— Эдька! — истошно заорал Кот, а тот и так сообразив, что проворонил ситуацию, всей массой тела подмял под себя отчаянно сопротивляющегося человека. Добраться до шпалера ни тому, ни другому не удавалось, но и вторично им воспользоваться жертве они мешали.
— Вовка! Помогай!
Но тот от греха подальше заполз под железное брюхо тачки и не отзывался.
— Где он, сука, — выдохнул Эдька.
— Ты гляди, худой дрищ, а просто так не возьмешь. Спортсмен или рэкетсмен, интересно?
На крики к машине, ломая кусты, вылетели Леха и Олег. Вовчика где-то не было, зато метрах в пяти за елками ругала за испачканное платье дочь мамаша. Ветерок, оперевшись правым коленом о переднее пассажирское сиденье, заломил парню кисть руки и, выдрав из нее пистолет, швырнул его под машину, Затем, ухватив сопротивляющегося за волосы и горло, попытался прижать его к спинке задней седушки. Тот хрипел, но сдаваться не собирался. Перегнувшись через брата, Святой накинул на тонкую шею паренька обрывок веревки, предназначенной для продавцов коммерческих магазинов и, не затягивая ее в смертельную петлю, потянул на себя.
— Олега, дави его, я уже не могу, — взмолился Костя.
Худой и жилистый водила оказался сильным, а может, и просто барахтался изо всех, не нужных теперь уже сил и четверо, вдвое здоровее его парней, никак не могли подавить его сопротивление.
— Души, Святой, а то вырвется.
Зная, что человек без кислорода способен продержаться больше минуты, Олег затянул на его горле удавку и внимательно наблюдал за колышущимися елками, откуда в любой момент могли появиться ягодники. Понимая, что умирает, парень рвался и извивался, и на глазах чернел. Прошла, кажется, вечность, пока он затих, а из кустов так никто и не вышел.
Пистолет, брошенный Лехой под Жигули, попал стволом Рыжему в глаз и отрезвил его от страха. Пропахав на животе по камушкам, он выполз сзади машины и, как ни в чем не бывало, правда, забыв отряхнуться, встал за спиной Святого.
— Помочь?
— Ты где пропал?
— Да тут я был, ты че?
— Отойди, не мешай.
Ветерок перехватил у подельника концы веревки и туго на два узла завязал ее на шее трупа.
— Ты это зачем? — устало отвалился на спинку сиденья Эдька.
— Для верности. Я и первому подснежнику такие же узелки вместо галстука оставил.
Убийство устраивало Леху, а сделал это Олег. Сев на поваленную сосну, он прикрыл веки и потер звенящие раковины ушей. Черт, что происходит. Второго уже мякнул. Одного вместо Кота, а сегодня вообще не понять, что сделал.
Мертвый всегда тяжелее живого и в трупе как будто было двести килограммов. Приятели, кряхтя и мешая друг другу, перетащили его в багажник Вовкиной тачки.
— Снимай колеса, — приказал ему Ветерок.
Сознание медленно возвращалось к действительности и, мотнув гудящей башкой, Святой с трудом поднялся.
— Ты что там делаешь?
— Резину сдергиваю.
— Завязывай, сваливаем.
— Я тоже говорю, чесать надо — потянул Рыжего за рукав рубашки Эдька.
— Олега, дай я покомандую, раз в жизни, — протирал пучком травы грязные кроссовки Леха.
— Работай, Вовчик, все путем. Зря мы этого жлоба на небеса отправили что ли?
«Делайте, что хотите», — думая про себя, махнул рукой Святой.
Костя разбирался со шпалером. Что-то смущало его при виде этой железяки и, наморщив лоб, он пытался понять, что вместо снятых с передка желтых «Жигулей» колес, Вовка поставил две своих запаски. Одна оказалась спущенной, и он виновато косился на Ветерка, с понтом, тот собирался куда-то ехать.
— Скоро ты?
— Все, — убрал домкрат Рыжий.
— Спячивай нашу лайбу к трассе. Эдька и Костя с ним отчаливайте, а я с Лехой приберу тут все.
Не дожидаясь, пока он сядет в тачку, Ветерок завел ее и, воткнув сразу вторую передачу, напролом через ели и кусты, подпрыгнув левой стороной на вершине лежавшей поперек тропинки сосны, попер в чащобу. Когда подошел Олег, приятель при помощи резинового шланга сливал в брезентовое ведро с бензобака «Жигулей» горючее.
— Ты что такой смурной?
— Человека пять минут назад удавил или ты на такие мелочи не обращаешь внимания?
Леха улыбнулся.
— Не расстраивайся, одним меньше, одним больше, все сдохнем когда-нибудь. Не подфартило ему вот и все.
Оторвав от валявшейся в салоне клетчатой рубахи рукава, один он подал Святому.
— Давай коросту в божеский вид приводить. Она, поди, вся в наших отпечатках, а потом за упокой невинно убиенного по стопарю вмажем.
Шустро и тщательно подельники протерли все, что только можно было, внутри и снаружи, после чего остатки бензина выплеснули на рулевое колесо и седушки.
— Что-нибудь да забудешь, — раскрутив пустое ведерко, Ветерок кинул его в кусты голубики.
— Серьезное что?
— Да нет, ключи гаечные не взял.
— На дачу, поди, в хозяйстве пригодятся?
— Угадал и вот это, как раз не смешно.
Перед самым выездом на трассу сидели в «жиге» приятели и их с любопытством разглядывала та же самая девчушка, что чуть не влетела полчаса назад им под колеса.
— Дяденька, земляники хочешь?
— Спасибо, маленькая, не до сладостей.
— А вы много ягоды насобирали?
— Беги к маме, где она?
— С папой в машине спят, а мне сказали погулять.
— Рановато еще спать, — развернул ее лицом от проезжей части Олег.
— Шлепай к родителям, и каменюгой в лобовое стекло зафинтили, поняла?
— Угу, — она, сопя от натуги, выковыряла с дорожки булыжник и побежала к мамочке.
Отмахав в сторону Первомайска километров пять — шесть, остановились. Справа от дороги, на небольшой возвышенности тянулся железобетонный желоб для сточных вод. Выбрав момент, когда на трассе никого не было видно, мертвеца понесли наверх. У «Жигулей» остался Святой. Задрав капот, он положил на воздухоочиститель шестнадцатого калибра обрез и, уловив шум двигателя приближающейся машины, повернул голову. Даже с такого расстояния было видно, что это ментовский «УАЗ», а еще спустя минуту Олег без натуги различил в нем людей в форме. Вот и его жизнь кончалась. «Два трупа, три вооруженный ограбления, да за это меня раза три расстреляют», он склонился над горячим мотором и вставил стволы в рот. «Тьфу, блядь, порохом воняют», — и от соприкосновения стали с золотом, во рту невозможно закислило.
На этот раз ему повезло. Не сбавляя скорость, машина прошелестела мимо. Убитого спрятали на дне желоба. Прикрыли плитой и забросали сухими ветками, травой и прошлогодней листвой.
— Легавые на «УАЗике» пролетели, видел?
— Нет, Эдька. Падайте, пацаны, нужно валить с этого места, а то еще кто устригет нас здесь.
