- Я не ошиблась. Ты точно похож на своего отца, а черты матери оттеняют то, что тебе предстоит услышать. Эшер, твой отец был хорошим древним, и я прошу тебя простить его за то, как он поступил с тобой в конце концов.
Я сделал тяжелый вздох и посмотрел на Алинарию решительно.
- Возможно, на то у него были причины. Рассказывайте, прошу.
Она продолжила:
- Твой дед остался жив, и он не уставал каждый раз при встрече с сыном на краю племени напоминать, что его будущий сын – дуан-расо. Он говорил твоему отцу, что Алварикус любит Нессарию, но полюбит ли он сына-полукровку? Он твердил, что дуан-расо несут за собой лишь проклятья… Ох, Эшер, мне не стоит это говорить, прости…
- Ничего, - покачал я головой. Я не заметил, что с силой сжал кулаки и челюсть. От чего-то я чувствовал, что отец в итоге поверил ему.
- А потом… потом родился ты, - Алинария отвернулась и прикрыла глаза рукой. Ее плечи задрожали. Я разжал кулаки и положил руку на плечо древней. Видел, что дальнейшие события вызывают у нее боль в душе.
- Да, я знаю, - решил помочь древней в рассказе, - Ванесса умерла при родах, Винсент упомянул об этом. А потом… судя по всему, Алвариус припомнил слова своего отца, и решил, что в смерти его любимой виноват дуан-расо.
Сказал сухо и небрежно, слово речь шла вовсе не обо мне. Алинария, услышав в моем голосе пренебрежение к самому себе, мягко положила руку на мое предплечье.
- Все это чепуха, Эшер! Дуан-расо не несут никаких несчастий или бед! Никогда не верь подобным заявлениям. Эти существа просто ничего не понимают!
Я видел, как она пытается утешить, постоять за меня. Я закусил губу, чувствуя подкатывающуюся горечь. Но ведь на деле все так и есть! Моя мать умерла при родах, Винсент, приютивший меня, потерял жену и скоро потеряет дом. А теперь Айрин…
- Послушай меня! – Алинария вдруг взяла мое лицо в руки и повернула к своему, пристально глядя в мои глаза. Ее слова звучали твердо. – Происхождение ничего не меняет. Важно не то, кем были твои родители. Важно, какой ты человек. Я видела твой камень, Эшер. Камень, который кладут ребенку древних в детскую колыбель сразу после рождения. Лишь у немногих он остается таким же чистым спустя двадцать пять лет. Да, ты рос без родителей, но Старлот и Винсент все равно воспитали в тебе достойного мужа. Я плохо знаю тебя, все эти годы лишь наблюдала издалека, но амулет на твоей шее знает тебя лучше, чем брат-близнец, если бы у тебя такой был. И если бы Алварикус знал, кем станет его сын, он бы отрезал собственный язык, которым отдал приказ избавиться от тебя! Послушай, Эшер! Твой отец не был злодеем. Но он действительно потерял любовь своей жизни, и это свело его с ума. Его решительность, которую ты унаследовал, исказилась до жесткости, а привычка прислушиваться к мнению сородичей сыграла с ним злую шутку.
Я покачал головой. Слишком много мыслей, которые потрясали разум. Смогу ли я простить отца за то, что он решил избавиться от меня. Как бы Алинария не защищала его, ни один ребенок не способен простить родителя за предательство.
Алинария видела это, поэтому издала тяжелый вздох и пригладила мои волосы заботливой рукой.
- Мы с мужем спасли тебя, желая защитить. Алварикус, узнав об этом, сделал нас изгоями, но мы с Марттикусом ни капли не жалели о своем поступке. Мы принесли тебя в дом семьи Нессарии. Нас встретил Старлот. Он сказал, что отец Нессы умер накануне, и теперь Винсент за главного. За то время он даже успел обзавестись женой. Тебя взяли в семью. Старлот не рассказывал Винсенту правду, но, мне кажется, он догадывается, что ты сын его сестры. Сложно не узнать эти волосы и улыбку. А вот жена его, Агата, почему-то считала, что Винсент тебя нагулял с кем-то другим. Возможно, ты замечал некоторую озлобленность с ее стороны. Я внимательно следила за этой женщиной, боясь, что она когда-нибудь убьет тебя, но Марттикус убедил меня, что я через чур предвзята по отношению к ней, всегда сравнивала с Нессарией.
Алинария печально вздохнула, продолжая историю. Она сама не заметила, как стала рассказывать о себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Мы с Марттикусом стали изгоями, и дорога в лес нам была закрыта. Мы обосновались в Лойране. Мы поселились в бедном районе, в котором все время происходили какие-то разборки между группировками и темные сделки. Но мы научились жить в таком темпе. Я начала варить зелья и использовать темную магию. Приворот, отворот, заговоры… все это пользовалось популярностью, но за это была своя цена, - она показала руками на себя. – Мой дорогой муж не застал всей этой «красоты», он умер через несколько лет нашего жития в трущобах. Его зарезали в какой-то стычке, - Алинария смахнула слезу, вытекающую из синего глаза. – Я продолжала наблюдать за тобой, Эшер. И все было хорошо, но совсем недавно я встретила тебя в забегаловке «Затейливое облако», помнишь? Тогда я почувствовала, что что-то темное висит над твоей головой… но ничего не смогла сделать, - она тяжело вздохнула.
Я вспомнил ту встречу. Да, когда я согласился встретиться с Джайлсом и его агентом, Блеклым… Знал бы я тогда, что все это ловушка!
- А теперь, - Алинария внимательно посмотрела на меня, - я пришла помочь вам. Тебе и Айрин, вы в одной лодке, и ты любишь ее…
Я улыбнулся. Да, это действительно было так. Но любовь эта выросла на обожженной почве – смерть, обман и предательство. И боль. Айрин чаще всего не замечала, как я осторожно забирал у нее часть того, что выпадает на ее долю, но она все равно пережила уже слишком многое, и я ничего не мог сделать, чтобы защитить ее от новых бед!
- Я пыталась вам помочь еще в тот день, когда вы искали ее наставницу. Я шла за вами… А потом вы устроили бой с древними. Иронично, но это были наши с тобой родичи…
Я вспомнил, что мы устроили тогда в том племени, и мне стало ужасно неловко.
- А мой отец? Он тоже был там?
Алинария странно посмотрела на меня и отвернулась.
- Ох, я не сказала тебе. Он умер, уже очень давно.
Странно, но я ничего не почувствовал, услышав эти слова. Возможно, стоило все услышанное еще расставить по полочкам в своей голове. Тяжело понять утрату того, кого ты и не знал толком.
- И что было дальше? - сдвинул я брови к переносице, решив оставить вопрос об отце на потом.
- Меня схватили после вас, - опустила голову Алинария. – И хотели убить за возвращение. Но Хеленикус спас меня! – Алинария выдохнула, будто до сих пор не верила в помилование. – Он едва успел на мою казнь! Да, тут нужно пояснить… - древняя облизала губы. - Через год после того, как ты родился, как мне рассказали, племя раскололось из-за внутренних противоречий. Часть пошла за твоим отцом, часть – за Хеленикусом. Вы с Айрин попали в племя, которым раньше управлял твой отец, сейчас там другой вожак. Хеленикус же спас меня и пригласил в свое племя. Там я рассказала, что тебе, Эшер, грозит опасность, и тогда Хеленикус удивил меня, - Алинария зачаровано сказала: - Он сказал, что беда грозит не только тебе, но всему королевству Гернсет. Он прочитал это по звездам. Ему и вожаку не было бы дела до этого, но Хеленикус также увидел, что эта тоненькая ниточка потянет за собой ряд событий, которые могут привести к гибели многих древних. Нельзя сказать об этом наверняка, и, возможно, если бы не ты, они и вовсе закрыли на это глаза. Но появился ты, и Хеленикус увидел связь между тобой с Айрин и тем, что может принести беду миру!
- Беду миру? – не поверил я, выцепив только последнюю фразу.
- Это не конец света, - качнула головой Алинария. – Это смена эпохи. Сложно уничтожить нечто фундаментальное, как целый мир. Просто то, что замыслила Аквилегия, изменит старый порядок. И изменения эти мало кому пойдут на пользу. Не смотри так на меня, я почти ничего не знаю. Когда встретишь Хеленикуса, он лучше объяснит, что нас всех ждет, и почему лучше этого избежать, пока не поздно.
Я кивнул.
- С радостью послушаю этого Хеленикуса. Но, сейчас, как видишь, мы не в самом лучшем состоянии для беседы, - я даже слегка усмехнулся.
