— Пока не скажу, держим «маску» в машине, — закончил Стэп.
Дмитрий удивленно покосился на Кристину.
— Машина экранирована, — пояснила она. — Пока «маска» внутри, мертвяк ее не почует.
Стэп первым забубнил заклинание. Со стороны могло показаться, будто водитель микроавтобуса начитывает под магнитолу диковинный рэп. Вот только музыка в кабине не звучала. И «рэпер» за рулем слишком часто смотрел в зеркало заднего вида.
Пассажиры в грузовом отсеке подхватили невнятный речитатив. Восемь заклинателей сразу творили одну и ту же волшбу.
«Маска», наверное, должна получиться о-о-очень плотной, — подумал Дмитрий. Он был единственным, кто сейчас молчал. Магическим хитростям его пока не обучали.
«Маску» Охотники ставили добротно и основательно. «Маска» — не магический щит. Скорость маскирующему заклинанию не помеха. Да и снижалась скорость-то. «Фольксваген» вилял из стороны в сторону и замедлял движение, вынуждая притормаживать следовавшую за ним машину. Сзади сигналили все яростнее.
Однако Магистр «плющей» не спешил убирать возникшее на дороге препятствие при помощи магии.
Охотники на мертвяков в унисон выводили древнюю магическую формулу. Дмитрий почувствовал легкую вибрацию воздуха. Он почти физически ощущал, как глухие гортанные звуки наполняют автомобиль и…
— Начали! — крикнул Стэп, скользнув взглядом по зеркалу.
…и вырываются за его пределы.
* * *
Двух задних окошек, которые при необходимости использовались в качестве бойниц, было недостаточно для всех стволов, имеющихся у группы.
Задние дверцы микроавтобуса распахнулись настежь. Лязгнувшие фиксаторы заблокировали их в открытом положении. Маскировочная пелена мгновенно накрыла и Охотников, и их жертву. Многочисленные свидетели на оживленном шоссе уже не могли видеть, что происходит под «маской». Или видели происходящее не так, как это было на самом деле.
«Объект» находился совсем рядом — метрах в трех-четырех от заднего бампера Охотничьего «фольксвагена». Депутатская черная «ауди» двигалась по их полосе и все еще истошно сигналила, как могут сигналить только хозяева жизни и хозяева дорог, привыкшие, что все, везде и всегда уступают им путь.
Однако водитель «ауди» среагировал быстро. Машина резко затормозила и повернула в сторону. «Ауди» пыталась уйти из сектора обстрела и вынырнуть за границу действия «маски».
Но — поздно! Пальцы уже лежали на спусковых крючках.
И пальцы их на-жи-ма-ли…
Нутро микроавтобуса наполнилось грохотом очередей и пороховым дымом.
Из открытых задних дверей «фольксвагена» ударил шквал огня. В руках Дмитрия, словно живое существо, вибрировал и дергался АК. Звона гильз, градом сыпавшихся из экстракторов на борта и пол машины, практически не было слышно.
Небольшое расстояние до цели и огневая мощь не оставляли «ауди» никаких шансов. Скорострельность автоматического оружия, помноженная на энергию бронебойных пуль и количество стволов, шмалявших одновременно, сделали дело за доли секунды.
Странно, но машина магистра Ордена Плюща оказалась небронированной. Видимо, ставку Гордин делал на скорость и маневренность своего автомобиля.
Этот расчет себя не оправдал.
Словно в замедленной съемке Дмитрий видел, как сыплется лобовое стекло «ауди» и разлетаются блестящими фонтанчиками осколков разбитые фары. Как отбрасывает от руля темную фигуру на водительском сиденье. Как точки пулевых пробоин густо пятнают капот, крылья и даже крышу приземистой иномарки.
Сзади столкнулись три или четыре автомобиля, видимо попавшие под шальные пули. На дороге образовался затор.
Каждый из стрелков выпустил содержимое первого магазина в одну длинную очередь. Изрешеченная бронебойными боеприпасами машина вильнула вправо. Ударилась в ограждение, вылетела за обочину, несколько раз перекувыркнулась. И, наконец, остановилась — перекошенная, дымящаяся, на спущенных колесах…
«Фольксваген» тоже остановился и, не переставая поливать огнем неподвижную уже мишень, сдал назад. Сейчас стрелял только пулеметчик Миха. Но и вместительный короб ПК опустел довольно быстро.
Охотники, на ходу меняя магазины, выскакивали из микроавтобуса.
Дмитрий тоже отсоединил опустошенный автоматный рожок, прищелкнул к калашу магазин с капсулами и подбежал к расстрелянной иномарке, больше похожей теперь на дуршлаг.
Внутри кто-то хрипел и стонал.
Это было странно. Конечно, Дмитрий знал, что мертвяки — живучие ребята. Но звуки, доносившиеся из салона… Уж очень они походили на хрипы и стон умирающего человека. Обычного «жильца»…
Водитель? Дмитрий заглянул в разбитое лобовое стекло Депутатской машины.
Водитель лежал неподвижно, словно пригвожденный к спинке сиденья. Весь изрешечен пулями и заляпан кровью. Красной…
А вот белой пены от «тлена» на нем нет. Скверно… Значит, Кристина ошиблась. Значит, водитель все-таки живой человек, а не «тело». Вернее, был живым до сегодняшнего дня.
Опять хрипло застонали на заднем сиденье. Там угадывалось слабое шевеление. Но ведь сзади не могло быть никого, кроме Гордина.
Или могло? Или Охотники подстрелили еще одну случайную жертву.
Правая задняя дверь открылась. Наружу вывалился пассажир «ауди».
Это был тучный человек в простреленном деловом костюме. Еще живой. Но уже умирающий. Человек судорожно ловил ртом воздух.
Пули попали в грудь, живот, плечи и руки. Досталось и голове. Справа сорвало кожу и скальп, по касательной выворотило кусок черепной кости. Под левым глазом — тоже пулевое отверстие. Разворочена верхняя челюсть. Но лицо — вполне узнаваемо.
Дмитрий машинально отметил два факта.
Первый: это был Гордин.
Второй: из ран депутата, как и из ран мертвого водителя, хлестала обычная человеческая кровь. Красная. Теплая.
Подстреленные мертвяки, которых Дмитрий видел раньше, выглядели иначе. И из ран у них сочилась совсем другая жидкость.
Запаха разложения тоже не ощущалось. «Тлену» нечего было здесь разлагать. Пока — нечего.
— В чем дело? — Дмитрий повернулся к Кристине.
Охотница хмуро смотрела на окровавленного Гордина и молчала.
Если это были морок и имитация кровотечения, то выглядели они очень убедительно. Но ведь Охотников «маской» не обманешь. Они сами горазды ставить «маски».
— Что все это значит? — снова спросил Дмитрий.
— Ошибка, — наконец негромко произнесла Кристина. — Прокол. Подстава.
Дмитрий глядел то на умирающего депутата, то на Кристину. Он никак не мог понять того, что видел.
