Они не поехали на остров Уайт, а воспользовались предложением герцогини Кливленд поселиться на время в ее доме в Маргейте. Было очень приятно очутиться у моря, в большом удобном доме и наслаждаться незамысловатыми сельскими радостями. Уильям был счастлив. Его главной заботой была Дороти, он не позволял ей уставать, и она считала, что наступила счастливейшая пора ее жизни.
Вернувшись в Питерсгем-лодж, она на время отказалась от выступлений и чувствовала себя очень спокойно вдали от театра. Так как они перестали попадаться людям на глаза, молва и слухи о них, казалось, иссякли. В центре сплетен был принц Уэльский со всеми его долгами, любовными связями и распутной жизнью.
Дороти снова забеременела и в январе 1794 года родила мальчика. Малыш был крупный и здоровый и привел своего отца в полный восторг. Уильям носил сына на руках по всем комнатам и старался привлечь общее внимание к необыкновенным достоинствам ребенка. Дороти, лежа на постели, улыбалась им обоим. Это была настоящая семейная идиллия, настоящее счастье. Мальчика назвали Георгом — в честь его дяди — принца Уэльского — и он стал известен под именем Георг Фицкларенс.
Было так прекрасно чувствовать себя просто матерью, и именно так она провела несколько последующих месяцев и однажды вместе с сыном навестила девочек в Ричмонде. Ее дочери не остались равнодушны к своему сводному брату, хотя Фанни и не скрывала ревности: почему он, глупый, маленький мальчишка, может жить в Питерсгем-лодж, а они — в маленьком доме с тетей Эстер? Потому что Питерсгем-лодж принадлежит его отцу?
«Ну почему герцог — не мой отец?» Как бы ей хотелось, чтобы было именно так, но жизнь гораздо сложнее, и приходится немало страдать прежде, чем достигнешь счастья.
Их навестил Шеридан. Он был в большой тревоге: реконструкция Друри-Лейн еще не завершена, а в наступающем сезоне он не сможет рассчитывать на Хаймаркет, потому что его уже арендовала Опера Кампани.
— Чертов бизнес! — сказал Шеридан.
Дороти не сомневалась в его правоте, но ее это не очень волновало: маленький Георг рос крепким ребенком, настойчивым и требовательным. И она, и Уильям обожали его.
— Я надеюсь, что новый Друри-Лейн откроется в апреле, — сказал Шеридан, — и уверен, что вы окажете нам честь своим возвращением.
— Герцог настаивает, чтобы я не работала, как можно дольше, — ответила ему Дороти.
Он поморщился, а про себя подумал, что придется предложить что-нибудь очень привлекательное.
— Конечно, мы откроемся ораторией или чем-то торжественным, — сказал он. — И я рассчитываю на присутствие королевской четы.
— А принц Уэльский?
— Нам не нужны скандалы в первый же вечер.
— Неужели его так не любят?
— От него все отвернулись. Именно так толпа и проявляет себя. Было время, когда он не мог высунуть на улицу свой прелестный носик без того, чтобы все кричали: «Ура!» Сейчас все по-другому. К тому же, он в ссоре со своими родителями, вы ведь знаете. Всегда кто-то с кем-то ссорится, это в их семье передается из поколения в поколение.
— Очень жаль, — сказала Дороти, думая о маленьком Георге и не представляя себе, как это можно быть в ссоре с собственным сыном.
— Да, очень, очень жаль. Поведение наших соседей вызывает некоторое беспокойство.
— Наших соседей?
— Да, через пролив. После того, как они отправили на гильотину своих короля и королеву, не думаю, что наши спят спокойно.
— Здесь не может быть такого.
— Но там произошло именно это.
— Но наш король... такой... такой. Он такой хороший человек.
— Фермер Георг-пуговичник! К нему относятся терпимо, верно. А Шарлотта! Ее никогда не любили, хотя она не причинила никому никакого вреда, если не считать того, что заставила кормить тринадцать ртов. Простите, Дороти. Ведь сейчас вы член этой семьи. Уильям соблюдает приличия с тех пор, как вы вместе. Но Георг...
— Вы имеете в виду принца Уэльского?
— Прошу меня извинить. Я высказываюсь неуважительно. Нелюбовь к нему сейчас... немного волнует. Люди не намерены следовать примеру, не понимая, почему это надо делать. Долги! Дом! Балы! Приемы! Именно это и вменялось в вину королеве Франции. Но я утомляю вас, Дороти, а вы выглядели так прелестно, когда я приехал. Итак, будьте счастливы, молодая матрона. Забудьте все, что я здесь наговорил. Я только хочу сказать, что существует одна вещь, которая могла бы осчастливить всех... всех, кроме самого Георга, должно быть. Ему надо жениться!
— Жениться? Но разве он не...
— Мария? Он и женат и не женат, С точки зрения церкви — да, но не с точки зрения государства. А это важнее. Главная роль принадлежит государству, Дороти. Если он женится, народ будет доволен. Я уверен, что народу больше нравятся свадебные церемонии, чем бунты. Потом будут дети. Люди любят детей. Они очень любили Георга, когда он был ребенком. Кроме того, он должен жениться: нужен наследник. Георг уже не так молод.
— Мне жаль миссис Фицгерберт.
— Она жалела себя достаточно долго. Вы должны радоваться, если он женится. Приходило ли вам в голову, что если ни у Георга, ни у Фредерика не будет детей — Фред ведь не живет со своей герцогиней, — то ваш Уильям может стать очень важной персоной в этом славном семействе?
Она казалась встревоженной, и он поспешил ее успокоить.
— Не волнуйтесь. Этого не будет. Я раскрою секрет. Женитьба не за горами... женитьба Георга.
— А что, если он откажется?
— Он не сможет. Он почти в капкане. И капкан вот-вот захлопнется. Он весь в долгах, Дороти. Долги не хуже короля могут управлять человеческой жизнью. Я сужу по своему собственному опыту... очень горькому опыту. Георга заставят жениться кредиторы.
Теперь вы все знаете, но ни слова Уильяму. Это его огорчит. Я слишком много наболтал.
— У вас разыгралось воображение, Шери.
— Привычка. Иногда она бывает полезной. Она вернула меня в театр. Кстати, мы в Друри-Лейн начинаем скучать без нашего комического гения. Но мы надеемся, что вы вернетесь.
— Вы сегодня слишком похожи на пророка, Шери.
— В моей профессии это очень полезный дар, — ответил он.
После ухода Шеридана Дороти начала размышлять над его словами. Уильям... он третий на пути к короне. Эта мысль вселила в нее тревогу. Все ждут и хотят, чтобы принц Уэльский женился. А если он не женится, а у Фредерика не будет детей... Уильям. Нет! Никому никогда не приходило в голову, что в один прекрасный день Уильям может стать королем Англии, и она тоже отказывается верить в это. Значительно спокойнее забыть.
Она попросила подать карету. Это был простой экипаж желтого цвета, и со стороны нельзя было заподозрить, кто именно в ней едет. Она заранее договорилась о посещении своей модистки, мисс Тьютинг, на Сент-Джеймс-стрит. Она возьмет с собой маленького Георга. Прогулка на свежем воздухе будет ему полезна, к тому же она порадует этим девушек в мастерской.
