— Что тогда?
— Зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал минуту, а потом как закричит: «Господи помилуй! Полиция!»
— Продолжайте! — настаивал прокурор.
— Обвиняемый бросился к шкафчику, распахнул его, вытащил связку писем и рявкнул: «Держи, дура! Вот тебе твои письма. Возьми и убирайся! Тебя ищет полиция. Кто-то видел, как ты забралась в контору. Теперь понимаешь, что ты натворила, идиотка проклятая?!»
— Дальше.
— Он начал пихать меня к двери. Тогда Ирвинг сунул мне что-то в руку со словами: «Это тебе. Бери и держи язык за зубами».
— Как вы поступили?
— Когда они вытолкали меня в коридор, я тут же кинулась в женский туалет. Дверь была не заперта. Оглянувшись, я увидела, как обвиняемый и Уолтер Ирвинг выбежали из конторы и скрылись в мужском туалете,
— Что было дальше?
— Я быстро просмотрела пачку с письмами, убедилась, что это действительно мои письма, и уничтожила их.
— Что вы с ними сделали?
— Бросила в ящик с грязными бумажными полотенцами.
— А дальше?
— Что ж, я оказалась в ловушке. Вот-вот должна была нагрянуть полиция и…
— Пожалуйста, продолжайте!
— Надо было как-то выбраться оттуда.
— И как же вы поступили? — На губах окружного прокурора мелькнула коварная улыбка.
— Я решила, что все входы и выходы под наблюдением, а поскольку полиции могли описать мою внешность… ну, короче, я вышла из туалета, осмотрелась по сторонам и увидела дверь с табличкой: «Перри Мейсон. Адвокат». Разумеется, я много слышала о мистере Мейсоне. Я подумала, что мне, возможно, удастся провести его, выдумать какой-нибудь предлог… мол, я желаю начать бракоразводный процесс или тяжбу. Таким образом, когда явится полиция, я буду сидеть у него в кабинете. Теперь я понимаю, что моя выдумка гроша ломаного не стоила. Однако меня выручило стечение обстоятельств.
— Каким образом?
— Оказалось, что в конторе мистера Мейсона ждут машинистку. Секретарша позвонила в агентство канцелярских услуг, и ей сказали, что скоро кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях, пытаясь собраться с мыслями, а девушка, сидевшая в приемной, приняла меня за ожидаемую машинистку. Она спросила: «Вы и есть новая машинистка?» Разумеется, я ответила утвердительно и тут же принялась за работу.
— Итак, в тот вечер вы работали в конторе адвоката Перри Мейсона? — победоносно спросил Гамильтон Бергер.
— Да, я пробыла там некоторое время.
— А потом?
— Как только шум улегся, я сбежала.
— Когда это произошло?
— Я печатала какой-то документ. Я боялась, что едва закончу, секретарша мистера Мейсона позвонит в агентство и спросит, какое вознаграждение мне причитается. Я не знала, что делать. Наконец встала, вышла из приемной, проскользнула в туалет, немного погодя — в лифт, спустилась вниз и отправилась домой.
— Вы говорили, вам что-то сунули в руку. Вы знаете, что это было?
— Да.
— Что именно?
— Брильянты. Два брильянта.
— Когда вы поняли, что это брильянты?
— В конторе мистера Мейсона. Я уже какое-то время просидела за работой. Сверточек, который сунул мне Ирвинг, я машинально положила в сумку. Улучив момент, я развернула бумагу и обнаружила два брильянта. Я страшно испугалась. Мне пришло в голову, что меня могут обвинить в краже. Нужно было поскорее избавиться от этих брильянтов.
— Как вы поступили?
— Я прилепила их к нижней части крышки стола, за которым работала.
— Как вам удалось их прилепить?
— С помощью жевательной резинки.
— Где они находятся сейчас?
— Надо полагать, на том же самом месте.
— Ваша честь! — прогремел Гамильтон Бергер. — Предлагаю отправить дежурного офицера в контору адвоката Перри Мейсона. Пусть осмотрит место происшествия и принесет сюда жевательную резинку, в которой спрятаны брильянты.
Судья Хартли вопросительно посмотрел на защитника.
— Ничего не имею против, — ослепительно улыбнулся адвокат.
— Суд приказывает дежурному офицеру отправиться в контору адвоката Мейсона, изъять брильянты и доставить в суд, — объявил Хартли.
— Ваша честь, — снова заговорил прокурор, — можно послать за ними немедленно, прежде чем… что-либо случится?
— А что может случиться? — удивился судья Хартли.
— Н-ну… после всего услышанного… я бы не хотел, чтобы нам помешали получить важные вещественные доказательства.
— Равно как и я, — хладнокровно произнес Перри Мейсон. — Я присоединяюсь к просьбе господина окружного прокурора. Пусть дежурный офицер незамедлительно отправится в мою контору.
— Будьте любезны, сэр, скажите, за каким столом печатала Мэй Джорден? — приторным тоном осведомился Гамильтон Бергер.
— Этот стол находится в библиотеке.
— Превосходно. А теперь вернемся к допросу свидетеля, — распорядился судья Хартли.
Гамильтон Бергер подошел к столику, где сидел секретарь суда, взял в руки уже знакомый присяжным и публике нож, а затем обратился к Мэй Джорден:
— Перед вами небольшой кинжал. Длина лезвия — семь сантиметров. На одной стороне рукояти выгравировано имя «Дэвид», на другой инициалы «М. Дж.». Вы когда-нибудь видели этот нож, мисс Джорден?
— Да. Этот нож я послала обвиняемому в подарок на Рождество. Я написала ему, что он может воспользоваться этим ножом, чтобы… защитить мою честь.
— У меня больше нет вопросов к свидетелю, — в голосе Гамильтона Бергера прозвучала несвойственная ему мягкость. — А теперь ваша очередь, господин адвокат, — уже совершенно иным тоном обратился он к своему противнику.
Мейсон подождал, пока Мэй Джорден вытрет слезы. Наконец она спрятала носовой платок и взглянула на защитника.
— Насколько я успел понять, вы печатаете на редкость быстро и точно.
— Я стараюсь работать добросовестно.
— В тот вечер, о котором сегодня шла речь, вы работали в моей конторе?
— Да.
— Вы разбираетесь в драгоценных камнях?
— Не особенно.
— Вы могли бы отличить настоящий брильянт от поддельного?
— Если вы имеете в виду брильянты, которые оказались у меня, то не надо быть экспертом, чтобы с первого же взгляда понять, что это не подделка.
— Вы купили у обвиняемого эти брильянты?
— Купила?! Я вас не понимаю.
— Вы заплатили ему за них?
— Конечно, нет, — с негодованием ответила мисс Джорден.
— Быть может, вы заплатили за эти брильянты мистеру Ирвингу?
— Нет.
— Следовательно, вы отдавали себе отчет в том, что они вам не принадлежат? — спокойно спросил Мейсон.
— Мне их всучили.
— Ага. И вы стали их рассматривать как свою собственность?
— Я была уверена, что угодила в ловушку. Эти люди могли заявить, что я проникла к ним в контору и похитила брильянты. Ведь не дали бы мне два дорогих камня лишь за то, чтобы я помалкивала про письма.
— Кто дал вам брильянты? Джефферсон или Ирвинг?
— Мистер Ирвинг.
Мейсон недоверчиво взглянул на свидетельницу.
— Вы начали переписываться с обвиняемым, когда он находился в Южной Африке?
— Да.
— Вы посылали ему любовные письма?
— Это были не любовные письма.
— В них заключались признания, которые вам желательно было бы скрыть от членов суда присяжных?
— Это были глупые письма, господин адвокат. Не приписывайте им чрезмерной важности.
— Какой характер носили эти письма?
— Это были глупые письма, — повторила она.
— Их можно назвать опрометчивыми?
— Да, я бы назвала их опрометчивыми.
— Вы хотели получить их назад?
— Да. Очень.
— Чтобы получить эти письма, вы были готовы даже пойти на преступление?
— Я хотела их забрать.
— Прошу ответить на вопрос. Чтобы получить об-ратно письма, вы были готовы совершить преступление?
— Не знаю, можно ли считать преступлением мое вторжение в офис, чтобы забрать принадлежавшие мне вещи.
— Вы использовали запасной ключ, проникли в чужую контору с целью забрать какие-то вещи… Вам не известно, что подобные действия являются нарушением закона?
