Но когда с неба под рёв реактивных двигателей, льется буквально поток огня, это действительно очень, очень страшно….
Хотя во время реального боевого применения пушка показала скорее эффектность, чем эффективность.
В задачу авиакрыла, в котором числился штурмовик, входило обнаружение и уничтожение судов противника, массово расползшихся по заливу. Но получилось наоборот — увлёкшись атакой автомобилей, пилот, пикируя на наземную цель, снизился и, проходя над водой, нарвался на длинную очередь из зенитных пулемётов канонерской лодки „Хякуфуку Мару“. Упреждение было взято верно, кинжальная очередь распорола брюхо самолёту. Боковой ветер слегка смещал штурмовик, и пули порвали ещё обшивку правого двигателя. Секунды — на приборной панели загорелись красные светодиоды: „пожар в правом двигателе“! Отработала система пожаротушения, следом — автоматическое выключение двигателя, предупреждение о повышенной нагрузке на левый, отказ гидравлической системы, рекомендация — катапультирование.
Что-то в штурмовике „Тандерболт“ есть космическое. Машина по-своему красивая, не смотря на злые языки, окрестившие её „Уортхог“! Угловатые, не стремительные формы, присущие нынешней военной авиатехнике, вынесенные к верху в отдельных гондолах двигатели, вытянутая по лебединому вперёд шея фюзеляжа с кабиной, и даже прямые крылья, наводят мысли о полёте в безвоздушном пространстве, где нет сопротивления воздуха, который, казалось, должен просто надрываясь свистеть обо все угловатости этого самолёта.
Пилот конечно согласно инструкциям не стал задерживаться в кабине — его выбросило катапультой. Самолёт уже вышел из лёгкого пикирования и тянул на больной турбине, чуть приподняв нос — прямые крылья обеспечивали хорошее планирование.
Брошенная хозяином машина, как будто не хотела умирать и, ревя ослабевшим движком, плавно снижаясь, зацепила воду. И сразу потеряв скорость, подняв тучи брызг, фактически приводнилась. Расположенные сзади двигатели перевешивали, не давая её зарыться носом. Но, как говориться, рождённый летать…. В?ды Чесапика, проникая во все полости, вбирали в себя летательный аппарат. А ближе к берегу опускался на парашюте горе пилот, не уберёгший самолёт. К нему, в свою очередь, приближалась канонерка капитана 1 ранга М. Яно, матросы которого опустили американского небесного героя на землю. Точнее на воду.
* * *
Капитан Окияма замечал всё: и сбитый самолёт, и парашют, минутой мелькнувший в небе, и канонерку, скользящую серым силуэтом в туманной дымке. Построив выживших из своего отряда, капитан был удивлён — весь экипаж пикапа оказался в сборе, не смотря на то, что машина находился под ураганным обстрелом, а один из его солдат даже вылетел из кузова. Глядя на помятых, со следами ссадин, но вытянувшихся смирно полных решимости солдат, капитан не удержался и коротко похвалил их за службу. Лишь матрос, любезно выделенный ему офицером из наземных сил флота, со стыдом признался, что его хвалить не за что.
— Господин капитан, я не смог выполнить свой долг, позорно провалявшись весь бой на полу кузова. Готов принять наказание…
— Послушай, матрос, — сдержано и даже с некоторым раздражением прервал его капитан, — извините, забыл твоё имя, сейчас не до этих глупостей! Ты, будучи неподготовленным, не вывалились из кузова и остались живы — это уже хорошо, — и снова обращаясь ко всему личному составу, — а теперь слушай мою команду: собрать оружие, боеприпасы, быть предельно внимательными — мы на вражеской территории.
Видя, что молодой матрос как раз при оружии, махнул ему рукой, приказывая следовать за ним.
Набрав влаги в ботинки, тяжело ступая по затянутому тиной и илом мелководью, раздвигая камыши, капитан и матрос выходили к открытой воде. Окияма правильно рассчитал — к ним на встречу грёб пилот со сбитого самолёта.
„Ага, морячки решили сами поймать эту сволочь, — сосредоточенно рассуждал капитан, брезгливо морщась — таясь, ему пришлось присесть прямо в воду, — а нужен ли мне пленный, может, пусть они его возьмут или расстреляют? Конечно, по их желанию и возможности — близко к берегу канонерка не подойдёт, наверняка мелко“.
Укрывшись за камышами, Окияма оценивающе смотрел на спешащую к берегу канонерку.
Капитан собирался выполнить приказ и поставленную задачу — ему надо было перебраться на тот берег. Канонерка самый подходящий вариант переправы.
Заметил пилот погоню на воде или нет, но грёб он хоть и неумело, но усердно. Канонерка не успевала до мелководья. Капитан видел, что с борта судна ведут наблюдение в бинокль — изредка мелькали блики линз.
„Если они откроют огонь — могут зацепить и нас, — рассуждал Окияма. Секунду подумав, достал хатимаки, — вот ты и пригодилась“. Аккуратно расправив белую повязку с иероглифами, поднял вверх на вытянутых руках. В бинокль с канонерки её должно быть прекрасно видно и вероятно японцы поняли друг друга — возня у носового крупнокалиберного пулемета стала более вялой.
Что-то заметил и американец! Вдруг перестав грести, он притих, притаившись, словно крокодил на охоте — торчала лишь наполовину голова и поблёскивающий ствол пистолета. Вероятно, приводнившийся лётчик уже доставал ногами до дна, потому как замер на месте.
Взять америкоса в набравшем воду лётном костюме, запутавшегося в тине, казалось не то чтобы очень сложно, но это гад не выпускал пистолет из руки, нацелившись в их сторону. Капитан чувствовал растущее напряжение — верное лёгкое дело, становилось уже опасным. Окияма почему-то больше переживал за молодого матроса, которого он взял с собой. Коротко скосив глаза, удовлетворённо кивнул — парень не обращая внимания на пропитавшуюся водой форму и довольно стылую погоду, почти лежал на животе, хорошо замаскированный кустарником. Встретившись взглядом с командиром, он выразительно чуть приподнял ствол автомата, давая понять, что только ждёт команды.
Сухой щелчок пистолетного выстрела прозвучал неожиданно. Пальнул пилот поверх их голов. Ветер над заливом был довольно сильным, основательно колыхая ветвями, шумя камышом и сухой листвой. К своему стыду капитан даже не услышал, как к берегу вышел его солдат из пулемётного расчёта — не предупреждённый (ошибка командира), он неудачно высунулся прямо под пулю. Ничего не оставалось, как разрядить всю обойму „Намбу“ в американца. Лишь раз промазав, вздыбив фонтанчик воды справа от головы притихшего янки, Окияма видел как ярко брызнуло красным. И почти сразу потерявшее управление тело всплыло, принимая в себя уже наверняка лишние шлепки свинца.
С этим делом всё было кончено. Капитан поднялся в полный рост. Вода стекала ручьями вниз, пистолет на вытянутой вниз руке, показался вдруг тяжёлым и оттягивал руку от самого плеча. Вдруг в ноздри ворвался, словно не замечаемый ранее, пьянящий запах, который может возникнуть только в контакте моря и берега — запах гниющих водорослей и мелкой прибрежной живности, так похожий на запахи детства. Притихшие от выстрелов птицы, как будто дожидались паузы, и вновь загомонили где-то в камышах. Тело пилота, подхваченное течением, потащило от берега на глубину. С канонерки отчалили шлюпка. Он почувствовал, что чертовски устал.
„Интересно, хотели матросы с канонерки взять пилота живьём? Если нет — глупо погиб солдат. Проще сразу было пристрелить этого янки“.
Посвятивший всю свою жизнь войне, капитан, никогда даже в юношестве не задававшийся вопросом о смысле жизни вообще, вдруг подумал:
„А есть ли смысл в войне? — И сразу мотнул головой, отгоняя крамольные мысли, — наверно бессмысленная смерть солдата навеяла“.
* * *
Как потом на канонерке ему сказал капитан Яно:
— Хотел лично наказать, лётчика! Вёрткие, маневренные, под завязку вооружённые самолёты плотно насели на наши морские дивизионы и отряды десанта, потопив не один корабль.
Окияму неприятно удивило, что капитан судна был слегка пьян, хотя это не мешало ему чётко изъясняться и быть профессионально подтянутым и собранным.
Как выяснилось из радиоперехвата, предоставленного капитаном Яно: 1-й дивизион патрульных кораблей капитана 1 ранга Нисикавы проник в глубь Чесапикского залива почти к Балтимору. 500 человек из 5-го Йокосукского полка Специальных наземных сил флота, высадившись с кораблей 5-го дивизиона канонерских лодок капитана 1ранга Камиямы, уничтожили заслон на мосту через залив. Это дало возможность 16-тысячному контингенту генерал-лейтенанта Киодзи Томинаги прорвался к Аннаполису. 2-е специальное соединение морской пехоты Майдзуру — брейд-вымпел капитана 2 ранга Мурота, высадившись на полуострове Делмарва, провели диверсию, затопив тоннельно-мостовой переход через Чесапикский залив, соединяющий восточный берег Вирджинии с основной частью штата. 2-й батальон полковника Итики из 28-го пехотного полка 7-й дивизии Императорской армии, совместно с морскими охранными отрядами десантировались на берег и подбирались к южной стороне Аннаполиса.
