Крупнокалиберный пулемёт опять замолчал. Выскочив из машины, капитан хотел устроить разнос.
— Капрал! Почему…, — но увидев, перезаряжающего ленту бледного рядового, лишь спросил, — а капрал?
— Убит, господин полковник, не повезло, первыми выстрелами.
Допрашивая потом раненого полицейского, капитан узнал, что мужики в шляпах, это охотники из какого-то местного клуба, дескать „на слона, на тигра ходили“, вот и решили помочь полиции, не понимая масштаба происходящего.
— Устроили себе сафари, наивные идиоты, — добавил от себя переводчик.
Получив сведенья о других въездах в город, капитан незамедлительно передал их командующему.
Дальше отряд не стал соваться. Устраняли неисправности, полученные после обстрела. На пикапе меняли колесо. Лобовые стёкла, покрытые сеткой трещин, в обеих машинах пришлось выбить до конца.
Поспели как раз к появлению передовых частей генерал-майора Садасуэ Сэнда. Распоряжался всем молодой капитан 2-го ранга из сил флота.
— Капитан, — обратился к нему Окияма, — не одолжите человечка, у меня капрала убило из пулемётного расчёта, боюсь, два солдата не справятся с этой машинкой.
Окияма указал на возившихся с пулемётом в кузове пикапа двух солдат.
— У вас ещё что, смотрите, что для меня наворотили, — капитан, вылезший из салона машины, чем-то похожей на пикап Окиямы, выглядел слегка нервным, взмыленным, форменное кепи отсутствовало, волосы были растрёпаны ветром.
Как раз подкатил армейский грузовик со спаренной 25-ти миллиметровой зенитной пушкой в кузове.
— Мне тоже что-то подобное хотели установить, но отказался.
— И правильно сделал — польза от неё по воздушным целям нулевая.
— Довелось пострелять?
— Да-а-а, — поправляя волосы, протянул капитан, — в небе засекли такую забавную штучку, сначала приняли её за высотный самолёт, а потом разглядели,
— Безпилотник, — догадался Окияма.
— Да, — кивнул капитан, — стали палить из „девяносто шестой“, но её трясло вместе с машиной так, что мы и не надеялись попасть. Как вы правильно заметили, пилота в летательном аппарате не было, некого было даже попугать.
— Оператор, управлявший этой штуковиной, возможно, вас заметил, но американцы всегда так — особо технику не жалели.
— Конечно, заметил, это наблюдатель и был. Потом наслал на нас самолёты. Мы их сразу и не увидели, а с десяток машин неожиданно раскидало от взрыва. Кто цел остался — вон с дороги. Потом услышали — гудят где-то за облаками, на основные силы пошли. Нам по мелочи, получается, досталось, — капитан, на минуту задумавшись, вдруг вспомнил о начале разговора, — а человека я вам дам. Ямагути! — Подозвал, пробегавшего мимо матроса.
— Спасибо, капитан, — Окияма, бегло взглянув на матроса, видел, что тот довольно молод и скорей всего неопытен, но свехзадачи ему решать и не надо.
— У вас есть карта города? — Вновь обратился к капитану Окияма. Получив утвердительный ответ, он поделился полученной информацией от пленных, — смотрите, вот объездная дорога, ведущая к Аннаполису. Не знаю, был ли смысл основным силам заходить в этот город. Вы, надеюсь, донесли обстановку до командующего.
Сверившись с картой и уточнив данные, мобильные отряды растекались по городу, обеспечивая безопасность прохода основной колонны. Послышались стрекотня ручного оружия и буханья чего-то покрупнее.
Окияма направил свой отряд дальше. Город постепенно вырастал из пригородных светлых, обшитых пластиком кубиков домов в более высокие кирпичные и бетонные строения. Не смотря на доносившуюся стрельбу и наверняка предупреждение по радио, чаще попадались автомобили и люди. У капитана сложилось впечатление, что многие жители просто не знали, что происходит у них под боком. Его солдаты не стали закрывать тентом пулемёт, и проезжая по улице, японцы встречались со скорее удивлённым взглядом обывателей: водители обгонявших их автомобилей, рабочих на придорожной заправке и просто прохожих.
„Как много людей, — оценивал капитан, ему вдруг вспомнилась промелькнувшая при подготовке к вторжению цифра общего количества населения Соединённых Штатов, — расплодились гады“!
Окияма, с опаской посматривал на затянутое дымкой небо. После рассказа капитана, он чувствовал себя не очень уютно на открытой дороге, но приказал сворачивать на основную трассу и уходить из города. Дома стали меняться с больших на малые в обратном порядке, лишь с небольшими исключениями. У дороги на выезде стояло длинное изогнутое здание, блеснувшее, как показалось полковнику стеклами окон. Но выбитые искры из асфальта дорожного покрытия и характерный звук рикошетящих пуль, заставили японцев добавить ходу и открыть ответный огонь. Но скорей всего противники друг в друга не попали, машины быстро выскочили из опасной зоны.
Разогнав пикап до шестидесяти миль, через двадцать минут справа они увидели постройки Стивенсвилла, далее зеленел лесопарковый массив Террапин Бич, выходящий пляжами к водам Чесапикского залива. Окияма, мысленно посетовав на полное отсутствие гражданским автомобилей на трассе, среди которых можно было затеряться, приказал съезжать с широкой автострады, намереваясь двигаться дальше, постоянно имея под боком маскирующие деревья.
* * *
Пилот А-10, не смотря на выдаваемую неполную мощность левого двигателя, продолжал выполнение боевого задания. Плевать на моргающий светодиод предупреждения (левый двигатель выдавал неполную мощь), самолёт и на одном движке вполне сносно летал. Лётчик, не удовлетворившись показаниями системы наведения, опускался ниже. Благо обзор у „Тандерболта“ прекрасный. Проклятая облачность иногда прорывалась некоторой видимостью, и он наблюдал то позеленевшие квадраты полей, то заблестевший водой, мгновенно раздавшийся в ширину залив. Потом опять затянуло дымкой и картина вдруг открылась, уже тянущейся как нить дорогой. По ней ехали две машины. В кузове одной из них стояло сооружение, до боли знакомое по войне на ближнем востоке — крупнокалиберный пулемёт.
* * *
В рёв автомобильного мотора влился новый гудящий звук, и по кабине забарабанили сидящие в кузове солдаты. Капитану Окияме не надо было долго объяснять. Жалобно застонав кузовом, машина, кренясь, съехала по крутой насыпи вниз к заливу, заросшему кустарником с редкими деревцами.
„Удержались бы в кузове солдаты. Микроавтобус такую крутизну, пожалуй, не преодолеет“, — успел подумать Окияма, прежде чем воздух, наполненный монотонным воющим звуком мотора, распороли клокочущие, долбящие по ушам разрывы.
— В наших попали, — кричал водитель, успевший мельком увидеть в зеркало заднего вида серию разрывов на асфальте и обочине, догнавших микроавтобус. Машину бросало на кочках, водитель, объезжая крупные кусты и ямы, казалось, прирос к рулю.
Резанул по ушам турбинами, промчавшийся над головами штурмовик. „Ду — ду — ду“ — с кузова тяжело задолбил пулемёт.
„Как они при такой тряске умудряются стрелять?“ — думал Окияма, пытаясь в бешеной тряске посмотреть в маленькое окошечко сзади кабины. А вот в боковое окно он увидел заложивший широкий разворот самолёт.
— Надо бросать машину, он нас сейчас добьёт, — он пытался перекричать натужный рёв мотора, шумы тряски, и на удивление капитана, опять застрочивший пулемёт.
Началась прибрежная топь и серо-коричневые наносы ила. Машина, пошла вдоль берега, и вдруг подняв тяжёлые брызги, влетела по самые полуоси в воду, покрытую зелёным густым мхом. Раздвигая бампером этот густой зеленоватый кисель, двигая перед собой шумный водяной вал, пикап шёл как торпедный катер. Дёрнув ручкой коробки передач, заставив машину завыть на пониженной передаче, водитель круто положив руль вправо, и наконец, съехал на кучу мусора из нанесённого ила и веток. Пикап, заскользив шинами, остановилась только в сухом камыше почти у самой большой воды.
Выскочив из автомобиля, капитан первым делом взглянул в кузов.
— Уходим! — Прокричал, пытающимся встать, копошащимся солдатам.
Дозвуковой самолёт, приближаясь, издавал звенящий свист двумя широко разнесёнными реактивными двигателями. Бешено заплясал огонёк скорострельной пушки в носу, сея густой пороховой дым вдоль планера штурмовика. Вокруг автомобиля творился ад, но бросившиеся врассыпную японцы умудрились выйти из-под огня.
* * *
Чёрный дырчатый короткий „членик“ в носу А-10 на самом деле таил в себе скрытую жуткую мощь — скорострельную семиствольную пушку „Эвенджер“. Летающая машина конструктивно, словно облепила своими шпангоутами, лонжеронами и стрингерами шестиметровую пушечную систему, вытянутую на пол фюзеляжа. При скорострельности пушки 4200 выстрелов в минуту, самолёт покрывался пороховыми газами настолько, что после каждого расстрелянного боекомплекта двигатели А-10 необходимо было промывать от копоти и нагара. Американцы (известные хвастуны), продавая свой товар и всячески его рекламируя, тут же сами сочиняют легенды-новоделы. Так одна армейская легенда из серии „американцы — самые, самые во всём“ гласит, что при длинной очереди из пушки сила отдачи GAU-8 настолько велика, что тяги двигателей A-10 не хватит, чтобы продолжить полёт — самолёт остановится в воздухе, сорвется в штопор или даже (тут белозубые шутники уже посмеиваются) полетит назад. Неправда!
