Шеф Митчелл поморщился:
– По рукам. Но она будет при вас везде, даже за пределами юрисдикции полиции Маунт-Плезант.
– Отлично, – согласился Гэхаловуд.
Митчелл взял телефон и попросил вызвать Лорен. Через пару секунд она влетела в кабинет, полная энтузиазма, – и остановилась как вкопанная, увидев нас с Перри.
– Вы меня спрашивали, шеф?
– Лорен, думаю, ты помнишь сержанта Перри Гэхаловуда, – сказал тот. – А это Маркус Гольдман.
– С ним я тоже знакома. – Голос ее звучал угрюмо.
– Как тебе известно, Лорен, полиция штата заново открыла расследование по делу об убийстве Аляски Сандерс. Работа будет вестись совместно с полицией Маунт-Плезант. Я выделяю на это расследование тебя.
Для Лорен это явно была большая неожиданность, но она сумела скрыть удивление:
– Слушаюсь, шеф. Но позволю себе спросить, почему меня?
– По настоятельной просьбе этих господ.
– Мы полагаем, что у вас есть все возможности нам помочь, – сказал Гэхаловуд.
Насколько я знал Лорен, она бы предпочла отказаться, из гордости. Но ей предоставлялся случай пролить свет на это дело, случай, которого она ждала одиннадцать лет. И она согласилась, сказав только: «Слушаюсь, шеф».
– Лорен, мне нужен ежедневный подробный отчет, – добавил Митчелл.
– Он у вас будет.
И тут Гэхаловуд сказал с натянутой улыбкой:
– Ладно, коль скоро расследование официально началось, позвольте задать вам один вопрос, шеф Митчелл.
– Слушаю вас, сержант.
– Одна соседка семейства Кэрри показала, что вечером в понедельник, пятого апреля, то есть за несколько часов до того, как Уолтер поджег квартиру, они с матерью сильно повздорили. Соседка утверждает, что рассказала вам об этом. Вопрос: почему до нас так и не дошла эта информация?
– В самом деле, что-то смутно припоминаю. Не забывайте, что все случилось очень быстро. Уолтер пускается в бега, через несколько часов сдается, потом эта трагедия в здании полиции штата. После того, как он умер, к тому же признавшись в содеянном, я решил, что незачем приставать к вам с маловажными свидетельствами.
После встречи с шефом Митчеллом Лорен отвела нас с Гэхаловудом в комнату отдыха комиссариата. Кроме нас, там никого не было, можно было говорить свободно.
– Митчелл – болван, в конце года он отсюда сваливает, – сказала Лорен, опуская монетки в двадцать пять центов в автомат по продаже напитков. – Скорей бы уже увольнялся, все вздохнут с облегчением.
– Вы его явно недолюбливаете, – констатировал Гэхаловуд.
– Он, в сущности, не злой, просто отсталый. У него устаревшие методы, ну и склад ума такой же.
Лорен протянула мне стаканчик с кофе. Я понял это как знак примирения и сказал:
– Прости еще раз, Лорен.
– Прощаю, Маркус, но не потому, что мы теперь будем работать вместе.
– У него не было выбора, – встал на мою защиту Гэхаловуд. – Ему было строго запрещено рассказывать что бы то ни было, специальным приказом шефа полиции штата.
– Вам кто-то что-то растрепал, сержант? – тут же парировала она.
– Ишь, а ваша подружка с характером! – хмыкнул он.
– Я ему не подружка!
– Я рад, Лорен, что мы будем вести расследование вместе. Это будет потрясающе.
* * *
После обеда мы по приглашению Лорен расположились у нее, чтобы прояснить ситуацию. Она усадила нас в гостиной, предложила разные напитки и выпечку. Держалась с вызовом и в то же время приветливо. Не женщина, а ходячий парадокс. Гэхаловуд принес все документы, какие собрал с 1999 года. Для начала он хотел дать краткий обзор дела и стал раскладывать бумаги на ковре. Лорен прервала его, принесла рулон клейкой ленты и кнопки и велела вешать все важное на стену. Еще она дала ему фломастеры:
– Делайте любые пометы. Когда закончим, я покрашу стену заново. Я все равно никого не зову в гости.
Гэхаловуд сперва стеснялся, не хотел превращать стену гостиной в доску с материалами, но Лорен не уступала, и он принялся за дело.
Глядя, как Гэхаловуд методично клеит на стену клочки бумаги, а потом марает на ней пояснения, я словно читал в его душе. Прицепив листок, он красным фломастером добавлял пометки, потом приступал к объяснениям. Ход его мысли обретал форму у нас на глазах.
– Какие у вас новые факты? – спросила Лорен.
– Вот это, – Гэхаловуд повесил на стену статью из “Салем ньюс”, найденную в вещах Вэнса.
аляска сандерс
избрана мисс новая англия
Слово взял я:
– Незадолго до переезда в Маунт-Плезант Аляска выиграла важный конкурс красоты. Перед ней уже вырисовывалась карьера актрисы. У нее даже была агент в Нью-Йорке. По логике вещей, следующим этапом должен был быть переезд туда. Но она вдруг оказывается в Маунт-Плезант. Почему?
– Необъяснимое решение, даже учитывая ее связь с Уолтером, – добавил Гэхаловуд. – А в рамках расследования все, что не имеет объяснения, подозрительно. У нас был долгий разговор с родителями Аляски. Хронология такая: 19 сентября 1998 года Аляска получает титул мисс Новая Англия. А через десять дней, 2 октября 1998 года, ссорится с родителями и уходит из дома. Уезжает со своим парнем, Уолтером Кэрри, и живет у него.
– Аляска была совсем молоденькая, – возразила Лорен. – Поругалась с родителями, в порыве бунтарства сбежала к своему молодому человеку. В ее возрасте это вполне нормально.
– Если бы она сбежала на уик-энд, было бы понятно, – согласился Гэхаловуд. – Но в нашем случае она поселяется в Маунт-Плезант надолго. С чего бы ей вдруг все бросать?
– Погодите, сержант, – сказал я, заглянув в свои записи. – Вчера Эрик нам говорил, что Аляске сразу по приезде в Маунт-Плезант любой ценой надо было найти работу. Она вроде бы сказала следующее: “Когда сидишь по уши в дерьме, нечего воротить нос”. Она явно была в безвыходном положении.
– Она только что хлопнула дверью у родителей, – заметила Лорен, – конечно, она слегка выбита из колеи. Считает, что должна сама себя обеспечивать, а значит, ей нужны деньги.
– Но у нее есть деньги! – воскликнул Гэхаловуд. – Она только что выиграла конкурс, получила титул мисс Новая Англия и пятнадцать тысяч долларов. До этого она принимала участие в других состязаниях с хорошим призовым фондом. А журналистка из “Салем ньюс” говорила, что Аляска была бережливой, откладывала деньги, чтобы оплатить переезд в Нью-Йорк. Откуда такая спешка – срочно устраиваться работать на заправке, при том что у нее есть сбережения?
– Не хочет трогать заначку? – предположила Лорен.
– Тут что-то другое, я уверен, – бросил Гэхаловуд. – Почему она сказала Эрику, что “сидит по уши в дерьме”?
– Вы правы, сержант, – сказал я.
– Спасибо, писатель.
Лорен посмотрела на нас с раздражением:
– Простите оба, но вы не можете называть друг друга по именам?
Гэхаловуд улыбнулся:
– Хелен, моя жена, часто делала нам такое же замечание.
– Ваша жена права. Скажете ей, что я ее полностью поддерживаю.
– Она умерла несколько месяцев назад.
– Извините.
– Вы не могли это знать.
После небольшой паузы Гэхаловуд заговорил снова:
– Помимо мотивов Аляски меня занимает еще один переезд – Эрика Донована. – Гэхаловуд намеренно назвал его “Эрик Донован”, чтобы Лорен могла дистанцироваться. – В пятницу, 4 сентября 1998 года, Эрик покидает Салем и возвращается в Маунт-Плезант. Что случилось: его уволили? Или он уволился сам? Мне хочется найти его тогдашнего работодателя и спросить, это может быть важно.
– Это я вам найду, – сказала Лорен, стараясь держаться отстраненно.
– Спасибо. Эрик, знакомый с Аляской по Салему, уезжает из города и возвращается в Маунт-Плезант. Не знаю, можно ли считать это поспешным отъездом, но его появление было как минимум неожиданным, поскольку собственные родители решили, что он просто решил их навестить.
– Признаюсь, меня тоже это удивило, – подтвердила Лорен.
