительно и респектабельно. Здание клуба еще имело и немаленький земельный участок, засаженный туями, а не ютилось между другими зданиями. Стекло, бетон, многочисленная реклама. Большая стоянка.
Ниидзима сейчас пытался каблуком ботинок раздавить чудом уцелевшую ледяную корочку на луже перед входом в клуб.
Машин на огромной стоянке было немного. Как, впрочем, и людей. У клуба — проблемы с посещаемостью?
— Подойдут где-то через час. Рано еще. — Без труда прочитал мои мысли Ниидзима. — Пошли. Проведу экскурсию. Для новичка.
Судя по отрывистости фраз и торопливости, с которой Ниидзима повел меня внутрь (а также, если обратить внимание на чуть невнятную дикцию и побелевшие губы), «пришелец» банально замерз… Наверно, нет в нем духа Страждества, о котором говорил Кэнсэй! Во мне, кстати, тоже. Хотя, казалось бы, воспоминания о метровом слое снеге, двухметровых сосульках, скрипящем снеге под валенками и покрывшихся инеем усах — должны помочь относиться к местным «холодам» наплевательски и снисходительно. Но — нет… Так же кутаюсь в «аляску» и прячу нос в шарф.
