Глава 29 - Рита
У меня затряслись руки, а сердце сжалось в тугой комочек, словно пыталось спрятаться от неудобной правды. Правды, которую я не планировала рассказывать, ведь таким не делятся. Однако лицо Вити, его молчаливый прямой взгляд, заставляющий дрожать каждую клеточку в теле, говорил об обратном.
– Эм, я пойду, пожалуй, – шепнула Краснова.
И вот теперь мы уже оказались один на один. Я могла бы придумать тысячу оправданий, но врать Шестакову было тяжелей всего: казалось, в такие минуты я врала самой себе.
– Ну и… – первым заговорил Витя. – Чего я не должен знать?
По дороге у входа во двор проехала старенькая волга, отчего я моментально напряглась. Образы монстра мерещились постоянно, порой они приходили даже во сне, мешая нормально жить.
– Отойдем? – с ходу предложила, поднимаясь с лавки. Говорить на детской площадке не лучшая идея.
Шестаков кивнул, покорно направляясь за мной следом. Мы прошли через весь двор и остановились возле старого сливового дерева. Пожелтевшая листва давно опала, оставив голыми ветки дерева. Летом на нем росли медовые фрукты, за которые вечно дрались дети. Я тоже любила эту сливу, она вызывала теплые воспоминания из детства, те, что безвозвратно исчезли из моей жизни.
Витя остановился, встав напротив. Такой высокий, взрослый, юный мужчина. В кожаной красно-черной куртке и темных потертых джинсах он смотрелся особенно круто: эдакий уличный хулиган с обложки модного журнала.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, пытаясь побороть внутреннее волнение.
– Я первым задал вопрос. Ответь, будь любезна.
– Это ерунда, – усмехнулась, хотя получилось больно наигранно. На самом деле мне было не до смеха.
– Это не тебе решать, Романова! – от его взгляда у меня внутри все похолодело.
– Ошибаешься, Вить.
– Отвечай, это девчонки, да? – огорошил он своим вопросом. – Они тебя… побили?
– А? – я открыла рот от удивления, пытаясь уловить ход его мыслей. Витя знает о пощечине и бойкоте? Но это было неделю назад, почему он спрашивает об этом сейчас?..
– Я говорю, ты в школу не ходишь из-за девчонок? – процедил он сквозь зубы, словно произносить это ему было неприятно.
– Что за глупости? – я натянуто улыбнулась, отмечая про себя, что когда Витя злится, он становится похож на милого и забавного уличного котенка.
– Ты прикалываешься, мать твою, Романова? – крикнул Шестаков. Он вдруг схватил меня за плечи, и от этого прикосновения тело обдало жаром. Я едва не задохнулась, разглядывая человека, от которого сердце медленно таяло. Нужно сдерживать себя: чувства и слезы, что настойчиво рвались наружу.
– Зачем ты приехал?
– Рита! – прошипел Витя. Морозный ветерок подул мне в спину, словно подталкивая навстречу к тому, к кому нельзя. Я взглянула из-под опущенных ресниц на Шестакова, его изумрудные глаза притягивали магнитом, напоминая о нашем беззаботном детстве.
Мои губы дрогнули, но я постаралась снова натянуть обманчивую улыбку. Синяки на теле до сих пор болели. Проклятая несправедливость, казалось, никогда не даст о себе забыть. Я словно та птица, что прожигает дни на цепи в ржавой клетке.
– Зачем ты приехал?
– Да потому что! – крикнул Шестаков, отводя взгляд в сторону. Он облизнул пересохшие губы, потом снова взглянул на меня и произнес: – Потому что переживал, разве не очевидно?
Всего одной фразой он выбил кислород из легких, остановил сердце, заставляя поверить в невероятное. Из моих глаз неожиданно скатилась слеза: горькая, разрушающая броню, что я создавала столько лет. Нужно быть сильной, нужно продолжать играть роль равнодушной девушки, а не раскрывать душу перед Витей.
Я вздохнула, освобождаясь из хватки Шестакова, а затем смахнула слезу, что обжигала кожу, скатываясь к подбородку.
– Рита… – прошептал Витя. Голос его сделался мягким, даже немного растерянным. – Ты чего? Эй…
Я отвернулась, хотя, лучше бы убежала. Слезы одна за другой катились по щекам, я только и успевала ловить их рукавами куртки. Сердце не стучало, нет, – оно кричало в груди, билось о ребра, заходилось в рыданиях.
– Рита… – снова позвал Витя. Мое имя давно не произносили с такой заботой, словно я в самом деле была кому-то нужной. В конце концов человек перестает задумываться о себе, предпочитая плыть по течению беспощадной судьбы. Проигрывать раз за разом, подставлять вторую щеку, падать и подниматься. Круговорот бесконечных вещей в природе.
Я забыла, каково это – когда он рядом.
– Рита, – прошептал Шестаков. Еще один шаг, и его руки сгребли меня в горячие и давно забытые объятья. Он стоял позади, его сердце было безумно близко, его дыхание обжигало, заставляя смущаться и корить себя.
Почему я не убегаю?
– Прости меня, я… из-за меня ты… – с придыханием говорил Витя. Я не понимала, за что он извиняется, но наслаждалась исходящим от парня теплом. Пусть это было эгоистично и неправильно.
– Рита, – Шестаков осторожно повернул меня лицом к себе. Он наклонился, коснувшись своим носом моего. Я замерла, а сердце, наоборот, ожило. Кажется, оно сошло с ума, кажется, мой пульс достиг ста семидесяти. Внизу живота скапливалось волнение, которое нарастало с каждой секундой. И опять этот ветер, толкающий на безрассудные поступки.
