и буквально свалилась на Светку со своего пьедестала на валуне.
— Ты чего? — Удивилась она.
— Да что-то колет. Там, на спине…
Я задёргала плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
— Ну, подожди, я почешу…
И Света просунула свою руку под мой пуховик.
— Ой-ля-ля… — Обеспокоено выдохнула она, и протянула мне свою ладонь, которая была вся в крови. — Ну-ка, быстро! В машину «Скорой».
Врачом «Скорой» моя спина была подвергнута тщательному изучению. Хотя валун, на котором я стояла, находился достаточно далеко от мишеней, куда целились биатлонисты, но там стоять было не положено, и, видимо, какая-то шальная пуля, отскочив рикошетом, пробила мой пуховик и прокатилась по спине. Ничего страшного, просто ссадина, но попало нам от Фёдора всерьёз. Мне показалось, что сейчас он прибьёт нас обеих.
— Ну, ладно, эта дура никогда даже в тире не была, ничего в стрельбе не понимает, — орал он на Светку. — Но ты соображать должна или нет?! Где вы встали? Я что, должен всё время следить, где у меня врачи шастают?!
Света исподлобья взглянула на меня и подмигнула. Я молчала. Разнос был справедливым, мы должны были стоять совсем в другом месте. Вся судейская коллегия кружилась вокруг меня с упрёками, и потом я долго давала интервью коллегам в диспансере, на время превратившись в популярную личность — ничего подобного на соревнованиях по биатлону до этого в нашем городе не случалось… К тому же, протанцевав на ветру и мартовском холодном солнце несколько часов, я обморозила свои щеки и теперь хожу с гламурным румянцем на физиономии.
Но зима с затяжными оттепелями и слякотью постепенно отступала. Мои «зимние» спортсмены уехали догонять её куда-то на север. Фёдор был на сборе под Мурманском, и я дневала и ночевала у Светки, питаясь её бешеной энергией, как истинный вампир. В межсезонье соревнований становилось всё меньше и меньше. Я постепенно вникала в рутинную работу спортивных врачей. Посменный приём в диспансере — то же самое, что в поликлинике, только проблемы возникают довольно редко… А так — всё знакомо: нормы посещаемости, медкарты и прочее… И я вскоре заскучала. Голова пустая, нагрузка минимальная, по вызовам ходить не надо, но и с приёма не уйдёшь, все наши доктора либо чаи распивают по кабинетам, либо читают книжки… Когда я уже совсем озверела от безделья, подошло время тех самых международных соревнований по спортивной гимнастике. И чем ближе подходили эти страшные дни, тем больше я обмирала от предчувствия чего-то жуткого и неотвратимого.
Последнюю ночь перед соревнованиями я опять ночевала у Светланы, которая тщетно пыталась меня успокоить.
— У тебя там только организационные функции. — Твёрдо вещала она мне в ухо, втиснувшись между мной и спинкой узкого дивана. — В каждой команде есть свой врач, и китаянка не пойдёт к тебе со своим синяком, она верит только своему эскулапу… За час до начала соревнований приедет «Скорая», так что даже на разминке ты будешь под прикрытием. Телефон у тебя есть, если что — звони мне.
Я пришла часа за два до начала соревнований и не без труда нашла главного судью, которому должна была представиться. От страха колени у меня тихонечко позвякивали друг о друга. Рядом со ступеньками на помост, где были установлены гимнастические снаряды, мне показали мой персональный стол с медицинским флажком. Я устроила на нём свой кейс с медикаментами, дрожащими пальцами с трудом расстегнула все его защёлки и, только после этого подняла глаза на помост. Сегодня соревновались юноши. На шести снарядах одновременно, между прочим, каждый из которых выглядел для меня чем-то вроде гильотины. Разминка уже началась. Я тогда совсем ничего не понимала в гимнастике, но, глядя на то, что вытворяли мальчишки на перекладине, отрываясь от неё, вылетая вверх, переворачиваясь, перехватывая руки и с размаху шлёпаясь животом на маты, мне хотелось крепко зажмурить глаза и не открывать их до окончания соревнований. Потихонечку меня начинало трясти от страха.
Я огляделась. Огромный спортивно — концертный комплекс был почти пуст. Гимнастика — не слишком популярный вид спорта, болельщики — это профессионалы, либо родственники выступающих. Я с надеждой и ожиданием переводила взгляд с одного входа на другой, подпрыгивала от нетерпения в ожидании своих коллег со «Скорой». Разминка проходила интенсивно, мне всё время казалось, что сейчас непременно что-то случится, кто-то рухнет, получит серьёзную травму, и мне придётся разбираться, ставить диагноз, принимать какое-то решение. Но, наконец, я вздохнула с облегчением: в одном из широких проходов появились мои коллеги со «Скорой», их синяя униформа заметно бросалась в глаза. Они осмотрелись, и, увидев мой медицинский флажок на столе, сразу направились ко мне. Молодой человек с медицинским чемоданом-укладкой, по-видимому, фельдшер устроился неподалёку на первом ряду ближайшей трибуны, а доктор подошёл ко мне. Я вопросительно посмотрела на него. Знакомств с новыми людьми я панически боялась. Зажималась так, что с трудом выдавливала из себя собственное имя.
— Вы — врач? — Спросил он, приблизившись, и его грустно-весёлый взгляд пригвоздил меня к стулу.
— Да… — Не произнесла, а только кивнула я в ответ.
Я мгновенно узнала этого доктора именно по этому странному взгляду. Это был тот самый врач реанимационно-хирургической бригады, который несколько месяцев назад в супермаркете выбил у меня из рук пакет с кефиром. Он, конечно, меня, не узнал. Но я как-то сразу успокоилась, словно встретила старого знакомого.
— Садитесь…
Он сел на свободный стул рядом со мной.
Мне, действительно, стало вдруг легко рядом с этим доктором, от которого вместе с сильным запахом какого-то антисептика исходила спокойная профессиональная уверенность. Мы познакомились.
— Виктор Сергеич… — Представился он.
Да, да, Виктор Сергеич… Так назвал его шофёр тогда в магазине.
Теперь я спокойно следила за происходящем на помосте. Спортсмены сосредоточенно разминались, команды переходили от снаряда к снаряду. Коллега с весёлым любопытством взглянул на меня.
Я утвердительно кивнула на его не прозвучавший вопрос.
— Я в первый раз на таких соревнованиях… Перекладина у меня вызывает священный ужас… Об акробатике я и не говорю…
И я тяжело вздохнула.
Он только улыбнулся в ответ своими грустно-весёлыми глазами. Мы разговорились. Оказалось, что в детстве он серьёзно занимался этим видом спорта, имел какие-то разряды. Во всяком случае, отлично разбирался во всём происходящем. Мне было удивительно просто разговаривать со своим новым знакомым. Он стал меня расспрашивать о работе в физкультурном диспансере, о спортсменах. Кроме гимнастики мой коллега многое знал про альпинизм. К этим спортсменам я всегда относилась с предубеждением. Я считаю совершенно бессмысленным тот риск, которым они себя подвергают. Мне приходилось
