Родители у меня — просто чудо!
Белый комбинезон пришлось выкинуть — он был порван и на нем была кровь — мне расквасили нос, а я… стыдно признаться — прокусил ей губу… И черт с ним, с комбинезоном! За ТАКОЕ — не жалко!
Я был опустошен и спокоен. Любил весь мир и никого не хотел убивать — ни Рююто, ни мастеров… ни каких других злодеев. И ломать ничего не хотел.
То, что произошло («Йаху-у-у, Старик! Это все-таки произошло!»)… наверно, со стороны это выглядело, как жестокое изнасилование… если бы не чувство столь же всепоглощающего животного желания со стороны противника… противницы. И — кто кого насиловал — большой-большой дискуссионный вопрос.
Неделю надо будет прятать спину ото всех. Особенно, от своих. А еще — плечи и запястья — там такие «часики» сейчас от ее зубов.
И — расстались мы как-то странно. Не глядя друг на друга, но не испытывая при этом никакого неудобства! Собрали обрывки одежды, кое-как нацепили… Будто так и надо! Как незнакомые люди. Будто не катались только что в обнимку с воем и рыком по мягкому настилу ринга, срывая друг с друга зубами одежду.
* * *
— Кенчи, ты спишь? — Ровно двадцать секунд. — Кенчи, ты спишь? — Еще двадцать секунд. — Кенчи, ты спишь?
— Сигурэ-сэнсэй, я не сплю. Вы под кроватью… Одеты. Сегодня от вас пахнет ромашками — вы чем-то расстроены?
— Тебя… потеряли… испугались.
— Я нашелся, Сигурэ-сэнсэй. Со мной все в порядке. Не беспокойтесь, пожалуйста. Вы же уже сообщили остальным, что я нашелся?
— Эсэмэскнула.
— Вы все равно чем-то еще расстроены, Сигурэ-сэнсэй.
Под кроватью что-то очень тихо прошелестело и «пустота» возникла уже рядом, у кровати. Я ощутил на лице и груди легкое дыхание «мастерицы любого оружия». Меня… обнюхивали.
— Другая… — Снова обнюхивание. — Сильная… Но первый… размер… Пф!
Вот как…?! Как?!
— Да, Сигурэ-сэнсэй. Надеюсь, это останется между нами?
Тихо щелкнуло и на стене зажегся маленький ночник, осветив черную тканевую сеточку, закрывающую лицо Сигурэ. Мне протягивали…
— Новенький… нецелованный.
… пистолет. Я осторожно принял оружие.
Если я хоть чуть-чуть разбираюсь в женщинах, то…
— Ах, какая прелесть, Сигурэ-сэнсэй! Калибр — «девять браунинг», кажется, да? А щечки — это ведь… камень? Надо же! Какая удобная рукоятка… Можно я угадаю… Мальчик? — Сияющая Сигурэ обрадовано закивала. — Эх, еще бы проверить легкость спуска и точность боя! Но, разумеется, это должен делать только МАСТЕР! Ось ствола идет очень низко — наверно, даже не будет подбрасывать после выстрела… Эх, пострелять бы из него! Очень миленький ствол, Сигурэ-сэнсэй! Вам очень-очень идет!
Я протянул оружие искрящейся от удовольствия Сигурэ, и пистолет буквально испарился из рук.
— Останется… между нами… теперь… — Решила Сигурэ.
— Сигурэ-сэнсэй, первый размер ведь вам не соперник… Значит, вас что-то еще беспокоит?
— Миу…
Сердце забилось чаще, тело бросило в жар. Если с Миу что-то случилось… если мастера ее подставили для очередной активации… ее или моей…
— Что случилось?!
— Не разговаривает… — Печально буркнула Сигурэ. — Не замечает… игнор… блек-лист… бан-хамер!
Приложив все силы, чтобы не показать облегчения и не улыбнуться, я уточнил:
— Из-за фотографий?
Сигурэ грустно кивнула.
— Уверен, что-то можно сделать.
— Что? — Жадно наклонилась вперед Сигурэ.
Мне показалось, что в руке ее появилось что-то черное, удлиненное… острое. Но тут же пропало.
— На Новый год. Но вы должны сделать все, что я скажу!
— Что угодно… — Голос Сигурэ обрел рычащую глубину, с которой мое тело самостоятельно попыталось войти в резонанс. Который еще и усугублялся ноготком, начавшим свое движение от подбородка вниз по груди. — Только скажи… пр-р-роказник…
— Не-не-не… — Я торопливо натянул оделяло. — Не в этом смысле… Просто помириться с Миу можно только при вашем участии, Сигурэ-сэнсэй. И… этот подарок, который я сделаю, преподнесете вы… У вас получится, как ни у кого другого!
Сигурэ кивнула, мечтательно улыбаясь. Помолчала и спросила:
— Вернешься… когда?
— Не сейчас, Сигурэ-сэнсэй. Мне надо получить опыт, который в Редзинпаку получить не удастся.
— Дерешься… драчун…?
Ну, не удивительно, что мастера догадались… или даже выяснили, где…
— … возвращайся… ждем… скучаем… — Она протянула руку и выключила ночник. — Издеваться… не над кем! Розочку… в воду… не забудь
В следующую секунду пустота вокруг меня стала естественной.
* * *
— Как это у него получается?! — Сакаки смотрел на весело напевающую Сигурэ («Солнце… взошло… новый рассвет… пришел…»), весело подпрыгивающую, как маленькая девочка, по дорожке к главному зданию.
— Только не говори, что завидуешь, Сакаки! — Акисамэ окатил себя водой из ведра. — Ха-а-а-а…
Сакаки возмущенно хмыкнул, а Акисамэ постоял, к чему-то прислушиваясь, и — отставил ведро в сторону.
— Ух, ты! Учуял! Молодец, Акисамэ! — Похвалил Кэнсэй, принимая протянутое ведро.
— Тренировка, тренировка и еще раз тренировка! — Похвалился довольный мастер джиу-джитсу. — Сегодня порадую Старейшего!
— Рановато тебе пока старика радовать. — Хмыкнул Сакаки.
— Ты не прав! — Благостно улыбался Акисамэ. — Поверь, это успех! Я расту над собой!
— Оглянись. — Посоветовал Сакаки.
— Ап-па!
— Оп-па! И ты, Апачай?! — Простонал Акисамэ.
Кэнсэй вылил на свой ночной колпак ведро холодной воды и заметил:
— Вообще-то, одному из главных Демонов Подземного Мира по должности положено появляться незаметно.
— Сакаки, ты тоже так умеешь? — Акисамэ был расстроен. — Говори уж сразу!
— Воину Луны не пристало прятаться в темноте и подло нападать со спины! Гы-гы-гы…
Глава 19
Туалет института — наше все! Доморощенные конспираторы — Ниидзима и я — проводим новую конспиративную встречу. На подоконнике окна-форточки где-то на уровне моего роста лежит пухлый конверт. Хорошо так пухлый… заманчиво.
— Аванс. Гонорар. Чаевые. Половину аванса и гонорара я уже забрал. Чаевые целиком твои.
— И сколько там?
— Хватит, чтобы сводить своих в дорогой ресторан. Всех. Раза три-четыре. — Ниидзима застегнул ширинку и направился к раковинам. — Но все равно меньше, чем стоит та розочка, которую тебе подарили. На два порядка меньше. Чисто на всякий случай предупреждаю, если ты вдруг надумал выкинуть ее в мусорное ведро.
Черта с два! Розочка стоит в специальном растворе и накрыта специальной охлаждающей колбой. Сам не знаю почему, но мне показалось уместным так позаботиться об этом цветке. И — надо же! — угадал!
— А кто…?
— Шакти Рахманн. Далекая и загадочная Индия. Каста Араин.
— Садовники? — Удивился я.
Ниидзима тоже удивился. Сильно. Да что там — он был ошарашен! Я целых десять секунд наблюдал редкую картину — Ниидзима не знал, что сказать!
— Х-о-о… Сирахама-сан, вы меня удивили! Совершенно, верно — садовники. А еще воины-наемники. Шакти Рахманн является наставником бойца Ванадис, выступающего на Арене.
Воины-наемники? Странно, у меня была твердая уверенность в том, что каста Араин занимается охраной. И охраной узкоспециализированной — дворцов и поместий. Вряд ли это может называться наемничеством. Во всяком случае, так было… давным-давно — сейчас-то, да, многое могло измениться в «далекой и загадочной Индии».
Грохнула дверь. В туалет влетел председатель клуба каратэ Цукуба собственной персоной
— Вот ты где! Иди, утихомиривай свою… — Цукуба всерьез задумался, пытаясь подобрать термин. — Короче, иди…
Дрожащая волна страха ударила откуда-то из груди и ушла в ноги, а вторая волна — жгучей ярости — начисто вымела первую.
— Что? Кто?!
Цукуба отшатнулся от моего рыка.
— Она… там… Рююто… убивает!
* * *
Цукуба не успел сказать, ГДЕ Миу собирается убить Рююто… или уже убила. Потому что в следующую секунду у меня в ушах свистел ветер, в глазах мелькали окна, а сзади грохнула дверь в туалет. Ноги сами несли меня туда, где находилась Миу — средняя лестница между третьим и вторым этажами главного корпуса. Сейчас я совершенно точно знал, где находится девушка. Вот знал и все!
«Убить! Убить! Убить!» — Рычал Старик.
«Только бы с ней ничего не было… Только бы с ней ничего не было… Только бы…» — Причитал Малыш.
А с ней ничего и не было!
Сейчас лестницу выше и лестницу ниже заняла притихшая толпа студентов. Поскольку я находился на третьем этаже, то перелетел через головы и приземлился на площадке между маршами лестницы — в тот момент такой маневр показался мне легко осуществимым. Ну… я взял… и осуществил его…
