с ним лично, и как можно скорее. Он хотел понять настоящие намерения мантуанца и уговорить его остаться в «Альфа-Ромео». Между серединой октября и началом декабря он написал три письма подряд, в которых приглашал его в Модену обсудить будущее. Однако ответа из Мантуи не было. Время поджимало. В последнем письме Феррари прямо написал:
«Мне совершенно необходимо понимание для принятия решений, которые я больше не могу откладывать». Но пока Нуволари медлил, в Милане относительно Феррари и его команды уже все решил Гоббато. Он никогда не считал целесообразным и необходимым прямое участие «Альфа-Ромео» в гонках. Но он не мог и бесконечно сопротивляться постоянному давлению режима.
27 декабря «Скудерия Феррари» прекратила свою деятельность. Гоббато сдался. В «Альфа-Ромео» победила партия тех, кто считал, что прямое участие завода в гонках – верили они сами в это или нет – увеличит шансы на успех. Это были только иллюзии, необоснованные с технической точки зрения, рожденные большой неопытностью и столь же большим высокомерием, и, что важно, они были глубоко пронизаны политикой и идеологией.
«Скудерия Феррари» исчезла за несколько дней. Для Энцо Феррари, который вложил в Скудерию восемь лет своей жизни, все физические и умственные силы, это было очень горько. Он не мог сказать, что не ожидал этого удара, но удар был нанесен в спину. За восемь лет «Скудерия Феррари» участвовала в 225 гонках общим количеством автомобилей, равном 715; на ее счету было 144 победы и еще 171 раз команда была на подиуме. Она сыграла важную роль в европейском автоспорте и на протяжении лет влияла на формирование итальянского автоспорта. Теперь ее закрыли, даже спасибо не сказав. В Модене осталась только «Поддержка клиентов в гонках» – логистическая служба для gentleman driver, которые приобрели «Альфа-Ромео» и нуждались в квалифицированной помощи. Единственным удовлетворением для Энцо, вероятно, стало то, что его искупали в золоте.
Ликвидация «Скудерия Феррари» принесла ему более миллиона: 1142462 лиры. Одновременно ему поручили «консультационное руководство “Отделом “Альфа-Гонки“» – новой структурой, которую формально ему предстояло создать, но которая по факту уже существовала. Контракт на консультации был заключен на три года: с 1 января 1938 года по 31 декабря 1940 года. Новый контракт обещал ему некоторую самостоятельность – по крайней мере, на бумаге. Он должен был «обращаться непосредственно и исключительно» к генеральному директору «Альфа-Ромео» – то есть к самому Уго Гоббато. Местом работы было новое двухэтажное здание в Милане, построенное осенью рядом со станцией «Портелло», но Феррари недвусмысленно был «освобожден от обязательства по месту жительства, рабочему времени и подчиненности».
Отказаться от собственной независимости, вероятно, стоило ему немалого, с точки зрения хотя бы самолюбия. Но, помимо миллионного возмещения, «Альфа-Ромео» будет платить ему сказочную зарплату: 190 тысяч лир в год – это почти 16 тысяч лир в месяц. Дополнительно он получит до 60 тысяч лир в год «как процент от продаж гоночных автомобилей, продукции поставщиков, а также от гонораров организаторов гонок». Плюс за поездки в офис «Альфа-Гонки» ему будут платить дополнительно, возмещая расходы на билеты первого класса, если он решит воспользоваться железной дорогой, и «расходы на топливо и смазочные материалы» всякий раз, когда он решит ехать в офис на автомобиле – но это обязательно должен быть автомобиль «Альфа-Ромео», предоставленный компанией.
Зимой 1938 года будущее Энцо Феррари являло собой нерешенный ребус. Предыдущие восемь лет были, можно сказать, стерты. 18 февраля ему исполнилось сорок лет. Это возраст, когда человеку уже пора начинать подводить итоги. И хотя Феррари мог гордиться тем, что он уже сделал, он не мог не понимать, что с точки зрения его собственного будущего предыдущие восемнадцать лет работы с «Альфа-Ромео» были уничтожены решением, вызванным иррациональностью, корни которой были не только в спорте.
Тем временем Нуволари все медлил. 24 января сам Гоббато уговаривал его остаться: «Я верю, – писал ему с надеждой генеральный директор «Альфа-Ромео», – что вы найдете способ договориться с господином Феррари». С Феррари, сохранившим вес в глазах Гоббато (по крайней мере, на словах и, безусловно, в их треугольнике с Нуволари). В конечном итоге Нуволари подписал новый контракт с Портелло. И вскоре стало ясно, что его на это сподвигло.
Сезон-1938 начался 10 апреля с Гран-при По и больших переживаний из-за аварии, случившейся с Летучим мантуанцем. Во время гонки его «308» – переделанная «8C2900 A», одна из машин, построенных в 1937 году в Модене «Скудерией Феррари» – внезапно вспыхнула. Нуволари остановил ее на обочине, где она, полностью охваченная пламенем, подожгла и окружающий лес. Чемпион почти не пострадал физически, но, судя по всему, был раздавлен морально. До этого он никогда не сталкивался с пожаром во время заездов, и этот ужасный опыт, вероятно, потряс его. До такой степени, что на следующей неделе он написал письмо Гоббато, в котором сообщил о своем решении уйти из гонок.
Решение Нуволари застало врасплох Гоббато, Феррари и все гоночное окружение. На самом деле за ним стоял конкретный план: уйти из «Альфа-Ромео», неспособной побеждать на трассе и утопающей в жутком управленческом хаосе, в «Ауто Унион». Что летом и произошло.
Нуволари дебютировал за рулем «Ауто Унион Tipo D» 24 июля в Гран-при Германии на «Нюрбургринге». Его уход еще больше усилил хаос в Портелло, а также поставил Феррари в сложное положение. Ситуация стала напряженнее, чем когда-либо. Феррари с Гоббато уже находились чуть ли не в состоянии войны – взаимоуважительные отношения были серьезно подорваны нетерпимостью первого, диктатом второго и, конечно же, тем, как развивались события.
В субботу, 16 июля, Гоббато позвал его на совещание по выработке стратегии в свой дом в Фачен-ди-Педавене, что в Доломитовых Альпах неподалеку от Беллуно – требовалось коллективно обсудить дальнейшие действия. Но генеральный директор «Альфа-Ромео» ждал напрасно. Феррари не появился и даже не предупредил, что не придет.
Ситуация покатилась под гору. И остается загадкой, как при таких исходных данных отношения между Феррари и «Альфа-Ромео» продолжались еще целый год – ведь это нельзя объяснить ни большой зарплатой, которую Феррари получал регулярно, каждые три месяца, чеками по 47 500 лир, ни незаменимостью человека, который не делал ничего, чтобы смягчить конфликт, а наоборот – казалось, только и искал повода ухудшить свое собственное положение.
7 августа 1938 года в Ливорно дебютировала модель «158». Это была vioturette, которую уже некоторое время продвигал Феррари, разработанная в прошлом году в Модене и почти полностью изготовленная в мастерской Скудерии на улице Тренто Триесте – из Портелло были только некоторые комплектующие. Три экземпляра, выставленные «Альфа-Гонками», доминировали в соревновании машинок уже в квалификации
