***
Из романа М. Романова 'В логове Зверя'. М., Политиздат,
2046 г.
Тяжелая лепнина на потолке делала кабинет еще мрачнее, чем он был на самом деле. Она нависала, и буквально физически можно было ощутить ее невыносимое давление. Окна были плотно зашторены. Большой дубовый стол стоял у дальней стены и был настолько огромным, что, казалось, занимал чуть ли не половину пространства в помещении.
Но хозяину кабинета нравилась эта обстановка. Он сам тщательно подбирал мебель и изучал каждую деталь. Результатом он остался доволен - все было так, как ему того хотелось.
Последние недели он практически не покидал эту комнату. События в стране не позволяли ему надолго отлучаться от дел. Все должно было быть под контролем.
Сейчас он дремал. Усталость навалилась неожиданно и накрыла его с головой. Несколько минут он пытался бороться с ней и даже хотел попросить секретаря подать ему кофе, но глаза сами закрылись, а рука так и осталась безвольно лежать на столе, не дотянувшись до телефонного аппарата.
Ему снились волки.
Они открывали свои пасти и были готовы в любой момент совершить бросок в его сторону. Но и сам он был в зверином обличии. Схватка была неравной. Его окружали. Рычание раздавалось все ближе, а челюсти с гигантскими клыками клацали почти у самого горла.
Он вздрогнул и открыл глаза.
Зазвонил телефон. Уставшим движением он нажал на кнопку громкой связи.
- Да.
- Ты что-нибудь придумал?
- Да.
- Когда мы сможем переговорить.
- Я приеду ближе к вечеру. Жди.
Звонил Кротов. Кротов теперь звонил часто. Очень часто. Позабыв про все правила. Ведь это он был Вождем. Но, видимо, таким вождем он был....
Человек встал со своего кресла и прошелся по кабинету. Да, у него появился план. Очень неплохой план, который мог не просто временно исправить ситуацию, но в корне переломить ее. Оставалось лишь продумать, как лучше реализовать задуманное.
Он вернулся к столу и снова нажал кнопку громкой связи:
- Машину.
Визит к Кротову не стоило откладывать до вечера. До он и не собирался. Он специально сказал этому нытику, что будет позже. Чтобы тот помучался, повертелся на своей раскаленной сковороде.
Машина везла его по улицам столицы. Он смотрел на людей и ненависть закипала в нем. Но надо было контролировать себя, подавлять агрессию, чтобы оставаться в человеческом обличии.
Уже полтора года он руководил Министерством национальной безопасности. Он провел такие чистки, которые не снились Горцу сто лет назад. Горец был ребенком по сравнению с ним. Практически каждый второй сотрудник министерства был репрессирован. Вместе с семьями.
У него не было времени проверять и перепроверять информацию. Достаточно было доноса, намека на неблагонадежность и судьба человека решалась росчерком его пера.
Трудовые лагеря были переполнены. Но это мало волновало его. Новые зэки строили новые лагеря. Для самих себя. Это ли не мечта? Это ли не достойная участь этого жалкого народа?
Но он знал, что врагов вокруг еще слишком много. А потому маховик репрессий не останавливался ни на секунду....
И все же, за полтора года ему так и не удалось раздавить тех, кто возомнил себя сильнее его. Кто решил, что может тягаться с ним. Да, возможно он несколько недооценил противника. Но так ведь и генная инженерия, как показала жизнь не идеальна. Не все волки оказались теми, кем должны были быть: преданными беспощадными убийцами. Преданными ему. И убивающими ради него.
И во всем было виновато проклятое человеческое начало. Взять того же Кротова.... Ничтожество. Но пока необходимое.
Планы насчет Вождя у него, разумеется, были. Пока он был нужен. До тех пор, пока сопротивление этого народа не будет сломлено окончательно. Тогда он расставит на все должности волков, а сам сядет на трон. И это будет идеальное государство. Это будет его империя, где человеческий материал станет обслугой господ со звериным оскалом.
Автомобиль остановился возле Боровицких ворот. Сообразив, чья машина перед ним, постовой, покрываясь холодным потом, бросился к пульту. Ворота отворились.
К Кротову он вошел без стука.
- Уже? - вздрогнул тот. - Ну, что!
- Не 'нукай' - не запряг, - отрезал он и вальяжно развалился в кресле.
Лишь выкурив в полной тишине сигарету и выпив кофе, он заговорил:
- Нам нужен Елагин.
- Не понял.... - Кротов удивленно смотрел на Ефимова.
- По-моему, я выразился предельно ясно, - ответил ему министр национальной безопасности. - Нам нужен Елагин. И он у нас будет.
- Но как?
- Как? - Ефимов улыбнулся. - Ты всегда слабо соображал, Лёша. И в этом твоя проблема. Пока ты со своим дегенеративным сынком и такими же членами ЦК придавался панике, я работал. Работал, Лёша, понимаешь? Работал, чтобы спасти твой вождистский зад.
- Ну хватит! - огрызнулся Кротов. - Давай по делу.
- А если по делу, то у меня есть человек, который сделает для нас эту работу. Приведет нам Елагина.
Кротов с сомнением смотрел на своего компаньона. В словах Ефимова была искра правды. В последнее время агентура сообщала, что между Елагиным и этим так называемым отцом Ильей все больше разногласий. Разногласий политического характера, прежде всего. От агентов было известно, что Елагин колеблется. Нет, генерал никогда не был трусом, но всегда был колеблющимся. Это была его главная слабость, его самое уязвимое место.
Вот и теперь, судя по донесениям Елагин колебался. Боевые действия затягивались и исход их был отнюдь не предрешен. А у товарища Елагина появилась уникальная возможность самоустраниться от дел. После того, как этот недоносок-корреспондент Даррел сбежал к повстанцам и мир узнал о том, что происходит в СНКР на самом деле из первых рук, а не через свои жалкие спецслужбы, которые получали информацию, отфильтрованную МНБ, Запад раскрыл свои объятия лидерам Армии Свободы.
И насколько было известно Москве, Елагин размышлял. Размышлял, потому что не верил в победу. Но было и еще одно 'но'. Елагин понимал, что бегство - не гарантия жизни. МНБ достало бы его хоть на другом конце света. И Елагин дрожал от одной этой мысли....
- Ты думаешь, он согласится? - Кротов подошел к окну и уперся взглядом в перекрытую Красную площадь.
- Шанс есть. И очень большой. Елагин лишь с виду крепок духом. На деле он тряпка. И Скоров это понимает. Елагин нужен ему как знамя. Как символ. Точно так же как и Громов с Дмитриевой. Это чисто политические фигуры на доске. Короли, способные делать лишь один шаг, будучи прикрытыми со всех сторон.
- Ну, про Громова с Дмитриевой я бы так не сказал, - поморщил лоб Кротов и отошел от окна. - Эти-то вполне себе 'офицеры'.
- Здесь, может, ты и прав, - нехотя согласился Ефимов. - Но насчет Елагина прав я.
- Допустим. Но с чего ты взял, что он захочет вернуться? Скорее всего, он сочтет это ловушкой. Он, может, и тряпка, но не идиот же!
- Нет, не идиот, - покачал головой Ефимов. - Совсем не идиот. Но мы дадим ему гарантии жизни. Поверь, Лёша, все люди, по сути, одинаковы. Ты же образованный человек. Ты знаешь историю. Белые генералы возвращались в Красную Россию - и ничего служили. А там уж гарантий было поменьше наших. И Елагин историю знает не хуже тебя. Его лишь нужно правильно настроить, немного подтолкнуть, объяснить, что лучше к нам, чем за кордон.
Кротов задумался. После нескольких минут тишины он осторожно произнес:
- Так, может, лучше пусть этот твой человек просто уберет Елагина и Скорова вместе с ним?
- Ты все таки идиот! - Ефимов рывком поднялся из уютного кресла. - Я же уже сто раз объяснял тебе, что это ровным счетом ничего не изменит! Это ничего не решит! На их места придут другие. И так далее. А измена Елагина может по настоящему повлиять на этот жалкий народ. Если уж такие люди переходят на нашу строну, то это что-то да значит! Тоньше, тоньше надо действовать! А ты привык топором рубить....
- Не кипятись, Юра, - мягко произнес Кротов. - Ты прав. А убрать их мы всегда успеем.
Разговор был закончен. Больше Ефимову здесь делать было нечего. Главное он урегулировал. А урегулировать вопрос с засылкой агента действительно было необходимо. Как не крути, но кругом пока люди, а не волки. И большинство членов ЦК партии тоже люди. А вопрос будет решаться на ближайшем заседании....
Ефимов снова почувствовал, что внутри у него все пылает. Гнев и ненависть переполняли его, идущего по кремлевским коридорам. Нет, не все пока было в его руках. Не все. Он крепко сидел на своем стуле, но все еще мог и слететь. Конечно, он просушивал всех и каждого. Вся элита, верхушка была у него под колпаком. Он знал мысли каждого. Не говоря уже о словах.
Но богом-то он не был....
