Просунув указательные пальцы в прорези и согнув их вниз, я потянул сетку на себя.
Через несколько секунд я просунул внутрь голову. Без сетки видимость значительно улучшилась.
Темноту теперь я видел намного яснее.
Я стоял и разглядывал комнату, а сетка лежала у меня на затылке.
Вокруг одни черные пятна.
Но вроде ничего не двигалось.
В воздухе висел какой-то прогорклый и гадкий запах сигарет. И еще пахло свечами и кровью. Или мне это показалось - последние два запаха могли существовать лишь в моем воображении.
Я представил себе сидящих посреди комнаты на полу со скрещенными ногами Уэзли и Тельму. Как они улыбаются и терпеливо дожидаются, пока я войду в их логово.
С этой лунной подсветкой меня легко было разглядеть. Я был словно черный бюст Палласа, поставленный на подоконник.
И все же я взял да и полез в окно.
Другое Я, как мне показалось, осталось стоять в сторонке, неодобрительно покачивая головой и словно предостерегая: не сносить тебе головы.
Рюкзачок на спине создавал определенные трудности, и мне пришлось локтем немного отодвинуть сетку, чтобы он не зацепился. Но в конце концов я перелез через подоконник и опустился в комнате.
И тут же шагнул в сторону от окна, чтобы за спиной оказалась стена.
Затем постоял неподвижно, прислушиваясь к звукам в доме. Единственные человеческие звуки исходили от меня: шум дыхания и биение сердца, да еще временами урчание в животе.
Слишком долго уже я не ел.
Еда была у меня с собой, но сейчас было не самое подходящее время для приема пищи.
Я запустил руку в правый передний карман шорт. Сначала извлек зажигалку. Переложив ее в левую руку, я снова полез в карман и на этот раз выудил из него опасную бритву.
Открывать ее я не стал.
Она должна быть готова к применению, но все же не настолько.
Затем я попытался заставить себя воспользоваться зажигалкой.
Она стала такая скользкая, да и большой палец почему-то не слушался.
Ну же, сделай это, понукал я себя. Что тебе терять? Если их нет в комнате, они все равно не увидят. Если же они здесь, то ты уже покойник, только пока не знаешь этого.
И я чиркнул кремнем зажигалки. То же самое сделал и парень, стоявший слева от меня в углу комнаты.
Я подскочил с возгласом "Йа!" Затем до меня дошло, что этот парень всего лишь мое отражение в зеркале. (Знаю, знаю, я - идиот.)
Погасив огонь, я долго стоял в темноте, ожидая, что кто-нибудь придет поинтересоваться, что это за такой странный вскрик. Но никто не появился.
И я снова включил зажигалку. На этот раз парень в зеркале меня не испугал. Напротив, я даже был ему благодарен - стало в два раза светлее.
Мы оба стояли неподвижно и внимательно оглядывали комнату.
Похоже, кроме нас, в ней никого не было. И я медленно пошел. Пошел и он со своим огоньком.
Когда внезапно моя нога наступила на что-то скользкое, я поскользнулся, но не упал.
Повернувшись, я нагнулся посмотреть, на что наступил. На полу было мокрое красноватое пятно. Это здесь Тельма и Уэзли закончили развлекаться с Эрин. Тельма возвращалась в комнату, чтобы подобрать одежду и задуть свечи, но не потрудилась подтереть кровь, пот и все такое.
А теперь я вступил в кровь.
Шагнув назад, я обнаружил четкий отпечаток подошвы моей туфли.
Тогда я потушил огонек, опустил бритву в карман и, взяв зажигалку в зубы, снял с плеч рюкзачок и поставил его перед собой.
Внутри я отыскал жилетку, которую Конни сделала из полотенца, и, зажав ее между коленями, снова надел рюкзачок.
В абсолютной темноте я поднял ногу и вытер подошву туфли. Затем отступил назад, вытер другую подошву и повторил процесс. После этого я опустился на колени и включил зажигалку. Мое отражение и я поползли вперед, стирая наши следы. Остановились мы у края мокрого, измазанного кровью участка. Следы скольжения можно оставить - подошвы в них не отпечатались, а, значит, их могла оставить чья-то босая нога.
Мы поднялись и медленно пошли назад. Новых следов не появилось.
Оказавшись снова в темноте, я свернул жилетку и отправил ее назад в рюкзачок. Это заняло какое-то время. Кроме того, от жилетки руки стали мокрыми и липкими, и пришлось обтереть их о шорты.
Когда я включил зажигалку, мой двойник вновь появился. Но просуществовал недолго - только пока я подошел к дверному проему и снова погасил огонек.
Переложив зажигалку в левую руку, я достал бритву и шагнул из комнаты в коридор.
Не буди лиха
Комнату за комнатой, коридор за коридором, лестницу за лестницей обыскивал я огромный дом. Долгие и утомительные экскурсии по старинным особнякам рабовладельцев, выстроившимся вдоль Миссисипи, в которых я томился прошлым летом, оказались не напрасными: по общей планировке этот особняк был схож со многими из виденных мною. Мне даже казалось, что я здесь уже побывал, потому что почти всегда мог безошибочно предсказать, что будет дальше.
Хотя зажигалка постоянно была у меня в руке, я ее не использовал.
Я исследовал дом в темноте, крадучись и часто останавливаясь, чтобы прислушаться.
Спустя какое-то время я положил бритву назад в карман - мне нужна была свободная рука, чтобы нащупывать дорогу.
В доме стояла мертвая тишина.
Лишь его половицы без устали постанывали и поскрипывали под моими ногами.
От меня самого шуму было очень мало. Хотя мое дыхание и биение сердца так же, как участившееся урчание голодного желудка, казались мне громкими, по сравнению с возмущенными жалобами дерева, попираемого моими ногами, они были тихими.
Казалось, пол в доме вошел в сговор с Уэзли и Тельмой. "Еще бы, подумал я. - Ему нравится, что по нему катаются голые тела, он наслаждается ощущением голой кожи и обожает, когда его доски умащивают кровью, потом и спермой. А я явился, чтобы положить конец всему этому. Поэтому он и выкрикивает свои предупреждения..."
(Иногда в голову лезут такие странные мысли. Когда ты один в темноте и в любую минуту можно оступиться и полететь вниз, или удариться о стену, или споткнуться о лампу, или наткнуться на того, кто желает перерезать тебе горло, трудно сохранить ясность ума.)
Чтобы описать каждый неловкий шаг и столкновение, страхи, которые я испытывал, обследуя особняк, и ложные тревоги - кошмарные сценарии, мелькавшие у меня в голове, - ужас, который охватывал меня всякий раз, когда я поворачивал за угол или входил в новую комнату, понадобилось бы много часов.
Тогда мне показалось, что само обследование дома длилось бесконечно.
Я уже думал, что всходит солнце.
Но в реальности я, вероятнее всего, бродил по дому не более часа, прежде чем нашел Уэзли и Тельму.
Мне уже начинало казаться, что их все-таки нет в доме. Может быть, они ночевали на яхте. Но затем, когда я поднимался по лестнице на третий и последний этаж, то услышал тихий раскатистый звук. Остановившись, я прислушался. Звук замер, но затем послышался вновь. И опять наступила тишина. Затем резкое похрапывание.
Сопит какое-то животное?
Но, послушав подольше, я понял, что звуки эти издает спящий человек.
Спящий и храпящий.
Дальше я поднимался еще медленнее, осторожно ставя ноги на каждую ступеньку и плавно перенося на них вес. Но большинство из ступенек все равно скрипели. Всякий раз, когда это случалось, я съеживался, замирал на месте и прислушивался, дожидаясь очередного храпа.
Наконец я добрался до верхней площадки лестницы.
И очутился посредине широкого коридора, окруженный стенами с открытыми дверями. Со своего места я мог видеть четыре залитые лунным светом комнаты - по одной возле каждого угла.
Звуки храпа, теперь более отчетливые, похоже, доносились из двери, находившейся передо мной и правее. Остановившись возле балясины перил, я обернулся лицом в направлении звуков.
В темноте вход в комнату выглядел смутно бледным.
Я с большой осторожностью стал к нему подкрадываться.
Так вот где устроились Уэзли и Тельма.
Имея в своем распоряжении весь дом, почему они предпочли спать в столь отдаленной комнате? Мне показалось это очень странным, особенно учитывая раны Уэзли. Зачем было взбираться на третий этаж, когда на первом было множество хороших и удобных комнат?
У входа я остановился и заглянул внутрь.
В глубине комнаты два ярких от лунного света окна.
Ах вот оно что!
Это комната с видом.
С такой высоты, вероятно, можно было видеть клетки поверх крон деревьев.
Наблюдать за женщинами.
Отсюда они вполне могли бы увидеть огонек моей зажигалки.
Если бы смотрели.
Однако, судя по всему, они не смотрели. Если бы они увидели этот огонек, то вряд ли просто так взяли бы да и завалились спать.
Кроме храпа, из комнаты доносилось глубокое ровное дыхание.
Они здесь и спят.
Видимо.
Отчасти я был рад, что нашел их. По крайней мере, была решена загадка их местонахождения.
