стала начинающий звукорежиссёр Ольга Горбунова. Так случилось, что из всех сотрудников Дома Радиовещания, которые считались мастерами крупных форм, Ольга была наименее опытным специалистом. Дочь главного дирижёра Театра оперетты, она окончила Гнесинку по специальности «хоровое дирижирование», а студийным инженером стала совсем недавно, пройдя углублённый курс профильного обучения. До «Русского альбома» она записывала радиопередачи, эстраду, детские песни и нескольких бардов. Коллаборация с «БГ-Бэндом» стала её первой серьёзной работой, и на сломе эпох жизнь бросила Горбунову в самую горячую точку. Немаловажную роль здесь сыграли женская интуиция и уральские гены Ольги — и в итоге всё получилось как нельзя лучше.
«Горбунова записала именно то, что мы играли, — вспоминал Липницкий. — Она была мила, очаровательна и абсолютно не дергалась — как человек, сидящий на фиксированной зарплате. Её размеренность и неторопливость создавали удивительную атмосферу спокойствия».
Впервые со времён студийных опытов у Тропилло Гребенщиков столкнулся с продуманным саундпродюсированием. У Ольги всегда был выстроен идеальный звуковой баланс — музыкантам оставалось надеть наушники и сыграть свои партии. Всё шло чётко, с настроением и по графику.
Ещё одним существенным фактором оказалась необычная локация, в которой были расквартированы музыканты.
«Мы жили в гостинице “Измайловская”, респектабельном клоповнике с высокими потолками и широкими коридорами, — весело рассказывал звукорежиссёр «БГ-Бэнда» Олег Гончаров. — Когда утром музыканты шли к метро, то проходили сквозь местный рынок, куда крестьяне из Рязани, Суздаля и Ярославля привозили иконы и церковную утварь. Менты их не гоняли, и мы прибывали на сессию очищенными и просветлёнными».
В тот момент Олег Сакмаров оказался единственным музыкантом, который сильно напрягался по поводу происходящего, поскольку искренне считал, что в студийной версии эти песни звучат не так убедительно. Кроме того, он не понимал, почему композиция «Волки и вороны» вошла в альбом «обрезанной», без мощного апокалиптического финала:
Приходили Серафимы
с мироносными жёнами,
Силы и Престолы из предвечной тиши,
Накладывали руки —
снимали обожжёнными
И праздновали Пост
и Пасху нашей души.
Судя по всему, про «мироносных жён» Борис Борисович решил в студии не петь. По-человечески это понятно — то, что на концертах пробивало до мурашек, на плёнке воспринималось по-иному. Возможно, в этом был определённый смысл.
«Мне тогда казалось, что на записи царит анархия, — вспоминал виолончелист Пётр Акимов, приглашённый сыграть на нескольких треках. — Спонтанно появлялись музыканты вроде меня, Зубарева, Волкова с Гайворонским, а на паре треков сыграл барабанщик Петя Трощенков. Мне чудилось, что многое делается “на шару”, но в результате получилось волшебное явление природы. Борис жил этим альбомом, и когда он исполнял вокальные партии, в них чувствовалась удивительная сила».
Необходимо отметить, что, несмотря на медитативный строй, русское полуфоль-клорное звучание «БГ-Бэнда» стало ещё более рок-н-ролльным. С чётким барабанным ритмом в стиле The Traveling Wilburys была сделана композиция «Бурлак», попавшая на первое место хит-парада новой радиостанции SNC. Окаймляли «Русский альбом» инструментальные зарисовки Сакмарова, которые БГ выбрал в качестве intro и финала.
«Эти пьесы, сыгранные на гобое и волынке, стали реализацией моей мечты совместить архаичные пласты народных попевок с авангардными достижениями минимализма, — комментировал запись Сакмаров. — Их не стыдно было поставить рядом ни с опусами Мартынова, ни с фольклорными хорами Архангельской губернии».
К окончанию зимы 1992 года «Русский альбом» был записан. Затем он ещё довольно долго дорабатывался, но это выглядело по-своему логично.
«Мы наконец-то закончили микшировать маленький инструментал, который там должен быть, — отчитывался Гребенщиков в интервью “Комсомольской правде”. — Практически шесть месяцев мы возились, чтобы найти органичный порядок песен и сделать правильную обложку… Для меня очень важно, чтобы альбом был точно сделан, чтобы печать была хорошей и всё остальное. Мне хочется потратить время и выпустить его по-настоящему».
В итоге тираж оказался напечатан лишь в конце осени — на курёхинском лейбле «Курицца Рекордс». В Москве пластинка стала продаваться только в январе 1993 года.
Примечательно, что пока альбом так долго редактировался и издавался, через студию «Колокол» начал активно распространяться демо-вариант, который Липницкий неосмотрительно дал послушать Саше Агееву. На этой версии, стихийно названной «Кони беспредела», не было инструментальных фрагментов Сакмарова, зато присутствовали композиции «Сувлехим Такац» и «Нью-Йоркские страдания», которые исполнялись на концертах, но в пластинку не вошли.
Результат тем не менее превзошёл все ожидания — независимо от того, слушал ли меломан кассетный бутлег или роскошный винил с кокетливым плакатом внутри. Напряжённость и монохромная чёрно-белая графика «БГ-Бэнда» напоминали дарк-фолк в духе акустических Current 93. Гребенщиков, случайно или гениально, попал в нерв своего времени — в данном случае раздрая и расхриста. И никогда дрожь его голоса так не соответствовала дрожи горизонта, дрожи рук и неуверенности — ни в будущем, ни в прошлом.
«Красота во все периоды истории являлась единственным абсолютом, который мне известен, — рассуждал Борис во время поездки “БГ-Бэнда” на Соловки. — Бога абсолютным считать трудно, ибо он выше понятий. Остаётся красота — как единственное, что реально. Когда начинаешь вспоминать, а что же в моей жизни было реальным, то получается, что не это, не это и даже не это. Остаётся смысл, для меня по крайней мере, только в красоте. Но если это красота, то она абсолют — как окно к Богу».
КУСОК
ЖИЗНИ
«В жизни случаются две трагедии: первая — не получить то, о чём мечтаешь, а вторая — получить».
Оскар Уайльд
Вскоре после московской сессии гитарист Лёша Зубарев получил от БГ кассету — с просьбой разучить композиции для грядущих концертов «Русского тура».
«У меня тогда от “БГ-Бэнда” шли по коже мурашки — как здорово это всё работало, — вспоминал Алексей. — Я понимал, что Борис собирал новую группу интуитивно, и лишний раз в этом убедился, когда внимательно прослушал плёнку. Как я и предполагал, все композиции звучали очень органично, и гитара там была не нужна. Но к заданию я подошёл творчески и за несколько дней подготовился к туру».
Летом 1992 года Гребенщиков получил приглашение выступить в Израиле, где экспериментальное трио Зубарев — БГ — Сакмаров впервые исполнило новые композиции «Лётчик» и «Царь сна». Интересно, что подобный состав случился не от хорошей жизни, просто организаторы могли оплатить только троих музыкантов.
«Нам стало любопытно а что мы можем сделать без аккордеона? — вспоминал Гребенщиков. — Мы пытались сыграть “прямо с разбега” новые песни, и получилось не очень убедительно. Но впервые они были исполнены именно в Израиле. Это был прообраз будущей группы».
Звук получался непривычным — на первый план стали выходить галлюциногенные духовые Сакмарова и длинные гитарные проигрыши, до которых Зубарев был охоч
