Рейтинговые книги
Читем онлайн Кот и крысы - Далия Трускиновская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 88

Устин, конечно же, не успел, только впопыхах клякс понаставил.

– Стало быть, Филимонушка двери запер, а потом сквозь запертые двери злоумышленник проник? Как сие могло статься? - спросил Тимофей и добавил, чуть усмехнувшись: - Ты, девка, коли ночью для хахаля двери отворяла, так лучше скажи мне тишком, я не выдам. А только мне точно знать надо, как оно все происходило.

Дунька даже ожила - так сверкнула на Тимофея глазищами, что он изумился. Кабы мог он прочитать то, что написано было в этом взгляде!

– Дурень! - такое безмолвное послание адресовала Тимофею Дунька. - Знал бы ты, кто мой хахаль! Знал бы ты, к кому я от господина Захарова бегала!

– Нет, я дверей не отворяла, - сказала она вслух. - И как вышло, что злодей ко мне в гостиную пробрался…

Тут Дунька замолчала, поскольку кое-что ей припомнилось.

– Вели-ка позвать Фаддея, коли вернулся, - попросил Тимофей. - Устин, ты все записал?

– Да, - совсем тихо произнес Устин.

Ему случалось и не такое заносить на бумагу, подумаешь, событие - человек тайно от жены завел мартонку! Грех, конечно, однако в полицейской канцелярии такие грехи случаются - волосы дыбом встанут. И исповедь убийцы, шестнадцать человек порешившего, как-то Устин перебелял, и показания фальшивомонетчиков, схваченных господином Архаровым на второй год его обер-полицмейстерства, тоже. Запомнилось, как похвалялся главный фальшивомонетчик происхождением - из знатного-де боярского рода, пращуры русским царям чуть ли не при царе Иване Грозном служили, а прозвание им - Пушкины.

Тут же перо само отказывалось писать - и кляксы роняло, и бумагу драло. И до слез было жалко заблудшую Дунькину душу.

– Агаша, глянь в окошко! - крикнула Дунька. - Коли Фаддей подъезжает - встреть, веди сюда! А что, господин полицейский, от угощения не откажешься?

– Не откажусь.

– Агашка! Вели Саввишне на стол накрыть! - еще громче закричала вслед горничной Дунька.

Саввишна была стряпуха мудрая - знала, кому разносолы, паштет из гусиной печенки и дорогущий соус из рыбьих молок с особыми приправами «необыкновенная соя», а кому стопку водки, соленых груздей, жирного пирога с бараниной. Как раз у нее в печи они прели в латке, напитывались горячим жиром. Эту еду она готовила для Фаддея и Филимонушки, Дунька требовала иного. Пирога на французский лад Саввишна печь не умела, за ним посылали к поварам из богатых домов, которые брались готовить на заказ. А прочее даже выговорить боялась: пулярды с кордонами, рулады с пармезаном!

Видя, что хозяйка хочет к гостю малость подольститься, Савишна принесла и нарезанный копченый язык, и добрую ветчину, и буженинку. Все это гость одобрил, и по его повадке кухарка догадалась - хоть мужчина и в соку, а живет без бабы, питается Бог весть как, и от души пожалела его, сердечного, подумав тут же, что вдовой племяннице полицейский пришелся бы в самую пору.

Пока Тимофей выпивал и закусывал, а Устин, глядя на него, невольно облизывался, пришел кучер Фаддей.

– Устин, пиши, - велел Тимофей. - Кто была твоя прежняя барыня?

– Госпожа Прокофьева, - отвечал немногословный кучер.

– Филимона давно знаешь?

– Давно.

– Что о нем сказать можешь?

Фаддей пожал плечами.

– Как он к твоей барыне попал?

– Сестрица ихняя подарить изволили.

– Давно ли?

Фаддей опять пожал плечами. Очевидно, настолько давно, что он и не помнил.

– А сестрица кто такова? - набравшись терпения, продолжал выяснять Тимофей.

– В столице проживать изволит.

Тимофей сообразил, в чем дело. Лет за тридцать до того, а то и ранее, пошла мода на крещеных калмычат. Их держали при себе красавицы высшего петербургского света, баловали, наряжали, когда они приходили в пору - женили и выдавали замуж. Но калмычонок - не моська и не попугай. Тех берут надолго, а чужеродное дитя может скоро надоесть. Видимо, Филимон, выйдя из трогательного и забавного детства, перестав быть модной живой игрушкой, сделался лицом страшен, скучен и обременителен, его спровадили к провинциальной родственнице. А никакому ремеслу не обучили, и был он годен лишь на то, чтобы отворять да затворять двери.

Знал же Тимофей об этом, потому что к шайке, в которой он состоял перед тем, как быть схваченным накануне московской чумы, прибился такой вот крещеный калмык - прекрасно владеющий русским, французским, немецким наречиями и злой, как черт.

– Давай-ка рассказывай про Филимонку все, что вспомнится. Ни в чем дурном замечен не был? В кражах, в блудных делах?

Фаддей покачал головой.

– Был ли женат? - продолжал домогаться Тимофей. - Имел ли детей? Или какую иную родню?

Вдруг Дунька встала.

– Я, сударь, к соседке сбегаю, - решительно сказала она. - Не успеет стриженая девка кос заплесть, как я обратно буду.

И, не дожидаясь Тимофеева позволения, ушла в спальню.

Выскочила она оттуда очень скоро и пробежала через гостиную, ни на кого не глядя. Тимофей даже не сразу сообразил, что это хозяйка дома: только что была в дорогом парижском дезабилье, в прелестном маленьком чепчике, и вдруг на ней уж синий сарафан, на голове - повязка из ленты, и длинная русая коса, выпущенная на спину, мотнулась - и исчезла за дверью.

К счастью, бежать Дуньке действительно было недалеко - по Ильинке, да сразу Юшковым переулком до Варварки, а там уж и родное Зарядье.

Марфа, как оно и положено утром, была дома, сидела у раскрытого окошка, шила себе рубаху.

– Бог в помощь, - сказала, входя во двор, Дунька.

– Заходи, гостьей будешь, - пригласила Марфа. - Что так рано? Сто лет тебя не видано!

И точно - как началась суета вокруг рулетки, так Дунька в Зарядье и не появлялась. Даже когда Марфа по ночам сидела в людской - и то у Дуньки не выходило к ней приблизиться да пошептаться.

– Ох, у нас что деется! Погоди…

Дунька вошла, села и рассказала про покушение на рулетку и смерть калмыка-привратника.

– Так это к господину Архарову, не ко мне, - удивилась Марфа. - Да к господину Захарову - тебе же другой привратник, поди, нужен?

– То-то и оно, что к тебе. Архаровец у меня уж сидит, Фаддея пытает. Толковый дяденька. С хозяином моим уж не знаю, как быть… и так едва-едва не рассорились навеки…

– Так что же?

– А то, что и тут проклятая французенка замешалась! - сгоряча воскликнула Дунька. - Архаровец допытывался - могло ли быть, чтобы Филимонушка покойный дверь на ночь забыл запереть? А коли не забыл - то как вышло, что она осталась открытой и этот нехристь с топором во второе жилье забрался? Слушала я его слушала - и вспомнила!

– Ну, ну?

– Вспомнила, как мы ко мне пришли да амуры в малой гостиной застукали! И ты меня надоумила Агашку следом за этими галантонщиками послать. Она потом и доложила - девка-де модной лавки хозяйка, мадам де Фонтанж, звать Терезой, а кто кавалер - Бог его ведает, за кавалером уж не уследила. Она самая!

– Ишь ты! - обрадовалась Марфа. - Так это надобно осторожненько до архаровского сведения довести! Пусть знает, какова его французенка - по чужим домам блудодействовать ходит!

– Да погоди ты с блудодействием, Марфа Ивановна! Помнишь, потом я Филимонушку, ох, царствие ему небесное, ругала - чего чужого человека впустил? А он толковал, что вроде мой хозяин велел пускать, да только вранье это, не велел. И тут он сболтнул… Михайлой Андреевичем того вертопраха назвал! Я-то лишь теперь все вместе свела! Дом для меня снят, Филимонка незадолго до того в Москву из деревни привезен! У нас вертопрах всего один раз и был, назвался по фамилии, я и не запомнила! Второго раза-то мой бы не потерпел! Откуда Филимонке знать, как его звать? Вот ты мне скажи - откуда?!

– Потому, думаешь, впустил, что они давние знакомцы? - уточнила Марфа.

– А этой ночью как вышло, что чужой в доме оказался? Вот я и думаю - не впустил ли он вдругорядь Михайлу Андреевича, коли уж они такие добрые знакомцы! Ведь сколько мне служит - а ни в чем таком более замечен не был!

– Ох, это ты, матушка, хватила! - воскликнула Марфа. - Это в тебе злость на французенку кипит. Вот ты и норовишь все эти неприятности с ней увязать.

– Нет, Марфа Ивановна, мне на нее наплевать, - твердо сказала Дунька. - Коли она по чужим домам с хахалем гужеваться ходит, так себя невысоко ценит. Не этот хахаль - так другой ее куда-нибудь поведет, хоть под ракитовый куст. Коли архаровцы бы того красавчика повязали - она бы урону не потерпела, иной бы тут же сыскался!

– Уймись, уймись! - Марфа даже руками замахала на разбушевавшуюся Дуньку. - И не вздумай сама полицмейстеру доносить! Тебе нельзя - навеки рассоритесь! Поняла ли?

– Да поняла…

– Он это из чужих уст услышать должен, даже не из моих, коли из моих - догадается, откуда ветер дует. А правда оно или неправда - сдается мне, дело десятое… Ежели не слишком приглядываться - то малость на правду похоже…

Дунька кинулась целовать Марфу в щеки и взвизгнула - напоролась на иголку.

Она поняла, что Марфа уж как-нибудь исхитрится навести Архарова на след французенки и ее беспутного дружка. Оставалось еще выяснить, что означает мешок с деньгами. Но тут уж Дунька решила пока помолчать - может, этот чудной Устин в спущенных чулках еще чего-нибудь путного расскажет? Сейчас, малость остыв, она вспоминала его возвышенную речь и сильно сомневалась, что Архаров отрядил к ней посла-проповедника. Однако ж где-то он взял огромные по его разумению деньги?!

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 88
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кот и крысы - Далия Трускиновская бесплатно.
Похожие на Кот и крысы - Далия Трускиновская книги

Оставить комментарий