Затем протянула руку к переключателю габаритных огней и отключила их.
Мила резко прибавила скорости. Впереди непроглядная темень. Совершенно не понимая, в каком направлении едет, она доверилась траектории движения, указанной навигатором. Поворот направо на сорок градусов. Девушка послушно последовала указанию и увидела, как курсор на экране изобразил маршрут. Прямой участок дороги. Машину немного занесло. Девушка вцепилась в руль мертвой хваткой, поскольку без хорошей ориентации достаточно будет малейшего отклонения, чтобы слететь с трассы. Поворот налево на шестьдесят градусов. На этот раз, чтобы не потерять контроль над дорогой, ей следовало резко притормозить и вывернуть руль. Снова прямой участок трассы, длиннее, чем прежний. Как долго она сможет выдержать эту гонку в потемках? Удалось ли ей обмануть своего преследователя?
Воспользовавшись прямым отрезком пути, простиравшимся перед ней, Мила на мгновение бросила взгляд на зеркало заднего вида.
Зажглись фары следовавшего за ней автомобиля.
Наконец преследователь себя обнаружил, но он отнюдь не собирался ее упускать. Свет фар его автомобиля освещал машину девушки, а также дорогу впереди. Мила вовремя повернула руль, чтобы вписаться в поворот, и одновременно включила фары. Она нажала на газ и на всей скорости промчалась метров триста. Затем резко остановилась посреди проезжей части и снова посмотрела в зеркало.
Стук двигателя и барабанная дробь в груди — это все, что она слышала в тот момент. Другая машина притормозила перед поворотом. Мила могла видеть протянувшуюся вдоль асфальта белую полосу от фар. Завывание, доносившееся из выхлопной трубы, наводило на мысль о существовании некоего свирепого зверя, готового в любой момент сделать последний бросок и вцепиться в свою добычу.
«Ну, иди, я тебя уже жду».
Мила взяла пистолет и зарядила его. Она не знала, откуда взялась такая решимость, которой, как она незадолго до этого думала, ей не хватало. Отчаяние толкнуло ее на нелепую дуэль посреди этой пустыни.
Но преследователь не принял вызова. Освещавшие поворот фары погасли, уступив место двум слабым светоотражателям красного цвета.
Машина дала задний ход.
Мила сидела не шелохнувшись. Затем она вновь задышала спокойно. На мгновение опустила глаза на соседнее сиденье, словно желая обрести поддержку в улыбке Сабины.
Только тогда она заметила, что в этой фотографии было что-то не так.
Мила приехала в Бюро уже за полночь.
Она все еще пребывала в напряжении и весь оставшийся участок пути не думала ни о чем другом, кроме фотографии Сабины. Одновременно девушка не переставала оглядываться, ожидая появления очередного преследователя, который с минуты на минуту мог вынырнуть из подворотни или устроить ей засаду на каком-нибудь перекрестке.
Мила стремительно поднялась по лестнице, что вела к квартире. Ей не терпелось переговорить с Гораном и сообщить группе о происшествии.
Вероятно, это Альберт выслеживал ее. Да, определенно это его рук дело. Но почему именно она? И потом, эта история с Сабиной… Но вполне возможно, что она просто ошиблась…
Поднявшись на нужный этаж, девушка открыла бронированную дверь ключом, который ей доверил Стерн, затем прошла мимо комнаты охраны и погрузилась в полное безмолвие. Скрип резиновых подошв ее ботинок по лежавшему на полу линолеуму был единственным звуком, раздававшимся в помещении. Мила быстро пробежалась по квартире. Сначала зал: там на краю пепельницы она заметила одну выкуренную сигарету, с длинным хвостом пепла на конце. На обеденном столе в кухне стоял оставленный кем-то ужин — вилка лежала на краю тарелки с чуть тронутым пудингом, все выглядело так, словно кто-то неожиданно был вынужден прервать еду.
Свет горел во всех комнатах, даже в Мыслительной. Мила поспешила в гостевую: несомненно, что-то случилось. Кровать Стерна была не убрана, а на подушке лежала коробка его мятных конфет.
Телефонный сигнал известил девушку о получении СМС-сообщения. Она прочла его.
«Мы направляемся к дому Гресс. Крепп хочет нам что-то показать. Догоняй. Борис».
26
Подъехав к дому Ивонн Гресс, Мила увидела, что еще не все успели войти внутрь: Роза Сара, стоя возле фургона, натягивала на себя комбинезон и пластиковые бахилы. Мила обратила внимание, что в последние дни та относилась к ней довольно спокойно. Она часто выпадала из реальности, полностью поглощенная своими мыслями, наверное из-за семейных неурядиц.
Роза подняла на Милу глаза:
— Черт! Смотри не потеряй, поняла?
«Забираю свои слова обратно…» — промелькнуло в голове Милы.
Девушка, проигнорировав вопрос Розы, попыталась подняться в фургон, чтобы взять себе робу. Но женщина встала на лестнице, преградив ее дорогу.
— Эй, я с тобой разговариваю!
— Чего тебе надо?
— Нравится разыгрывать из себя учительницу?
Роза стояла всего в нескольких сантиметрах выше ее головы. Снизу Мила чувствовала исходивший от нее запах сигарет, жевательной резинки и кофе. Девушке захотелось обойти ее или даже сказать ей пару ласковых.
Но затем она вспомнила слова Горана по поводу развода Розы и о проблемах с пищеварением ее дочери и предпочла повременить.
— Почему ты на меня злишься, Роза? Я всего лишь выполняю свою работу.
— А тебе не кажется, что в таком случае ты уже давно должна была найти шестую девочку?
— Я отыщу ее.
— А знаешь, я не думаю, что ты надолго задержишься в этой группе. Сейчас, кажется, ты их покорила, но рано или поздно они поймут, что мы прекрасно можем обойтись и без тебя.
Роза отодвинулась в сторону, но Мила осталась стоять на своем месте.
— Если ты так меня ненавидишь, почему же после того случая в приюте, когда Роке хотел выкинуть меня, проголосовала за то, чтобы я осталась?
Женщина повернулась лицом к Миле и с интересом на нее посмотрела.
— Кто тебе это сказал?
— Доктор Гавила.
Роза, тряхнув головой, рассмеялась.
— Видишь ли, милая, как раз поэтому-то ты и не продержишься долго. Ведь ты узнала об этом по секрету, а рассказав мне, ты уже его выдала. И к тому же он тебя обманул… Потому что я проголосовала против.
И, оставив остолбеневшую Милу на ступеньках фургона, Роза уверенным шагом направилась к дому. Девушка в полной растерянности посмотрела ей вслед. Затем она вошла в фургон, чтобы переодеться.
Крепп гарантировал им, что это будет его Сикстинская капелла. Подобное сравнение с комнатой на втором этаже виллы Ивонн Гресс вовсе не казалось таким уж рискованным.
В наши дни шедевр Микеланджело был подвергнут радикальной реставрации, вернувшей фреске прежнее истинное великолепие и освободившей ее от толстого слоя пыли, копоти и животного воска, скопившегося с течением веков в результате использования свечей и жаровен. Реставраторы начали работу с маленького — размером с почтовую марку — фрагмента, для того чтобы получить представление о том, что же под всем этим скрывается. Их удивлению не было предела: из-под толстого слоя сажи показались такие необыкновенные краски, вообразить красоту которых прежде даже не представлялось возможным.
Таким образом, чтобы довести до конца свой шедевр, Крепп начал с обычной капли крови, обнаруженной Милой с помощью ньюфаундленда.
— В канализации дома органический материал обнаружен не был, — заявил эксперт криминальной полиции. — Но трубопровод довольно изношен, и в нем имеются следы соляной кислоты. Предполагается, что Фелдер воспользовался ею для растворения останков, с тем чтобы как можно лучше избавиться от них. Эта кислота — очень эффективное средство даже в отношении костных тканей.
Мила, поднявшись на лестничную площадку второго этажа, успела услышать только заключительную часть фразы.
Крепп стоял в центре коридора, а напротив него — Горан, Борис и Стерн. Чуть поодаль прислонилась к стене Роза.
— Следовательно, это маленькое кровяное пятнышко стало той единственной деталью, позволившей нам утверждать, что эта резня — дело рук Фелдера.
— У вас уже готов его анализ?
— Чанг считает, что существует девяностопроцентная вероятность того, что это кровь мальчика.
Горан посмотрел в сторону Милы, а затем снова обратился к Креппу:
— Ну вот, все в сборе. Можно начинать…
Все ждали ее прихода. Это, наверное, должно было польстить ее самолюбию, но Мила никак не могла выкинуть из головы слова Розы. И кому теперь верить? Этой сумасшедшей истеричке, которая с самого начала невзлюбила ее, или Горану?
Тем временем Крепп, прежде чем впустить следственную группу в комнату, обратился ко всем с просьбой:
— В помещении мы сможем находиться самое большее четверть часа. Поэтому, если у вас есть вопросы, задайте их сейчас.
