В его голосе была горечь. Он понимал, что взваливал на сына неподъемную ношу. Но я понимал, что Винсент иначе не может.
- Винсент… - произнес я, и слово повисло в воздухе. Граф поднял взгляд на меня, и, видимо в моем взгляде было что-то такое, от чего Винсент тут же забыл про бумаги и все внимание обратил на меня.
- Что-то случилось?
Я нерешительно подошел ближе. В уме вертелось множество мыслей, о многом хотелось сказать.
- Винсент, я знаю правду. Ванесса была моей матерью…
Лицо Винсента посветлело, но в глазах появилась тоска. Он кивнул и сел в кресло за столом, указал головой на сиденье напротив.
- Как давно ты это знаешь? – первое, что спросил Винсент. Его глаза заблестели, а я почувствовал, как в горле встал ком.
- Узнал… только что. От древней….
Винсент кивнул, затем обратил свой взгляд на огонь в очаге.
- Мне очень жаль. Я знал все с самого начала, но никогда не рассказывал тебе или кому-либо. Даже Старлот думал, что я ничего не понимаю. Я старался заботиться о тебе. Прости, если вдруг что-то было не так…
Я резко покачал головой и воскликнул.
- Нет! Ты все делал правильно. Напротив, я благодарен, что ты позаботился обо мне. Спасибо, дядя…
Винсент посмотрел на меня, затем его губ коснулась улыбка.
- И все-таки, я должен был рассказать тебе все с самого начала. Ты с рождения был один, и хоть я пытался заменить тебе отца, только потом понял, что лучше бы был тем, кем и являюсь. Но я всего лишь хотел, чтобы ты не узнал о том, что являешься дуан-расо. Но ты все равно догадался. А потом говорить уже было поздно, да еще и… - Винсент снова опустил глаза. – Еще мой отец, твой дед, отвернулся от Ванессы, когда та сбежала. Считал, что она навела тень на нашу семью, и если бы народ узнал правду, то... Отец ненавидел древних, и его можно понять. Я же всегда пытался помогать древним, чтобы воздать им утерянное, и чтобы загладить собственную вину, но… к чему все это привело.
Винсент словно перешел на диалог с самим собой. Его руки обхватили голову. Я поднялся, подошел к дяде и положил руку на его плечо.
- Тебе не за что себя винить. Я не в обиде за тебя, Винсент.
Лорд улыбнулся, глядя мне в лицо.
- Я рад это слышать. Жаль, что я не рассказал тебе все раньше. Теперь, на пороге своей гибели, я могу только радоваться, что хотя бы этот груз смог снять с себя.
Я сильнее сжал плечо Винсента.
- Обязательно ли умирать? Может, все-таки уйдем отсюда? – мне отчаянно не хотелось терять то, что только приобрел. Семью.
Винсент тихонько покачал головой и опустил глаза.
- Еще один секрет, о котором я умалчивал. Я и так очень скоро умру, Эшер. По прогнозам Старлота, сейчас у меня осталось не больше года. И я чувствую, что он не ошибся в расчетах. Не буду описывать тебе состояние моих костей, но я чувствую, что совсем скоро не смогу ходить. Мервину не нужен такой баласт. Я предпочитаю погибнуть здесь, в битве за свой дом, - Винсент гордо расправил плечи. Он давно уже все для себя решил. – Тем более, если я сбегу с детьми, королева будет думать, что у меня еще есть какой-то план. Он у меня действительно есть, и он состоит в том, чтобы мои дети выжили.
Винсент положил ладонь на мою руку.
- Неправильным будет и тебя оставлять здесь. Ты должен уйти с моими детьми, помочь им. Мы потеряем камни, но вы все еще сможете продолжать борьбу. Сообщить как можно большему количеству людей правду, найти способ остановить королеву. Я не знаю, на что способны эти камни, но вижу, что они ей очень нужны. Выясните все, что можете, и лучше уничтожьте эту находку из-под земли. Даже если одиннадцать камней способны изменить мир к лучшему. Я не боюсь прогресса и изменений, но боюсь Аквилегию, потому что вижу, на что она способна. Я лучше погибну, задерживая ее, чем буду жить в мире по ее правилам. В мире, в котором нормально присылать детям головы их родителей, заставлять людей обманывать и убивать.
Я не мог спорить с Винсентом. Он понимал его, но ему было ужасно жаль слышать это.
- Мы с Айрин сделаем все возможное, чтобы остановить Аквилегию, - горячо сказал я. – И я помогу Мервину и Каро. Обещаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В моих глазах застыли слезы. В отражении окна, за которым сгущались сумерки, я увидел себя, держащего за руку Винсента. В груди появилось странное ощущение близкой потери. Алинария сказала, что древние видят чуть больше, чем обычные люди.
«Скоро мы расстанемся. Совсем скоро».
И, словно подтверждая эти мысли, скрипнула дверь, словно призрак явился для того, чтобы поглотить душу Винсента. Я обернулся, но вместо призрака увидел Айрин. Мое сердце дрогнуло.
Ее было сложно узнать. Я не мог разглядеть в этой хмурой и отчужденной девушке ту Айрин, что знал раньше. Ее солнечное тепло угасло. Серые глаза стали холодными, как зимняя вьюга, с лица пропала улыбка. Я нерешительно шагнул к ней, но она сделала вид, что вообще меня не видит. Она обратилась к Винсенту:
- Лорд Лойран…
- Да, Айрин? Как вы? – Винсент тоже с трудом узнавал ее. Судя по лицу, он вообще был удивлен, что девушка вышла из комнаты так скоро.
- Мое состояние сейчас не имеет значения, - резко сказала она и вплотную подошла к кабинетному столу, - скажите, я сослужила вам верную службу?
Я удивленно переглянулся с дядей. Тот был растерян, не ожидал услышать такого вопроса.
- Да, Айрин, - кивнул Винсент. – Вы сделали многое, и даже больше. Если я только могу вам как-то помочь, то только попросите, и я сделаю все, что еще в моих силах. Хотя, как вы понимаете, - горько хмыкнул дядя, - мои способности сильно ограничены.
- То, что я хочу попросить, вполне в ваших силах, - что-то загорелось в ее глазах, и я больше всего сейчас желал бы уметь читать ее мысли. - Я прошу только одного – довериться мне.
Винсент все также удивленно смотрел на Айрин, я же хмурился, пытаясь понять, что с ней. Она почему-то не смотрела мне в глаза, словно меня здесь и не было. Словно этот разговор никак меня не касался. Но меня больше волновало не это. «Подарок» Аквилегии явно задел какую-то струну в душе Айрин, и теперь я не узнавал девушку, которую люблю. Это изменение пугало меня, потому что я чувствовал, что за этими холодными внешними доспехами бушует ураган, причиняющий ей боль. Но Айрин скрывала боль, и я беспокоился за нее – не делает ли она себе еще больнее?
- Айрин, - окликнул я, и она предупреждающе вскинула руку, чтобы я не встревал в разговор. Это озадачило меня еще сильнее. Я не стал настаивать и сделал шаг назад, встал рядом с дядей, но знал, что как только она закончит, я должен поговорить с ней.
- Довериться вам? – повторил Винсент, не замечая происходящего между нами в эту секунду. – Конечно, я верю тебе Айрин. Что ты хочешь мне сказать?
Девушка села напротив него в кресло, в котором я сидел пару минут назад. Ее взгляд и голос продолжали оставаться твердыми. Но я заметил, как она до белых костяшек впивается пальцами в подлокотники кресла.
- Винсент, я предлагаю завтра дать бой королеве Аквилегии, - объявила девушка.
В этот момент, уверен, наши лица с Винсентом были совершенно одинаковыми, и родственная связь тут ни при чем.
Что? – переспросил граф. Он растеряно пробежался глазами по бумагам, что еще покоились на его столе. С трудом подбирая слова, он сказал: - Айрин, я все понимаю, что ты… – он покачал головой, - мы не можем напасть завтра. Купол еще держит нас в заточении, к тому же…
- Я смогу снять купол, - вставила девушка, и в этот миг посмотрела мне в глаза. Затем снова перевела взгляд на Винсента. – Все время осады я размышляла над тем, как найти решение. И сейчас я на девяносто девять процентов уверена в том, что я нашла правильный ответ.
Ее серые глаза горели уверенностью. А еще в них было нетерпение. Жажда мести. Винсент, кажется, тоже видел это, поэтому сказал:
- Я не хотел бы об этом говорить, но… Айрин, я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе не терпится убить Аквилегию, отомстить. Но тебе лучше отдохнуть, прийти в себя и…
