Сник выпрямилась, повернулась лицом к стене и, опираясь на край большого стола, поставила колено на крышку верхнего столика. Все сооружение заколебалось, но устояло. Она, балансируя, сначала встала на оба колена, затем осторожно выпрямилась и застыла на верхушке своей пирамиды с ножом в руках, и белая кожа ее ног отсвечивала ярче, чем лезвие ножа.
Она собиралась прыгнуть на первого, кто войдет, но ее опора была слишком шаткой.
Наконец Дункан услышал тишайший шепот: один из нападавших что-то сказал. Дункану показалось, что говоривший находится где-то на расстоянии. Но тихо отодвинуть стол и выползти в коридор он не решился — слишком велика была вероятность попасть под струю огня.
Сейчас эти двое предпримут что-то отчаянное: им приказано убить Сник. Правда, они не знают, как поступить с Дунканом. Тем более что Бивульф и Чандлер могли иметь оружие. Каребара так и останется в цилиндре, и когда его обнаружат жители среды, а то и четверга, ему придется худо. Его арестуют, невзирая ни на его рассказы, ни на высокий чин среди органиков вторника. Одна порция тумана правды заставит его выложить все.
Полночь быстро приближалась, и те двое, должно быть, сильно нервничают, боясь не попасть в цилиндры вовремя: если их обнаружат в среду неокамененными, им придется солоней, чем Каребаре.
Они должны были решиться на что-то в ближайшие несколько секунд: либо попытаться договориться с осажденными, либо начать атаку.
Дункан подполз к проему, чуть подвинул стол и просунул руку в образовавшуюся щель. В руке он держал баллончик. Он понимал, что нимфовцы смогут услышать тихое шипение струи, но ему оставалось только надеяться на то, что они не успеют определить его причину. Сейчас они пойдут на прорыв и сами влетят в облако тумана. Правда, Дункан сомневался, что они вдохнут сразу столько, чтобы лишиться сознания, но, даже если они вдохнут немного, это замедлит их движения и ошеломит хотя бы на несколько секунд. Но если только он просчитался и они слишком далеко и не собираются идти на штурм, то туман быстро выдохнется и станет безвредным.
Распылив снаружи с полбаллона, он нащупал стол и подвинул его на место. И тут же услышал тихое шипение. Дункан выругался: они проделали то же самое.
Стол медленно поплыл в сторону. Дункан простонал: «Задержи дыхание, Тея!», уже понимая, что опоздал и что сам сейчас потеряет сознание.
Как сквозь туман он увидел плывущую темную фигуру, вспышки выстрелов; мужчину, лежавшего грудой, как скатерть, сброшенная со стола; Сник, прыгающую вниз, тусклый блеск ее ножа; услышал грохот рушащейся пирамиды и…
Глава 25
Дункан проснулся совершенно разбитым — все тело ныло, мышцы одеревенели, — хотя ощутил это не сразу. Он лежал в мягкой постели и, открыв глаза, увидел на потолке большой экран, на котором шла одна из сцен «Пер Гюнта». Он узнал фильм, хотя и не мог пока вспомнить, где раньше его видел и кто он сам вообще. На экране Гюнт бежал сквозь ночной туман по торфяному болоту между обугленными лесным пожаром стволами пихт. Его преследовали живые клубки шерсти — физическое воплощение его грехов. Потом он встретил зловещего старика — Пуговичника. Мастер достал свой ящик с инструментами и ковш для литья и сказал Гюнту, что уже давно его ищет, потому что хочет его расплавить в своем ковше. Гюнт оказался пуговицей с дефектом — отливка потеряла петельку. Пер начал возражать, пытаясь доказать, что он еще не совсем пропащий: пусть у него было много личин (некоторые, кстати, превосходные), сам Пер был сердцевиной, ядром, и у него были все же некоторые достоинства, которые могут спасти его от ковша.
Пуговичник:
Но, дорогой мой Гюнт, к чему борьба?Взгляни на это с точки зрения творца:Ты не был никогда самим собой,Так что тебе терять в моем ковше?
«Что, достаточно?» — подумал Дункан и, забыв о фильме, погрузился в тоскливое недоумение по поводу того, что не знает, где находится.
Наконец он приподнялся, невольно застонав от тупой головной боли, и сел. Он находился в длинной, слегка изогнутой комнате с единственным громадным — от стены до стены — окном на запад. Хотя солнца не было видно, снаружи лился яркий дневной свет. Роскошная мебель так и сияла, что наводило на мысль, будто он находится в доме очень высокопоставленного лица. То есть в одной из его комнат.
У другой стены стояла еще одна большая кровать, на которой лежала на боку Сник, по горло укрытая одеялом цвета электрик. Глаза ее были закрыты. Над ее головой на экране тоже шел какой-то фильм, доносились слабые голоса, но на таком расстоянии Дункан не мог определить, что показывают ей.
Он с трудом встал и, шатаясь, побрел к окну. В ста футах от него пролетело воздушное каноэ органиков. На заднем плане виднелись несколько башен и мостов, затем их заслонил величаво проплывающий мимо грузовой дирижабль. Но как только Дункан подошел к окну вплотную, стекло стало черным. Он отступил на шаг, и стекло посветлело, но не стало настолько прозрачным, чтобы видеть далеко. Еще два шага назад — окно прояснилось полностью и стало таким прозрачным, словно его не было вовсе. Очевидно, оно было сделано из материала, реагирующего на приближение к нему на определенную дистанцию.
Это доказывало, что он в заключении, а стекло должно ограждать его от любопытства пролетающих мимо. А также на тот случай, если он сам попытается подать какие-нибудь сигналы с просьбой о помощи.
В комнате было две двери — обе закрыты. Он толкнул ближайшую, но она не поддалась. Другая, однако, легко скользнула в сторону и открыла его взору унитаз, несколько раковин с кранами, мыло на полочках, полотенца на крючках и массивную ванну из белого мрамора с зелеными прожилками. Дункан был так потрясен, что удивился, как это он еще стоит на ногах, а не сел на пол при виде такой роскоши. Как только он шагнул внутрь, свет зажегся автоматически.
Выпив большой стакан воды, он посмотрел на себя в зеркало в переливающейся красно-черной раме и увидел там осунувшегося красноглазого Дункана в той же одежде, что была на нем в последний раз. Он умылся, вытерся и уже собирался открыть дверь, чтобы выйти, как она вдруг открылась сама. В дверях стояла Сник с открытым ртом. Потом рот уменьшился до нормальных размеров и она сказала:
— О! Слава Богу! Это ты!
— Более или менее, — ответил он и подумал: вряд ли ему показали «Пер Гюнта» по простому совпадению. Похоже, что тот, кто держит их здесь, знал о Дункане больше, чем тому хотелось бы.
То, что Сник была еще жива, могло означать, что их тюремщик, возможно, расположен оставить ей жизнь и в дальнейшем. Дункан задумчиво смотрел, как она причесывается. Затем она спустила трусики, уселась на унитаз, поднатужилась и издала громоподобный звук, и хотя он собирался немедленно с ней все обсудить, ему пришлось срочно ретироваться, чтобы спастись от удушья. Пытаясь избавиться от запаха, словно пропитавшего не только легкие, но и все его тело, он сделал несколько приседаний, но от физических усилий голова заболела еще больше. Он отдавал себе отчет, что скорее всего за ними следят и что в любой момент может войти их наблюдатель и объявить пленникам о своих планах на их счет. И он предпочел бы, чтобы это произошло как можно скорее. Но, похоже, тюремщики не торопились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
