прищурившись. Я спокойно выдержал его пристальный взгляд, ведь я на самом деле всё говорил от чистого сердца. Похоже он всё понял, и набежавшая было туча развеялась. — Постой-ка, а может быть дело не столько в клинках, сколько в том, кому они достались?
Отец Николай положил ладонь мне на лоб и закрыл глаза. Я на всякий случай тоже зажмурился. Было немного стрёмно, но я в нём уверен на двести процентов, поэтому просто расслабился и ждал. Его ладонь оказалась приятно прохладной и сухой, потом появилось тепло и покалывание. Создалось впечатление, что он мне сейчас делал томографию всего тела во всех возможных спектрах и проекциях. Мне показалось, что ещё немного и я засну, но ладонь с моего лба внезапно исчезла и я открыл глаза, пытаясь собрать мысли в кучку. Священник смотрел на меня восхищённо и в то же время испуганно. Хорошо хоть не с отвращением.
— С тех пор, как я видел тебя в прошлый раз, ты сильно изменился, задумчиво произнёс он. — У меня сразу возникло ощущение, что что-то не так, а теперь я понял. Ты сам-то хоть в курсе, кто ты?
— Я только знаю, как это называется, отец Николай, но никаких подробностей, так, в общих чертах.
— Паладин — это воин света, Паша, — загадочным тоном сказал он, наверно надеялся, что я тут же преисполнюсь пониманием. — Это великий воин, который стоит на страже жизни, защищая её от вторжения тьмы. Ты понимаешь теперь, какая скала ответственности легла на твои плечи?
— Страшновато, отец, — пробормотал я, рисуя в голове эпичные картины.
— Страх — это нормально, — улыбнулся он. — Все чего-то боятся. Главное не путать его с трусостью. Но, думаю последнее точно не про тебя.
Я перехватил его взгляд, он разглядел надпись на браслете и снова посмотрел мне в глаза.
— Человек, который таким галопом несётся по ступеням мастерства, трусом физически быть не может. Так что всё-таки привело тебя на этот раз?
— У меня есть одна реально страшная вещь, я забрал это в кабинете покойного князя Сугорского. — Я осторожно извлёк из кармана три кожаных футляра и протянул ему. — Эти перья сделаны из человеческой кости, взятой у умерших самой страшной мученической смертью. Потом на них наложено заклятье, которое заставляет душу человека покинуть тело и переселиться сюда. Это всё каким-то образом используется для перехода мага на сторону тьмы.
Священник осторожно взял в руки один из футляров, открыл его и отшатнулся, почувствовав поток тёмной энергии. Потом осторожно приблизил к лицу, чтобы лучше разглядеть.
— Даже не представлял, что такое возможно, — сказал он и закрыл футляр. — Боюсь, что не смогу тебе помочь.
— Как же так? — дрогнувшим голосом спросил я. Жгучей волной накатила паника. Я был абсолютно уверен, что нужно сюда приехать и отдать перья, остальное уже не моя забота, а теперь что?
— Но это сможешь сделать ты, — невозмутимо добавил он, словно упрекал, что я не умею чистить картошку. — Да, именно так, паладину это точно под силу. Я просто подскажу тебе, что делать.
— Ну хоть так, а то я уже думал их просто в костёр кинуть.
— Близко, но не совсем так. Иди за мной, поможешь.
Отец Николай направился куда-то в сторону выхода. Возле иконной лавки стоял крепкий дубовый стол, относительно новый. Он убрал с него разложенные книги о житии святых, снял скатерть и взялся с одной стороны, потом отошёл в сторону и хитро улыбнулся.
— Отнеси его в центр зала, — сказал он и сложил руки на груди.
Вот оно что, испытать решил. Ну хорошо. Стол выглядел довольно увесистым и я очень сомневаюсь, что его сюда принесли два человека. Четыре как минимум. Я взялся за столешницу и поднял стол над головой, стараясь не снести им ничего по пути. В процессе подъёма, на моём лице не дрогнул ни один мускул, словно это просто небольшая стопка журналов. Николай удовлетворённо кивнул и потыкал пальчиком в центр зала, мол неси давай, не выпендривайся. Под его чутким руководством я поместил стол точно под сводом центрального купола, видимо это имеет какое-то значение.
— Хороший стол, один из прихожан пожертвовал пару лет назад, жалко, — священник погладил идеально ровную полированную поверхность. — Но, для такого дела можно и пожертвовать.
— Я вам три таких куплю, — зачем-то ляпнул я. На самом деле и в мыслях не было закупкой мебели ещё здесь заниматься, хотел просто денег на нужды храма подкинуть.
— Опять выпендриваешься? — хмыкнул он. — Ловлю на слове.
Да блин! Слово не воробей, на голову не нагадит, а обещание придётся выполнять. Больше, чем уверен, что в Пензе есть служба доставки мебели.
— Раскладывай перья на столе. Ты дурак что ли? Не бери их руками! — вскрикнул он, когда я начал извлекать артефакт из футляра, пренебрегая онемением кончиков пальцев и ощущением лютого холода. — Просто высыпь на поверхность и этим пеналом распихай так, чтобы ровным рядочком лежали. Во-о-от, вот так, молодец. Пеналы отдай, я их потом в печке сожгу.
— У вас тут до сих пор печное отопление? — удивился я.
— Совсем сбрендил, паладин? — хохотнул он. — В бане печка есть, тут всё сделано на новый лад. А теперь послушай меня. Паладин ты на самом деле ещё зелёный, моя помощь всё-таки понадобится. Сейчас помолимся вместе и я благословлю тебя. Потом это будет твоим инструментом, научишься.
Мы произвели несколько ритуалов, он благословил меня, после чего я почувствовал невероятный прилив силы. Мог бы сейчас крошить толстую дубовую столешницу рукой, как хрустящую вафлю. Потом под чутким руководством отца Николая я прочитал молитвы над перьями и окропил их святой водой, после чего они начали искрить и дымиться, источая ужасную вонь, никаким ладаном не заглушить. Дальше всё делал, как он мне объяснил.
— Во имя Отца, Сына и Святаго Духа! — торжественно и громко произнёс я, направив ладони в сторону лежащих на столе перьев. Ладони начали светиться, яркость всё нарастала, заполняя тёплым светом всё помещение храма. — Аминь!
Последнее слово пронеслось эхом по каждому уголку и своду церкви, заставив колыхнуться пламя свечей. Поток света устремился к чёрным перьям, которые не только не отражали его, но ещё и впитывали. Чёрная субстанция начала терять очертания и таять прямо на глазах. Из каждого пера поднялась
