— Клаудия, если ты не хочешь помочь, то лучше уйди.
Магнус улыбался, но уголки его губ нервно подрагивали, словно сохранять беззаботный настрой для него было очень трудно.
— Я слышу голоса, — сказала Клаудия, смотря на рыцаря.
— Ты всегда их слышишь, — вздохнул Магнус.
— Верно, но я слышала кого-то, кто не пытался зацепиться за живых. Я не могу понять, кому близки эти мёртвые.
Магнус нервно рассмеялся.
— А такое возможно?
Никто не знал, даже Третий. Проклятие Клаудии — уникальное и неповторимое. Они даже не знали, спадёт ли оно, если убить породившую её тварь.
— Если бы у нас было больше времени… — жалостливо продолжила женщина.
Клаудия обернулась в сторону, откуда, предположительно, звучал голос. Собеседник женщины ответил из какого-то другого места:
— Прекрати. Хочешь, чтобы другие засомневались?
— Они с самого начала сомневаются, — с нотками обиды произнесла женщина. — Лучше бы им всё сделать правильно, иначе я не знаю, как ещё сдерживать недовольство остальных.
Клаудия остановилось. Те, кто должны были всё сделать правильно, и те, кто были недовольны — разные люди. Осталось лишь понять, кем именно они были.
— Надеюсь, когда-нибудь мы сможем…
Женщина не закончила предложение. Клаудия ждала дольше, чем было нужно, хотя подсознательно уже знала — голоса затихли и вряд ли вернутся.
— Есть новости от Охоты?
Магнус удивлённо вскинул голову, махнул Пайпер, чтобы она подождала ещё немного, и подошёл ближе.
— Что ты слышишь?
— Есть новости от Охоты? — нетерпеливее переспросила она.
— Нет, Третий мне ничего не сообщал. Хотя я знаю одну очень хорошую новость, которая тебе точно понравится.
Клаудии не понравился его тон. Карие глаза Магнуса блестели в предвкушении, словно перед ними открывалась дорога, сулившая не столкновения с тварями, холод и боль, а увлекательное приключение, приправленное интересными знакомствами, непристойными песнями и реками вина — всем, что он любил.
— Не-ет, — протянула Клаудия, когда в её голове мелькнула ужасающая мысль.
— Да-а, — с улыбкой возразил Магнус, оборачиваясь к Пайпер.
— Не смей! — попыталась остановить его девушка, но Магнус, со смехом отмахиваясь от её неуклюжих, но яростных попытках закрыть ему рот, громко спросил:
— Золотце, скажи, как ты относишься к шёлку? Или, может быть, атлас?
Топчущаяся на месте Пайпер удивлённо уставилась на него. Клаудия раздражённо выдохнула, заметив, как две леди из Тоноака, до этого обсуждавшие ограниченную силу некоторых чар, подхватили вопрос Магнуса.
— Атлас географический или держащий небо? — невинно спросила Пайпер, подойдя к ним.
Магнус озадаченно похлопал глазами.
— Что?
— Карта или титан?
На губах Пайпер очень медленно расцветала улыбка. Издевательская. Пожалуй, в это мгновение Клаудия даже немного зауважала её. Но только немного.
— Платье, — кое-как выдавил Магнус, возмущённо вскидывая подбородок. — Вино, песни, танцы. Возможно, парочку поцелуев где-нибудь, где никто не видит. Или даже на глазах у всех. Хочешь поцеловать меня, Золотце?
Уважение Клаудии исчезло, когда Пайпер поперхнулась воздухом, покраснев, и с силой треснула рассмеявшегося Магнуса по плечу. Насколько же наивной нужно быть, чтобы не понимать, что Магнус вовсе не флиртует с ней?
— Брось, — он перехватил кулак девушки и улыбнулся ещё шире. — Разве я не очарователен? Клаудия, милая, скажи, что я очарователен.
Она без промедлений сказала:
— Ты отвратителен.
Магнус остановился, притворно схватившись за сердце, и опустил голову.
Он не забыл, что она только что слышала какие-то незнакомые голоса. Но тренировочный зал не был создан для обсуждений тайн, которые раскрывало её проклятие, и потому он не слишком умело увёл разговор в другое русло — к приближающейся череде праздников. Клаудия бы предпочла, чтобы ей не напоминали об этих шумных гуляниях, во время которых она постоянно следила то за Магнусом, то за Джинном, а иногда даже за Стеллой. Раньше она ещё могла пережить радостное предвкушения Магнуса, обожавшего всякие торжества, и стойко перенести само торжество, но только не теперь. Теперь здесь была Пайпер из какой-то там семьи Сандерсон, и, если уж Магнус заговорил про ткани, это означало, что в ближайшее время Третий отправит к Пайпер слуг, чтобы они сняли с неё мерки, помогли выбрать ткань и создали для неё платье, которое она захотела бы надеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Клаудия была бы совсем не против, если бы Пайпер отказалась надевать платье. Хотя бы ради того, чтобы Магнус вспомнил, что жизнь далеко не сахар.
***
— Я выясню, что это было.
Клаудия невесело усмехнулась. Третий не мог взвалить на себя ещё одну проблему, потому что уже давно прогибался под неподъёмным весом всех остальных. Должно быть, он уже и не помнил, какая проблема стала первой, потянувшей его вниз. И не помнил, что разбираться с голосами мёртвых — задача Клаудии.
— Мне лишь нужно понять, за кого цеплялись эти мёртвые.
— А если они не цеплялись? — отозвался Джинн с другого конца комнаты. — Если твоё проклятие развивается?
— Что за прелесть… Два века не развивалось, а теперь решило наверстать упущенное?
— Возможно, дело в Силе. Моё существо тоже интересно реагирует на неё.
Клаудия не считала, что её проклятие реагирует на Силу Пайпер, но Джинна уже было не остановить. Он поднялся с кресла, быстро подошёл к ним и, небрежно зачесав назад волосы, возбуждённо заговорил:
— Это совершенно не похоже на ощущение чужой магии, которое я испытывал раньше! Вот ты, например, — он обернулся и указал на Третьего, мгновенно застывшего на диване, как изваяние. Клаудия почувствовала это, потому что сидела рядом, положив голову ему на плечо, и наслаждалась хотя бы подобием спокойствия. Которое, разумеется, разрушилось, стоило ей рассказать о незнакомых голосах.
— Я, например, — медленно повторил Третий, с прищуром смотря на Джинна. Голубые глаза вспыхнули на тон ярче.
— Я привык к ощущению твоей магии и знаю, как она реагирует на моё существо. Но вот Сила… — взгляд Джинна изменился, став более увлечённым, и Третий недоверчиво прищурился. — Сколько раз вы общались с людьми из другого мира?
— Я постоянно говорю с тобой, — со вздохом ответила Клаудия, тогда как Третий невозмутимо отчеканил:
— Шестьсот семьдесят пять раз.
Джинн и Клаудия недоумённо уставились на него.
— Я исключил тебя, — пояснил Третий, — иначе число вышло бы очень большим.
— Обожаю быть в центре внимания. Так вот, — Джинн хлопнул в ладоши и продолжил следовать своему незамысловатому маршруту: от дивана к дальней стене, затем к камину, вокруг стола, по краю ковра, по стыку мраморных плит и с самого начала. — Леди Сандерсон оказывает на меня до странного приятное влияние. И моему существу, кажется, нравится её внимание.
Клаудия почувствовала, что Третий напрягся ещё сильнее. Она подняла голову и посмотрела на него, неподвижно сидящего с пустым взглядом, и втянула воздух сквозь зубы.
— Поясни, — только и произнёс Третий.
— Мне даже не нужно показывать ей какие-то чары или просить нарисовать сигилы, чтобы почувствовать Силу в действии. Наши с ней занятия совершенно не похожи на ваши, но этого достаточно, чтобы я изредка чувствовал звёздный свет в своих жилах.
Клаудия нахмурилась. Они не знали, кем был Джинн, даже Арне не мог рассказать этого. Память Джинна пострадала то ли незадолго до того, как он оказался в Сигриде, то ли после Вторжения. Единственное, в чём они были уверены, так это в том, что Джинн не был человеком, феей, эльфом или великаном. Он был иной сущностью, пришедшей из другого мира, на которую богиня Геирисандра обратила свой взор. Из-за этого его природная сила, которую он упорно постигал заново в течении двухсот лет, давал труднее, чем он рассчитывал. Хотя как он мог рассчитывать что-то, особенно с потерянной памятью, Клаудия не представляла.
— Звёздный свет, — медленно повторил Третий, выделив каждое из слов. — Но твоя кровь красная.
