Шелест я опознал, как звук шевелящейся на выходе у вентиляции листвы, но вот с хрустом так и не определился. Но, все ж я в рубке, так что махнул на него рукой и полез под отогнутый угол. Тот, эластичный, слегка щелкнув, встал на место, закрыв за мной дыру.
Считай, еле всунулся, так разрослись кусты прямо перед дверью. Но, оттого, что я проник уже в само помещение, светлее не стало. Только-то и разглядел где-то поверху на фоне далекого потолка контуры веток и блики ламп, ложащиеся со стороны. Стало ясно, что у меня здесь, за кустами, фонарь зажигать можно безбоязненно.
Что я и сделал, принявшись оглядываться.
Почти рядом с дверью из стены выходила толстая труба и уходила под пол. На месте изгиба торчал вентиль, а выше висел какой-то щиток с плохо различимой схемой. Был ли где-то здесь и завод проводов я не понял, кусты разрослись настолько, что дальше трубы закрывали стену сплошняком.
Не найдя для себя ничего интересного, я принялся продираться сквозь заросли вперед, дальше в помещение.
Почти сразу стало ясно, что пробираюсь по дорожке, которую просто заполонили ветки. Видимо когда-то здесь был вполне нормальный проход. По нему и двинул дальше, ориентируясь на плитку под ногами.
Стоило миновать встретившие на входе разросшиеся кусты, как фонарь пришлось выключить, вокруг заметно посветлело. Разрешился и вопрос, почему такая темень царила возле двери. Все было просто — мало того, что это, похоже, был угол помещения, так еще и лампы дневного света над ним не горели совсем.
Дальше свет приглушали уже не сломанные лампы, а разросшиеся деревья, ветви которых укрывали дорожку почти целиком.
Если честно, я был поражен!
Да, парк возле интерната, куда выводили нас гулять, таковым не был, это я знал. На входе даже сохранилась табличка, которая гласила, что это «Стадион командных игр», а вовсе и не парк. Да там, на самом деле, действительно были в основном спортивные площадки под волейбол и баскетбол, круговая размеченная дорожка для бега с полосой препятствий и большой бассейн. А растения, похоже, высадили чисто для разделения территории на зоны. Так что понятно, что ряды кустов и десятка два деревьев сравнится с теми зарослями, по которым я пробирался сейчас, не могли.
Но я ведь бывал и в Городском парке — настоящем, куда нас по детству выводил воспитатель Тод!
Мы тот парк особо не любили. Такое прогулочное мероприятие обычно выходило нудным и большой радости не доставляло. Сначала приходилось идти строем через половину нижней палубы, потом так же, разбившись по парам, наматывать круги уже по аллеям самого парка. Лет до десяти нас туда еще можно было заманить аттракционами, но вот позже, катание в тележках по невысоким горкам и полеты по кругу в сидушках на тросах, нас привлекать перестали. И к нашим годам одиннадцати, мы с ребятами все-таки сумели уболтать наставника походы туда прекратить. То ли дело наш родной недопарк — там хоть было чем заняться!
Но все же, я бывал в настоящем парке! И деревья большие видел, и заросли кустов наблюдал, и цветы, какие-никакие. Но таких монструозных растений там точно не росло! Эти-то стволы, возможно, я и обхватить не мог… примеряться пока не стал… заросли кустов, настолько густые, что мне там с фонарем пришлось лазить, ну, а цветы и вовсе, казалось, одичали и росли повсюду!
Дорожка, по которой я шел, похоже, пролегала наискосок и из глухого угла меня постепенно выводила.
Вскоре тротуар открылся полностью и теперь ветки, смыкаясь в вышине, понизу лишь подступали к краю. Впереди показались лавки, стоящие напротив друг друга, а еще дальше наметилось обширное открытое пространство, на котором точно присутствовали люди — голоса зазвучали совсем близко, и даже какое-то цветное мелькание угадывалось там.
Я скользнул по кроны деревьев и принялся красться уже вдоль дороги. А потом и вовсе встал на четвереньки и, пригибаясь, пополз.
Площадка, открывшаяся мне сквозь листву, действительно была довольно большой. Ее сплошняком покрывала трава, а по краям, что по дальнему, что под «моими» ветками, разрослись цветы. И, в отличие от тех, что я видел под деревьями, эти вытягивались высоко, зелень их была мясистой и сочной, а соцветия яркими и крупными! Я таких не видел ни разу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После густой тени, заливающий поляну золотисто-голубой свет резанул по глазам, сбивая на несколько минут зрение. По ходу, к включенным на полную мощь дневным лампам, добавлялись еще и солнечные. Но, несмотря на слезящиеся с непривычки глаза, я понимал, что тем, кто находится на площадке, меня-то с такого света не разглядеть уж точно.
Осмелел и сунулся ближе — прямо под ветки, спускающиеся к самым цветам.
Невдалеке от того места, где я затаился, бегали дети. Странные дети… без штанов и в длинных развивающихся рубахах. Да и волосы у них были не обрезаны, а по длине хорошо превосходили Яновы, даже когда он умудрялся сбежать от приходящих барберов раза три подряд.
«Это же маленькие женщины… как их там, ах — да, девочки!», — наконец-то догнал я.
Впрочем, девочки, гоняя мяч, носились по площадке не хуже заправских пацанов. Я поглазел на них немного, но приметив в стороне наблюдающих за ними взрослых женщин, двинул дальше.
Потом были девочки постарше, многих из которых можно было назвать уже девушками. Они вольготно раскинулись на расстеленной по траве ткани — сидели, лжали, плели друг другу косы, читали или писали что-то. А их болтовня из-за высоких голосов долетала даже до меня, хотя слов в общем гомоне разобрать не удавалось.
А вот дальше я увидел бассейн. Он тоже оказался не таким, к какому привык я. Наш-то, на стадионе — обычный прямоугольный, разделенный на дорожки канатами. Этот же был какой-то неправильной формы, но по размеру превосходил наш. С одного боку в него падал с уступа водопад, а с другого спускалась невысокая горка. Где и обнаружилось еще несколько совсем маленьких девочек, в окружении взрослых.
Но на этих я уже не глядел, мне было чем и без них занять глаза. На краю бассейна расположились очень молодые женщины… или может и их следовало называть девушками, я пока с этим не разобрался… главное, что они были практическими голыми! Лишь несколько мелких кусочков ткани прикрывали… э-э, сиськи и самый низ живота между ног, при этом ткани было настолько мало, что я без труда разглядел, что писюна там — нет!
«Нету?!! Как так?!», — прифигел я по такому недокомплекту.
Но вспомнив кое-какие разговоры и внешний вид кукол Стояка с Прыщавым, который, в общем-то, уже примелькался и не пугал, как в первый день, и понял, что нужно быть дураком, чтобы не догнать, что женщины и должны быть устроены как-то по-другому.
В целом я понял, в чем заключается это «по-другому». Плечи их были узкими, а вот задницы порой шириной превосходили эти плечи в полтора раза, ноги-руки почти без выраженных мышц и, конечно же — сиськи, которые не заметить было нельзя! Рост и размеры всего перечисленного у всех, конечно — неодинаковы, но и мужчины в своих физических параметрах достаточно сильно разнятся, так что в этом ничего странного я не углядел.
А потому просто завис, бегая глазами от фигуры к фигуре в невозможности определиться, что мне нравится больше… Темные гладкие волосы или светлые колечками? Попа крепкая, но с кулачок, или пышная, к которой пришлось бы примериваться, как к тем деревьям? Сиськи мелкие и торчком или большие, едва удерживаемые лоскутками ткани?
Ох, уж эти лоскутки! Главное-то они от меня все-таки скрыли…
Но мне хватило. В жар кинуло так, что припекло, не только пах, но и уши! Трусы опять стали малы, и я попытался сдвинуть придавившую писюн резинку. Нащупал самый настоящий огурец! Отдернул руку и схватился за грудь. Показалось сердце, уж не знаю, от страху или просто до кучи к остальному, из-под сейчас ребер выскочит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Решил сматываться отсюда и на голых женщин больше не глазеть.
Дальше было легче, там зарядкой занимались одни толстухи, притом полностью одетые и совершенно неповоротливые. Чего вроде легче, делать с вытянутой над головой рукой боковые наклоны?! Нет, эти жирдяйки кряхтели так, что было слышно даже мне на краю поляны!
