— Что из того, что он про беду эту никому не болтает?
— А то, что где нибудь на делюге он со страху перестреляет и продавцов, и нас.
— Не преувеличивай.
— Сгущаю, конечно, но представь себе, что, допустим, вчера с ним бы вот такое в комке произошло, что тогда?
— Добили бы, делов — то.
— Где я? — одыбал Вовчик, но никого не узнавал.
— Пока еще не в аду, но можешь не сомневаться, место для тебя там приготовлено.
— Кто ты?
— Костя, друган твой. Адрес и фамилия нужны? Эдик вывалил салат под пристань и, сполоснув тазик, положил его в Славкину «жигу». Улетучившийся аппетит Кота не возражал.
— Слава, до аптеки Рыжего свози? — попросил племяша Леха.
— Сейчас, машина чуть — чуть обсохнет.
— Ты на его садись, твоя пусть здесь стоит.
— Я сам за руль сяду, — встал на карачки Вовка.
— Твое дело, не убейся, гляди.
Вернулся Славка один и на такси. На первом же перекрестке Вовчик атаковал железный стол светофора. Столб не пострадал, а «Жигули» остались без лобового стекла и правого крыла. Ремонт обошелся бесплатно, но ушло на него двое суток. Все это время Рыжий бухал, словно прощался с жизнью. В понедельник ближе к обеду племянник Ветерка через старого знакомого, который трудился на железнодорожном вокзале начальником смены, достал три билета на поезд и вечером благополучно проводив подельников до купейного вагона, Святой с дрыхнувшим на переднем сиденье Вовкой, метанул на выход из города. До Читы добрались без приключений и ровно за двадцать четыре часа. С последними лучами солнца и каплями горючки в бензобаке, легковушка на издыхании вкатилась в ограду Областного онкологического диспансера. Вовчик ничего не спрашивал, Олег ничего ему не объяснял. Посадил за пазуху наблевавшуюся за дорогу Линду и вылез из-за баранки.
— Минут сорок меня не будет, бензин ищи.
На третьем этаже в хирургическом, стерильно уютном и стонущим на разные голоса отделении, после операции лежала Лена. Третью часть мизинца на левой руке, где притаилась злокачественная опухоль, ей три дня назад оттяпали.
— Привет, ромашка, — развернул он жену от тоскливого коридорного окошка.
Забинтованной кистью руки она провела по его небритой щеке и вроде как облегченно, выдохнула.
— Ты вернулся, значит, все хорошо. Ой! У тебя под рубашкой что — то шевелится.
— Это для тебя, ромашка.
— Что это?
— Угадай.
— Котенок?
— Ну — у…
— Щенок?!
— И не простой. Не золотой конечно, но зато сенбернар и кличут его Линдой.
— Спасибо!
— Как чувствуешь себя?
— Отлично.
— Тогда собирайся, поехали.
— Куда?
— Домой, куда же еще.
— Не, Олежка. Больничный с нарушением выдадут.
— Ну и что?
— Не оплатят.
— Я оплачу его в тройном размере. Вещи бери и во двор спускайся, я на «жиге». В двенадцать в Первомайске будем.
«Краб» был ограблен девятнадцатого июня. Решив собраться вместе пятого июля, банда на некоторое время легла на дно, хулиганить и чудить в поселке Святой запретил. Сразу после дележа дернутого, Эдик уехал к родичам. Был он холост, с Викой поссорился и теперь все денежки тратил в основном на себя. Приобрел в «Рубине» за шестьдесят штук золотую цепочку, печатку на мизинец, дал отцу с матерью и загулял. Олег с Максимом и Игорешкой гонял футбольный мяч, ходил в бассейн, спортзал и длинными вечерами просиживал у телевизора. Леха заперся на даче, отдавая все свободном время курочкам и поросятам.
Кот и Рыжий с куражей, соревнуясь между собой в щедрости, несколько дней подряд поили всех желающих горькой в «Кристалле» и «Березовой роще».
Как и уславливались, пятого числа словились в «Кристалле». Вкованные в вываренный шелк, публично никогда не матерившиеся, в рыжих гайках и цепях, выглядели на фоне заполненного ресторана приятели не просто прилично, а выделялись. Рабочий люд уже прикидывал, что это пятерочка себе на уме. Официанткам щедрые парни нравились. У Кости первый раз в жизни появилась кожаная куртка и теперь он всегда и везде таскал ее с собой.
— Брось ты, волк, шкуру эту дома, — наматывал на вилку колечки репчатого лука из салата Ветерок, — жара на улице под тридцатку давят, а ты таскаешься с ней, словно с ребенком грудным. Вон косятся на тебя.
— Кто?
— Не туда смотришь.
— А-а, вон те гаврики. Представляю — с короткой стрижкой и в пиджаке, это — Беспалый. Справа от него, тот, что мордастый — Леха, еще его дразнят пингвином. Слева кент, они вместе на зоне хряпали — Слепой, Олегом зовут. Путем его не знаю, сидит постоянно, а рядом за соседним столиком шпана их. Сэва, Кореш, Десяток. Одногодки все и даже когда — то в одной школе учились вместе. Лет по двадцать им примерно. Жук, царство ему небесное, с ними вращался.
— Слепому сколько лет?
— Двадцать восемь кажется, он Беспалого то ли на год, то ли на два постарше.
— Ну ладно, пускам расслабляются, у нас своих проблем по горло — осторожно, чтобы не облиться, Святой вывернул из холодной бутылки шампанского капроновую пробку. Есть у меня мысль шальная, давайте кучей обсосем. С коммерческими магазинами пора подвязывать. Жабрами чую, вот — вот врюхаемся. Менты под наш стиль работы пристроятся и могут вычислить, — В нашей ментовке тишина, — перебил его Кот, я узнавал недавно.
— Вино-водочный, — продолжил Олег, — один день пасем: во сколько инкассаторы филки забирают, на другой — минут за тридцать до их появления, пашем и сваливаем. Правда без масок придется грабить, но зато деньги живые, с тряпками, как сейчас, вошкаться не будем.
— Олег Борисович, у вас не башка, а дом советов. Следует за это остограммиться, — пригласил всех присутствующих за столом Костя.
— Дельное предложение, — загорелся этой идеей Леха — давайте в Иркутске отработаем.
— К сыночку тянет?
— Да умри ты. На рожу нас там никто не знает. Легавые не ожидают, что мы тактику сменим, это уж как пить дать. Хата имеется. Пропидарит, по-моему, а, Святой?
— Никто не против?
Никто не ответил.
— Убийцы проклятые, вам все равно, что ли? Ладно, готовь, Кот оружие. Ты, Вовчик…
— Извини, Олега, я тебя перебью. Тачка наша третьями дышит. Редуктор визжит и резина лысоватая. Если далеко ехать — нужно подшаманить. Давайте скинемся — выдвинул он на середину столика чистое блюдо.
— Постойте, — недовольно сморщился Ветерок.
— Проще гараж чей-нибудь подломить.
— У наших ментов мы вне подозрений, — снова вмешался Костя.
— Глупо было бы на такой мелочевке сыпануться.
— В Читу погнали, там сделаем.
Все понимали, что Леха хоть и прижимистый парень, но с последней делюги половину своей доли отправил в Кутулик, поэтому промолчали.
