смайлик и ссылку на свое фото, в котором она топлесс пила коктейль на крыше, в бассейне одного из шикарных отелей.
Я поставил лайк. А она прислала мне смайлик.
Говорят, здесь в Африке, были занятные женщины, но мне пока не удавалось еще быть с ними.
Я поинтересовался у главы нашего офиса. Он понял мой вопрос и вечером ко мне постучали в дверь. Я открыл. Там стояла очаровательная девушка с шоколадной кожей. Кожа у нее была мягкая, как бархат, ну а плоть, плоть как и всех была розовая.
Мне понравилось, хотя привычки у нее были свое образные, отличные от моих.
Я привык к большему разнообразию, а она предпочитала более простые удовольствия.
На утро, я поблагодарил нашего шефа в этой стране. Но он сделал вид, что не понял. В конце концов, я был прислан из Японии и был начальником в самой Корпорации, а он был руководителем, но в далекой стране.
Прошло еще два дня. Выстрелы затихли и самолет доставил нас домой. Я приехал вечером 14 января, брат поехал в отель, где его ждала жена и остальные члены нашей семьи. Я поехал домой.
Акари встретила меня в роскошном белом кимоно, вышитом пионами и розами.
Проводила в ванную. Там уже была набрана горячая ванна и я с удовольствием в ней отдохнул. Акари мыла специальной губкой мои руки, мою грудь и ноги.
Я чувствовал бесконечную к ней благодарность и любовь. Я сказал ей об этом и она удивленно посмотрела на меня.
Я повторил, говоря как она прекрасна, как прекрасны ее волосы и лицо.
Акари зарделась и смутилась. И я понял, что она любит меня.
Потом во мне промелькнула мысль, как она отнеслась бы к моей открытой связи с Мэй, но я вспомнил Акари в момент вождения и скорости и решил, что ноготки, которые ласкают мою кожу, сдерут ее, узнав о Мэй.
Я был в воде, но то ли от прикосновений, то ли от воспоминаний о Мэй мой флаг поднялся. Акари заметила это и улыбнулась.
Она сделала все как надо, даже лучше. Не замочив и не снимая свое кимоно.
Именно этих ласк мне не хватило с шоколадной девушкой в чужой стране.
Акари вышла, я залез в душ.
А потом пошел спать.
День начался рано. Костюм и платье, синее с золотыми блестками было готово.
На дом пришла парикмахерша и соорудила чудо из волос Акари.
К двенадцати мы поехали в зал.
Там уже собрались гости. Я приветствовал их всех и отдельно, как следует из этикета, поклоном приветствовал маму, на которой было белое траурное кимоно.
Нас приветствовали, фотографировали, поздравляли.
Я знакомился с родственниками Акари, а она с моими.
Все было хорошо. И всем было радостно. Отдельно поздравил нас Юкио-сан с супругой, и отошел беседовать с мамой.
Сестра была с Кевином. Двухметровый блондин с американской улыбкой пожал мне руку и пожелал счастья. Сестра прижималась к нему. И мне было хорошо знать, что они счастливы.
Я любовался нашими портретами из цветов. Ямамото постаралась. Акари и я выгладили как легендарные герои, или боги наших сказаний.
Мы шли по облакам белых хризантем, и над нами сияло пионовое солнце.
Акари хотела поблагодарить ее. И мы нашли ее на галерее, идущей поверх банкетного зала. Она полулежала на стульях и помощница меняла ей полотенце.
При виде нас Ямамото встал и поклонилась. Акари поблагодарила ее за украшение, и разрешила покинуть зал. Акари узнала, что Ямамото беременна и поздравила ее.
Та кивнула и ее увели.
- Мне показалось, что она плакала, - сказала мне Акари.
- Не бери в голову, не у всех беременность идет легко, - ответил я.
Я был зол на Ямамото, что ей плохо и что я должен думать о ней, в наш с Акари праздник.
День проходил и с первыми сумерками был фейерверк, встреченный овацией.
Все выкладывали фото и начали приходить поздравления.
Отписался Харуто. Прислал видеопоздравление Харуки, потом Танака, Сато и Юми.
Юми, как оказалось, была не подалеку, и сняла поздравление на фоне нашего фейерверка.
На ней сегодня не было не только верха, но и низа купального костюма, зато было два, или три мужчины европейского вида.
Акари вежливо улыбнулась, и не стала досматривать его до конца.
У меня стало легко на душе. Почти двухмесячный морок спадал.
Юми наверняка, получив подтверждение, сообщила Мэй о нашей помолвке.
Я уже не вспоминал о Мэй, о нашей встрече в офисе, о том, как мне было хорошо, и как я любил ее.
Воспоминания стерлись и я любил лишь Акари. Я всегда любил лишь Акари. И всегда я буду любить только ее. По крайней мере, я так думал.
Праздник заканчивался. И в конце я объявил о дне свадьбы. 8 февраля. Естественно, все присутствующие получили сразу поздравления, а распорядитель свадьбы немедленно выслал поздравления всем, кто не был там.
Мы попрощались с гостями и последними вышли из зала. По условиям портрет из цветов должен был быть разобран, но я понял, что Ямамото займется этим завтра.
Мы приехали домой и Акари устала. Она легла спать.
Я был возбужден и не мог заснуть. Посмотрел местные новости, где был небольшой сюжет о том, что «единственная дочь «катерного короля», помолвлена с начинающим работником Корпорации и сыном известного автомобильного дилера.
Показали и фотографию отца, с траурной лентой. И я с удивлением узнал, что он принял участие во множестве мелких конфликтов и дослужился до командира бригады.
Он никогда не говорил мне о войне. Но учил быть упорным и побеждать.
А сам лег пеплом, стал землей, в саду своего дома. Показали и нас с Акари, счастливых и радостных. Показали и портрет, упомянув, что модный художник Ямамото стала его автором. Показали
