Мейсон не слушал приятеля.
— Пол, я должен все это обмозговать… Интуиция подсказывает мне: здесь что-то нечисто! Да и поведение Гамильтона Бергера внушает мне опасения. Я твердо знаю: стоит мне сделать один неверный шаг, и я угожу прямо в ловушку!
— Хорошо, Перри. Шевели мозгами, гуляй по кабинету… А мои ребята тем временем будут прогуливаться по окрестным городкам в надежде набрести на Марлин Шомон. Может, такое сотрудничество принесет плоды и к завтрашнему дню наши дела поправятся?
— Ну, конечно! — Мейсон по-прежнему не слушал Пола Дрейка. — Ну, конечно! Бергер держался победителем, хотя в деле полным-полно прорех. Его окрыляет не весомость доказательств, собранных обвинением, а слабость аргументов защиты…
— Но теперь-то ты располагаешь нужной информацией, Перри? Тебе удастся оставить Бергера с носом?
— Что ж, попытаюсь, — угрюмо произнес адвокат.
Глава семнадцатая
Ровно в десять часов утра судья Хартли возобновил слушание дела.
— У меня есть еще несколько вопросов к свидетелю Максу Даттону, — сообщил Гамильтон Бергер.
— Ваша честь, — вмешался Перри Мейсон, — я хотел бы внести предложение. Я считаю, что это предложение следует рассмотреть в отсутствие членов суда присяжных.
Судья Хартли недовольно нахмурился.
— Мы ждем прокурорского заключения. Не могли бы вы немного повременить, господин адвокат?
— Хорошо. Одно из моих заявлений я готов пока отложить, — уступил Мейсон. — Другое же заявление я могу сделать в присутствии господ присяжных. Я предлагаю исключить из протокола все показания свидетеля Мэй Джорден, поскольку в них не содержится ни единого факта, который хотя бы косвенно связывал обвиняемого с каким-либо преступлением.
— Ваша честь, — встрепенулся прокурор, — мистер Даттон засвидетельствует, что один из брильянтов, найденных под крышкой стола в конторе адвоката Мейсона, идентичен камню из «коллекции» Манро Бакстера.
— Ну и что? — удивился защитник. — При чем здесь обвиняемый? Джефферсон не давал Мэй Джорден никаких брильянтов. Даже если мы примем ее показания за чистую монету, обвиняемый не может отвечать за то, что совершил Уолтер Ирвинг.
— Но Ирвинг совершил это в присутствии обвиняемого, — запротестовал прокурор, — и при его участии!
— Вы не сумели доказать ни одного из этих обвинений, — спокойно возразил защитник.
Судья Хартли задумался, погладил подбородок и наконец произнес:
— Я склонен согласиться с защитником, господин прокурор.
— Ваша честь! — с отчаянием в голосе возопил Гамильтон Бергер. — Я тщательно расследовал это дело. Я доказал, что брильянты были у Бакстера, когда он бросился за борт, а потом их обнаружили у обвиняемого…
— Их обнаружили не у обвиняемого! — поправил его Мейсон.
— В конторе, ключ от которой был у обвиняемого, — сквозь зубы процедил Гамильтон Бергер.
— Ключ был у портье, ключ был у уборщицы, ключ был у Уолтера Ирвинга.
— Совершенно верно, — подтвердил судья Хартли. — Прежде всего вы должны доказать, что брильянты действительно побывали в руках у обвиняемого. Это принципиально важно для существа дела.
— Ваша честь, я ведь уже это доказал! Два брильянта из числа принадлежавших Бакстеру были вручены свидетелю Мэй Джорден как плата за молчание по поводу писем. Мы доказали, что Манро Бакстер не утонул: он схватился за леску, привязанную к удилищу, обвиняемый ударил его ножом, забрал пояс с брильянтами, привязал к телу груз, а затем протащил труп на буксире до наиболее глубокого места в заливе, где и утопил его.
Судья Хартли покачал головой.
— Это уже несколько иная проблема, господин прокурор. Решение относительно исключения из протокола показаний Мэй Джорден суд оставляет за собой. Прошу вас, можете вызвать свидетеля.
Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона. Свидетель заявил, что один из брильянтов, обнаруженных в конторе адвоката Мейсона, бесспорно, принадлежал Манро Бакстеру.
— Вопросов нет, — коротко ответил защитник, когда прокурор предложил ему допросить свидетеля.
— Процедура представления доказательств завершена! — театрально провозгласил Гамильтон Бергер.
— Ваша честь, предложение, которое я намерен внести, должно быть рассмотрено в отсутствие присяжных, — обратился Мейсон к председателю.
— Господ присяжных просят покинуть зал заседаний на пятнадцать минут! — произнес судья Хартли.
Как только закрылась дверь за последним из членов суда присяжных, председатель повернулся к защитнику:
— Можете сделать заявление, господин адвокат.
— Я обращаюсь к вам, ваша честь, с предложением дать присяжным инструкцию вынести оправдательный приговор, — официальным тоном заявил Мейсон. — Не было приведено решительно никаких доказательств, которые могли бы обосновать обвинительный приговор. Не доказано, что было совершено убийство; «корпус делик-ти» отсутствует; нет доказательств причастности обвиняемого к рассматриваемому делу.
— В данном случае я вынужден возразить господину защитнику, — ответил судья Хартли. — Суд был готов к тому, что защита выступит с подобным предложением, и тщательно взвесил все «за» и «против». Термин «корпус деликти», как известно, означает доказательство совершения преступления. Отнюдь не всегда этим доказательством является именно тело жертвы. Могут быть использованы как прямые, так и косвенные улики…
Судья Хартли увлекся и произнес небольшую речь. Предложение защиты было отвергнуто.
Гамильтон Бергер самодовольно усмехнулся.
— Пусть члены суда присяжных вернутся в зал! — провозгласил председатель.
Мейсон обратился к своему клиенту:
— Свершилось, Джефферсон! Вам придется давать показания. Хоть я и ваш адвокат, вы не удостоили меня своего доверия. Мне пришлось вести дело без малейшего Содействия с вашей стороны. Полагаю, мне удастся доказать, что Мэй Джорден лгала, когда заявила, будто вы вошли в контору и застали ее там. Владелица табачного киоска, который находится на первом этаже нашего здания, подтвердит, что вы с Ирвингом вернулись с обеда, когда администратор уже стоял внизу, у лифтов. Если мы один раз уличим Мэй Джорден во лжи, нам, возможно, удастся доказать, что и все ее показания в целом не заслуживают доверия. Но эта молодая женщина произвела на присяжных очень благоприятное впечатление.
Джефферсон холодно кивнул.
— Я готов, — сухо заявил он.
— У нас осталось лишь несколько секунд, — Мейсон пристально смотрел на своего клиента. Вы скажете мне, наконец, то, что я должен знать?
— Разумеется, — немедленно согласился Джефферсон. — Я невиновен. Это все, что вы должны знать.
— Черт побери, почему вы мне не доверяете? — рассердился защитник.
— Есть вещи, господин адвокат, которые я не намерен обсуждать ни с кем.
— Если на то пошло, я знаю, где вы были ночью пятого июня. Больше того, окружному прокурору это также известно.
Дэвид Джефферсон замер, потом отвернулся и равнодушно произнес:
— Я не стану отвечать на вопросы, касающиеся этой ночи.
— Конечно, нет, ведь я не буду вас об этом спрашивать. Однако запомните: я спрошу, где вы находились шестого рано утром. И тут вы должны быть начеку. Малейшая неосторожность, и Гамильтон Бергер растерзает вас в клочья. Я постараюсь, чтобы допрос не затянулся.
— Понятно.
Члены суда присяжных заняли свои места.
— Вы готовы, господин защитник? — осведомился судья Хартли.
— Да, ваша честь. Я не собираюсь отнимать у вас много времени. Мне будет нетрудно разорвать паутину лжи и беспочвенных инсинуаций. Мой первый свидетель — мисс Энн Риддл.
Энн Риддл, высокая блондинка с холодным взглядом голубых глаз, заняла место для свидетелей.
— Вы помните события, произошедшие четырнадцатого июня этого года?
— Да.
— Где вы находились в тот день?
— В табачном киоске на первом этаже здания, в котором размещается ваша контора.
— А также контора «Южноафриканской Компании по добыче и импорту драгоценных камней»?
