Великой армии известную трезвость в оценке ситуации и готовность к принятию разумных мер продолжал проявлять маршал Даву находившийся с I корпусом в Торне. Одно из двух писем, адресованных им Бертье 13 января, герцог Ауэрштедтский начал с констатации, что с 9-го числа он не получил от начальника Главного штаба ни одного сообщения и что 2 или 3 дня вообще не было эстафет. Он написал, что занят разрушением ряда зданий, которые могут помешать вести бой с приближающимися к Торну русскими. Всех офицеров и унтер-офицеров I корпуса, присутствие которых в городе не является необходимым, он отправил на Кюстрин для последующего их возвращения во Францию[1123].
Во втором письме к Бертье, помеченном 7 часами вечера, Даву сообщил о быстром продвижении врага по многим направлениям, прямо заявил о враждебных настроениях среди пруссаков вне зависимости от того, какое решение примет король в связи с действиями Йорка. Прусские войска, сосредоточенные в Грауденце, заражены теми же настроениями, что и генерал Йорк. По мнению маршала, нельзя упускать время для укрепления Мариенбурга, Данцига, Торна, Модлина и Праги, а на левом берегу Вислы следует сформировать два или три корпуса, дабы сохранить коммуникации с этими городами. Разместить эти корпуса, сформированные на основе войск Рейнье, польских и баварских частей, а также части войск Пруссии, он рекомендовал в районе Варшавы, Торна и Мариенвердера. Оставленную местность настоятельно советовал разорить, предварительно эвакуировав все, что только можно. Наконец, маршал предлагал как можно быстрее заняться реорганизацией скопившихся в Варшаве расстроенных и безоружных войск, которые в случае появления неприятеля могли бы просто пополнить его ряды[1124].
Большое послание Даву составил в тот день для императора. Маршал прямо заявил, что в связи с занятием неприятелем Мариенвердера коммуникации с королем Неаполитанским, с Данцигом и корпусом Макдональда совершенно прерваны. Он, Даву, фактически берет на себя задачу по установлению прямых контактов с маршалом Л. Гувьон-Сен-Сиром, который с Баварским корпусом находится в Плоке (Плоцке), с маршалом Ж. Б. Бессьером, разместившимся в Бромберге с кавалерией гвардии, и с вице-королем, обосновавшемся в Шветце.
Даву также сообщил, что сконцентрировал в Торне остатки I корпуса численностью 1800 человек (отправив при этом, согласно приказу Наполеона, часть офицеров и унтер-офицеров в Кюстрин, где они будут ожидать дальнейших приказов императора). Кроме этого, в Торне есть батальон 127-го полка численностью 600 человек, два батальона 3-го и 105-го полков силой в 800 человек. Ожидается прибытие батальона в 280 человек из войск генерала К. Ф. Вреде. Информировал, что А. Жюно, герцог д'Абрантес, находится в Позене с 1000 или 1200 вестфальцами.
Маршал извещал, что русские уже могут быть в Штрасбурге (городе к востоку от Торна), что на складах в Бромберге имеется 10 тыс. ружей, которые он собирается перебросить в Торн, а затем, если придется сдать город, уничтожить[1125].
Чуть позже было отправлено и второе письмо к императору, в котором Даву сообщил об эстафете из Мариенбурга с известиями о прибытии туда 11 января Мюрата, о нахождении герцога Тарентского между Эльбингом и Мариенбургом. Уведомил также об отправке вместе с письмом к императору копий ряда документов[1126].
Действительно, прерванная связь с Главным штабом и отсутствие каких-либо приказов и указаний от Мюрата заставили Даву установить непосредственный контакт с командующими корпусов. В послании к герцогу д'Абрантесу Даву информировал его о спешном отступлении вице-короля к Нойенбургу (Nienbourg), а затем к Шветцу (Schwetz), что русские перерезали коммуникации с Данцигом по всем двум рекам (т. е. Ногату и Висле), что в Нойенбурге казаки взяли в плен 50 прусских гусар с майором и что вице-король, возможно, имеет намерение отходить на Данциг. Герцог Ауэрштедтский полагал наиболее разумным сосредоточить госпитали и нонкомбатантов на Одере с одновременным формированием в Позене из маршевых частей рот, которые могли бы обеспечить непосредственную оборону. Послание завершалось замечанием об отсутствии каких-либо денежных средств и попытках найти таковые[1127].
14 января Даву продолжит энергичную переписку. Он передаст императору сведения от 11 января, полученные им из Главной квартиры только 14-го[1128]. Напишет герцогу Истрийскому о своих размышлениях насчет обороны крепостей на Висле и важности удержания Бромберга, где располагался Бессьер с гвардейской кавалерией и куда он, Даву, намерен завтра, 15 января, отправить в качестве поддержки 1000–1200 французских пехотинцев[1129]. Обширное письмо было составлено для Понятовского. Передав князю Юзефу имевшуюся у него на тот момент информацию, герцог Ауэрштедтский попытался убедить Понятовского в возможности прикрыть Варшаву и в целом великое герцогство польскими, австрийскими и баварскими войсками, указывая вместе с тем на усталость войск неприятеля и на прибытие в скором времени подкреплений из Франции[1130].
14 января стремительность движения русских войск несколько ослабла. Сказывалась усталость от напряжения предшествующих дней, а также болезнь, реальная или мнимая, русских генералов – Витгенштейна, Д. Д. Шепелева, П. В. Голенищева-Кутузова, Е. И. Властова[1131].
И все же продвижение русских войск продолжалось. Утром 14 января казаки Платова вступили в Диршау, взяв до 400 пленных. За войсками Макдональда, которые отступали к Данцигу, двинулся авангард Шепелева, командование которым в связи с отъездом генерала в Кёнигсберг в этот день принял полковник Д. В. Лялин, и «две бригады Иловайских»[1132].
Часть французских войск из района Диршау стала отступать на Штаргард (сложно определить, кто именно двинулся в этом направлении); ее преследовала кавалерийская бригада Н. В. Дехтерева, два казачьих полка с четырьмя орудиями. В тот день от двух часов пополудни до восьми отряд Иловайского 4-го из отряда Шепелева имел несколько сшибок с отступавшим неприятелем[1133].
Эти столкновения запечатлены на страницах рапорта Раппа Богарне от 20 января следующим образом. К 3 часам дня 6 русских орудий открыли огонь, а 1200 кавалеристов атаковали деревню Розенберг[1134], где находился 1-й вестфальский полк под командованием полковника Плессмана. Вестфальцы упорно оборонялись, но, когда неприятель открыл огонь гранатами и зажег деревню, Плессману пришлось отступить к селению Лангенау[1135] (Languenau), где находился 13-й баварский полк. Полковник Буттлер (Buttler), командовавший этой частью, поддержал вестфальцев, и оба полка заняли позицию впереди Лангенау. Между тем русские, пройдя деревню Розенберг, заняли высоты и возобновили канонаду. Тогда генерал Башлю двинул вперед легкую польскую артиллерию, которой удалось разместиться так, что неприятелю пришлось отойти. Бригада Башлю потеряла в этом деле 8 человек и 6 лошадей убитыми, 2 офицера и 33 солдата ранены. Неприятель же, согласно рапорту Раппа, понес более значительные потери, в числе коих одна подбитая пушка[1136].
На остальных направлениях ситуация
