Знали ли эти двое, что я наблюдаю за ними? Если да, то кем они были, что с готовностью согласились на подобную демонстрацию? Меня удивила поспешность, с которой мужчина и женщина принялись за дело, не тратя время на предварительные ласки и игры, словно им это было совсем не нужно. Я потому и решила, что они – наемные артисты, которых нанял за деньги Луи, чтобы они продемонстрировали мне технику любовной игры.
Девушка была меньше меня ростом и стройнее, как мне показалось, ее маленькие груди, словно яблочки, совсем немного выдавались вперед. Она сразу же опустилась на колени перед партнером и своим ртом стала прилагать активные усилия, чтобы заставить вырасти тот плоский и инертный предмет, что висел у юноши между ног. Девушка очень старалась, как я могла заметить, предпочитая легкие касания языком нежной кожи пениса общепринятому приему погружения его в рот целиком, хотя время от времени она внезапно все-таки делала это с его концом, что вызывало у юноши хриплое учащенное дыхание, становившееся все более громким и отрывистым по мере того, как его член набухал у нее во рту.
Пусть этот спектакль был предназначен исключительно для моего внимания, возможно, с участием двух актеров, сбежавших с онлайн трансляции передачи «За стеклом», но этот поддельный, ненатуральный характер действа не трогал меня, скорее отвращал. Однако постепенно равнодушие, с примесью некоторой брезгливости даже, сменилось любопытством. Я подумала, а сможет ли эта девушка доставить своему партнеру максимальное удовольствие до того, как наступит развязка, и как она это сделает? Если когда-нибудь я и смотрела порнофильмы, то всегда относилась к ним как к наиболее радикальному стимулятору. А тут сильную роль сыграл эффект реального присутствия. Я, как завороженная, не могла оторвать взгляд от ее губ, ласкающих теперь уже вполне налившуюся головку члена, темную, набухшую, блестящую от их общего вожделения. Мне хотелось отвернуться, но нет, нет, их фокусы меня возбудили до умопомрачения.
– Давай, давай… Еще!
Мне показалось, что их голоса звучат как бы дважды, каждое слово сопровождалось эхом. Тогда я поднялась с дивана, подошла к стене, к которой крепилась панель телевизора, и с удивлением обнаружила, что к динамику аппарата примешивается еще один источник звука, более громкий, четкий, в каком-то смысле более натуральный и из-за этого более волнующий, и находится он в соседней комнате. Значит, они занимаются любовью совсем рядом со мной, а перегородка настолько тонка, что каждый их вздох или стон доносятся до меня громче, чем приглушенный звук из динамика. Как только я осознала, что они так близко от меня, что я могла бы даже до них дотронуться, во мне тут же зародилось страстное и неприличное желание присоединиться к ним. Принять, по мере своих возможностей, участие в их играх. Разрываясь между изображением и звуком, я прижала ухо к перегородке, послушала немного, потом отошла и стала смотреть на экран, где моему взору были предложены разные позы из «Камасутры», каждая из которых, в зависимости от положения партнеров и от их действий, приносила им какое-то особенное, специфическое удовольствие. Исиам был прав, и тот человек, который, скрываясь от глаз, вел нас обоих, тоже: я знала, что делать. В этот раз я не нуждалась ни в указаниях, ни в подсказках.
Мне нужно было следить за движениями рук мужчины, который ласкал свою партнершу, поглаживая упругую плоть, проводя пальцем по ложбинке между ягодицами, углубляясь все дальше, между багровыми губами, вспухшими и влажными от вожделения. Стоя с этой стороны от экрана телевизора, я стала снимать с себя одежду медленно, не торопясь, смакуя каждое движение. В той части тела, которая обнажалась под моей рукой, возникало возбуждение и прилив гормонов: бедра, живот, ягодицы, плечи, груди… Я не могла оторвать глаз от рук мужчины… Стоя перед экраном, пока еще в кружевных трусиках, я стала подражать его жестам. Я стала сама себе любовником, чувствуя неимоверное наслаждение от прикосновения собственных пальцев.
Когда я дошла до клитора, который выдвинулся вперед и торчал между складками розовой кожи, выпирая сквозь кружева, гордый своими размерами, я увидела, что мужчина уткнулся лицом между бедрами миниатюрной брюнетки. Каждый раз, когда он касался ее гениталий языком, она начинала неистово дрожать всем телом, ее таз взлетал вверх над матрасом, груди раскачивались, и, какими бы маленькими они ни были, казалось, они на глазах увеличивались в размерах, становясь тяжелее и объемнее с каждой новой волной удовольствия, уносившей их владелицу к небесам, к первому чувственному наслаждению. Хотя любовница была хрупка и изящна, голова мужчины вдруг проникла еще глубже между ее бедрами. Он погрузил свой язык глубоко внутрь, зарылся носом в лобок, словно изголодавшийся. Он лизал, кусал, сосал, вгрызался в нежную трепещущую плоть. Девушка стала издавать томные стоны, и, когда они стали более пронзительными и частыми, я поняла, что он добрался своим языком до самой глубины… натуральная секс-игрушка и весьма, как оказалось, проворная.
Оргазм на нее накатил внезапно, изогнув спину в невероятной дуге, запрокинув голову, заставив сжаться каждую мышцу. Потом она обессилела и рухнула на постель, недвижимая, как током пораженная.
Он извлек свое лицо из сладкого ада и какое-то время любовался ею со стороны, как художник, глядя на законченный шедевр. Это он довел ее до экстаза, он принес ей блаженство. Его язык был его кистью, его гениальным орудием. Но триумф для него оказался, видимо, недостаточным, он сам еще не считал себя удовлетворенным, так как решительной рукой вынул свой член, показавшийся мне еще более взбухшим, чем когда партнерша ласкала его ртом.
Я услышала его тяжелое дыхание и увидела, как он, стоя на ногах, опрокинул девушку на столик в углу комнаты, которого я раньше не замечала. Партнерша всем своим видом демонстрировала признательность за ласки и удовлетворение от нового положения, когда он, склонившись, лег ей на спину и пенисом раздвинул ей ягодицы, чтобы подобраться к теплой и влажной вульве. Он стал двигаться вперед, назад, втыкая в нее взбухший конец, поддерживая тело девушки рукой, обхватив ее снизу под живот.
– Да-да, продолжай, так хорошо, – молила она шепотом.
Изможденная, девушка не могла говорить, ее голос звучал совсем слабо. Камера была установлена таким образом, что я не могла видеть целиком ее лицо, но я представляла себе ее полуоткрытый рот и влажные губы, такие же влажные, как и вульва, спутанные волосы, полузакрытые глаза. Она издавала стоны все чаще, все громче.
Одновременное возбуждение всех ее самых чувствительных зон, похоже, приносило желаемый эффект. Каждый раз, когда мужчина вонзал в нее член, она производила движение таза ему навстречу, открывая трепещущую плоть своему истязателю. Теперь она уже не стонала, а рычала и хрипло вскрикивала, дав волю звериным чувствам, обезумев от плотского наслаждения, которое так и хлестало отовсюду, о чем я могла судить по тому, как непроизвольно дрожали ее руки, ноги, шея.
