Убрав руку, она поерзала на месте, переложила изящный хвост с одной стороны на другую, поглядела по сторонам, а потом вздохнула.
Ира начала раздражаться, но терпеливо ждала, когда Ратая соберется с силами заговорить на такую интимную тему.
– Пришло время для кладок. Дожди стали реже.
После этих слов она посмотрела на Иру так, словно сказанное объясняло все. В принципе, так оно и было, но у Ирины имелось несколько вопросов.
– И где вы обычно делаете гнездо?
Ратая снова вспыхнула.
– В безопасном месте, – тихо ответила она. – Ящер делает, а потом показывает выбранной паре. Если ей нравится, она… – ящерка замялась, неловко поглядывая на Ирину, – ну, она позволяет ему…
– Ладно, я поняла, – Ира вздохнула, избавив девушку от необходимости вдаваться в подробности. И так понятно, что разрешала ящерка, если ей нравилось предоставленное гнездо.
Ревность снова вспыхнула в груди адским пламенем. Интересно, Джабай тоже где-то соорудил гнездо?
В этот момент ей захотелось встать и уйти. Куда-нибудь далеко. Так далеко, чтобы больше не видеть и не слышать.
Ире пришлось приложить усилия для подавления своего желания. Оно было опасным для жизни. В конце концов, она была взрослой женщиной, не пристало ей действовать столь опрометчиво.
Наблюдать за брачными играми ящеров будет горьковато, но просто нужно сделать вид, что все в порядке. Проще простого. Она была уверена, что справится на все сто.
– И как формируются пары? Ящер просто выбирает каждый год понравившуюся ящерку, и все? – спросила Ира, не желая заканчивать неловкий для Ратаи разговор.
Мелочно и недостойно хорошего человека, но внутри Ирина ощущала что-то вроде злобного удовлетворения от неудобства девушки. Подумаешь, неловко ей, переживет, Ира вот вообще человек и не может быть с тем, кто ей нравится, и ничего, живет же!
Осознав свои последние мысли, Ира на миг замерла, а потом одернула себя. Господи, она действительно ведет себя глупо и недостойно взрослой женщины. Девушка перед ней не виновата, что Ирина сейчас находится в теле другого вида.
– Прости, я…
– Нет, конечно, – фыркнула Ратая, не обратив внимания, что Ира хотела что-то сказать. – Пары живут вместе годами, но гнездо ящер каждый раз строит новое, – девушка снова зарделась. Видимо, тема именно гнезда была интимной.
– Почему?
– Раньше мы всегда ходили с места на места. Со временем все гниет.
Ну да, глупый вопрос. Действительно, вряд ли гнездо в таком климате могло прослужить долго.
Внутри Ирины боролись два чувства: любопытство и отрицание.
С одной стороны, хотелось посмотреть, как выглядит то самое гнездо. Маленькое оно или, может быть, наоборот, настолько большое, что оба ящера могут поместиться в нем вместе? Где его строят? На земле? На дереве? В корнях деревьев? Из чего его делают?
С другой стороны, Ирина не хотела лишний раз напоминать себе, насколько они с Джабаем разные. Это совершенно точно причинит ей боль. Поэтому лучше не вспоминать, не думать и не смотреть в ту сторону.
– Значит, ящеры всю жизнь живут с одним партнером?
– В основном, – кивнула Ратая. – Но бывает по-разному. Когда кто-то умирает, оставшийся может выбрать другую пару. Иногда пары просто расходятся, чтобы построить гнезда с другими.
– Я не видела, чтобы кто-то проявлял… – Ирина нахмурилась, осознав, что не знает, как на языке ящеров звучит слово «любовь». – Привязанность, – подобрала она наиболее подходящее значение.
Ратая моргнула, явно не совсем понимая вопрос, поэтому Ире пришлось подробно объяснить, что именно она имела в виду.
– Зачем это кому-то показывать? Все остается в гнезде, – Ратая смутилась. Видимо, одно только упоминание о гнезде могло вогнать ее в краску.
– А сколько обычно получается яиц? – Ирина подозревала, что вопрос выходит далеко за рамки приличия, но не могла удержаться. Ей хотелось знать больше. И пусть эта тема по-прежнему ощущалась на языке горечью, но все равно вызывала интерес.
– Одно, – Ратая ответила спокойно. – Иногда два, но редко.
– И оно большое? – Ирина понизила голос. – Через какой срок рождается младенец?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Большое, – девушка показала руками размер. По мнению Ирины, яйцо не было таким уж большим. Конечно, в разы больше куриного, но вряд ли дотягивало до страусиного. – Но я не видела сама, – признала ящерка немедленно. – Только по рассказам. Растут ящерята быстро. К следующему сезону дождей они уже бегают и даже немного разговаривают, – ответ не на тот вопрос, ну ничего, тоже важная информация.
Ого, действительно быстро. Насколько Ира поняла, «сухой» сезон длится тут всего несколько месяцев, а если точнее, примерно три. Конечно, приблизительно, ведь никто прежде не удосуживался считать дни, так что Ирина опиралась лишь на собственные воспоминания. Да, узнав о смене сезонов, она покопалась в доставшейся ей памяти и нашла этот момент.
Смена сезонов была чем-то не очень значительным для ее предшественницы, поэтому воспоминания отошли на задний план. Именно поэтому Ирина не обратила на них внимания сразу.
Сразу после своего попадания ее интересовали другие вещи.
– Думаю, я узнала достаточно, – произнесла Ира, выпрямляясь. Она и не заметила, как наклонилась к Ратае, будто не хотела, чтобы их подслушали. Наверное, со стороны они выглядели подозрительно со своим шушуканьем.
На самом деле, Ирине хотелось узнать больше. Например, ее интересовало, занимаются ли ящеры любовью за пределами брачного сезона? Но она не стала спрашивать об этом.
Уже позже она узнала некоторые подробности о том, как у ящерок проходит беременность. Оказалось, что все не так просто, как ей виделось. Для начала женщины здесь не откладывали яйцо в тот же сезон, в который оно было… зачато. Они носили его в себе (внимание!) девять месяцев! Ровно столько, сколько длится сезон дождей. Поэтому зачатие обычно происходит под конец сухого сезона.
На следующий год, как только дожди переставали идти каждый день, ящерки откладывали яйца. «Дозревало» яйцо примерно месяц. Два месяца у ребенка был ускоренный темп роста. Он вырастал из крохотного младенца до существа, способного самостоятельно бегать и даже немного говорить. Естественно, для этого ему требовалось много пищи.
Это открытие позволило Ирине посмотреть на ящерок новым взглядом. И тогда она внезапно поняла, что живот у некоторых действительно немного больше, чем у большинства.
Он не был огромным, так что она даже засомневалась, но осторожные вопросы подтвердили, что да, именно эти ящерки носят в себе новую жизнь.
Ирина заторопилась. Как бы ее ни мучила ревность, она не желала становиться препятствием для Джабая. Он наверняка захочет привести в дом жену. И самой Ире не хотелось наблюдать за этим с близкого расстояния.
– Что ты делаешь? – неожиданно возникнув рядом словно призрак, задал вопрос Джабай, наблюдая за тем, как Ира намечает очертания своего будущего дома.
– Буду строить тут дом, – пожав плечами, она глянула на него как можно безразличнее. С того напряженного вечера они старались не приближаться друг к другу, держа максимальную дистанцию не только в физическом плане.
– Для кого? – по какой-то причине сегодня Джабай не стал довольствоваться короткими ответами.
– Для себя, – Ира выпрямилась и прямо посмотрела на ящера.
– Зачем?
Ей захотелось крикнуть, но она, конечно же, подавила неуместный порыв, лишь длинно выдохнула, избавляясь от части раздражения. Находиться рядом с Джабаем в последние дни стало настоящим испытанием для нервов. Вся ее сущность трепетала, но Ирине приходилось гасить любые эмоции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я узнала, что у вас наступило время кладок. Не хочу мешать тебе налаживать жизнь, – ответила она честно и рассеянно повертела палку.
Не зная, куда себя деть, Ира продолжила заниматься делом. Правда, ее внимание было направлено исключительно на Джабая. Она едва ли различала линии перед собой, делая все автоматически.
– Тебе плохо в моем доме? – спросил ящер, нахмурившись. Он выглядел недовольным и даже капельку рассерженным.
