Позиционируя фут–фетиш как извращение, приверженцы его одновременно пытаются выставить это влечение нормальным. Они приводят результаты исследований вымышленных ученых, где процент фут–фетишистов достигает 30, а у особо неправдивых — и 100 %. Встречались мне и «исследования», утверждающие о том, что 100 % женщин явно (но чаще латентно, скрывая от самих себя) предпочитают ласки стоп всем остальным ласкам…
Борис побелел от злости. Вот стерва, сволочь, да как она могла насмехаться над его исследованиями, над опросником Бишопа, результаты которого он так вдохновенно и качественно придумал! Так вывалять в грязи все его святыни, рассказать то, что он так старательно замалчивал! Он считал, что никто и никогда не смог бы догадаться о его истинных мотивах, а тут его, такого ловкого комбинатора, раскусила какая–то сопливка!
Ася тем временем продолжала под одобрительное кивание аудитории:
— Выводом из моего исследования служит то, что даже альтернативный фут–фетиш неоднороден. Надо отдать должное: все сказанное мной выше относится к тем, кого сами фут–фетишисты обычно называют «тупой фетишней». Мне довелось встречать немало умных, активных, интересных людей среди альтернативных фут–фетишистов, которые никогда не собирали у себя гигабайты чужих фото, не добавляли в друзья с целью собирания фото и видео девушек, которые где–то написали о своем опыте хождения без обуви. Феномен «тупой фетишни» возникает, потому что люди начинают стесняться своего влечения. Поэтому крайне важно вести просветительскую работу в сфере сексуального воспитания, всячески изживая клеймо «извращенец» на тех, чьи эротические пристрастия отличаются от «общепринятых». Практически любое сексуальное влечение может быть реализовано вполне легальными способами. Педофилы могут вполне наслаждаться жизнью с совершеннолетними подругами, которые выглядят намного младше своих лет, и так далее. Неприятие людьми своих сексуальных предпочтений влечет к неадекватным поступкам, а также социальным и психологическим проблемам.
Закончив свою речь, Ася победно сверкнула глазами. Тут ее взгляд упал на белого от злости Бориса, и ей стало страшно. Но девушка подавила эти чувства. Что он может ей сделать? Опять нахамить? Опыт подсказывал ей, что записной хам Борис хоть и громок, но безобиден. Даже пощечину дать не рискнет. Так и вышло — он даже вопроса не осмелился задать.
Слово взял Макс. Ася приготовилась слушать. Ой, завкаф обрадуется — целых три публикации будут.
А Борис уходил с конфы, пыхтя с огромной коробкой под мышкой. Он не видел ничего вокруг, его душила злоба. Такой удар в спину! И эта дура каблукастая, мерзавка, стерва, не моргнув глазом, опозорила его перед коллегами. Неожиданно он врезался в кого–то и, едва не выронив коробку с в прямом смысле чертовым принтером, заорал:
— Куда, идиот, прешь?
Ушибленный им человек, представительный ученый в дорогом костюме поморщился.
— Вам сльедует извиниться, — произнес он с французским акцентом.
— Да пошел ты!.. — огрызнулся психолог и затопал к выходу, спиной чувствуя буравящий его взгляд. Венсан Бишоп, а это был именно он, порывистыми шагами вошел в конференц–зал и, подойдя к Лопухову, сказал:
— Дмитрий, я обещал вам помочь найти Новосибирского маньяка. Один из них — это человек в военно–морской форме с несуразной коробкой в руках.
— Мюнстер? — поразился Лопухов. — Но он же… психолог… И, честно говоря, не производит впечатление способного кого–то убить… Вы уверены, Венсан?
— Абсолютно уверен. Что касается убить… у него, скорее всего, есть сообщник.
Санкт — Петербург, двор–колодец.
— Как это не можешь? Я за что вам, рогатым, душу заложил, а? — орал, брызгая слюнями, Борис.
— Шутить изволите, дяяяденька, — с достоинством ответил Тасик, растворяясь в воздухе. — Душа ваша столько не стоит, чтоб грех такой мне брать, человека убить!
— Тьфу! — плюнул Борис. Проклятые черти, так его настебали! Душу им продал, а они даже не могут забрать себе в ад эту дуру Асю! Душа у него, видите ли, дешевая! Вот мерзавцы! Придется все делать самому.
Старые питерские дома тянулись нескончаемой вереницей вдоль улицы, по которой уныло плелся Борис. Погода была мерзкая и промозглая, кроме того жутко мешался тяжелый принтер. Если бы новосибирский психолог интересовался классической литературой, то он наверняка подумал бы, что каждый из этих домов вполне мог послужить местом чудовищного убийства, которе совершил бунтарски настроенный Раскольников. Но Борис был не слишком обременен знаниями, потому воспринимал как главную характеристику города то, что было важно для его эротических желаний — полное отсутствие на улицах босоногих людей.
Но вдруг словно луч солнца пробил километровую толщу свинцовых туч, нависших над улицами Северной Столицы. Борис вначале подумал, что ему мерещится. В щели под черными воротами, закрывающими очередную щербатую подворотню, мелькнули босые ноги. Снова и снова.
Подойдя поближе, психолог с уверенностью мог констатировать, что никогда в жизни не видел ступней столь совершенной формы. Пальчики, подъем, пяточка — все было просто идеально. В своем излюбленном приторно–льстивом тоне Борис обратился к невидимой хозяйке прекрасных подошв:
— Девушка, я должен вам сказать, что у вас удивительной формы ножки. Я такое вижу впервые, хотя мой опыт поистине обширен.
Однако девушка, по всей видимости, не оценила внимания великого новосибирского психолога, так как ноги исчезли, и только мягкие шлепки угасали в глубине двора.
Распахнув калитку, Борис осмотрел двор. В темном провале дальней подворотни сверкнули босые пятки, так что психолог ринулся следом. Такого он упустить просто не мог! Ноги бежали не шибко быстро, так что Борису казалось, что вот–вот он нагонит прекрасную незнакомку. Но она всякий раз ускользала в какой–то темный ход этого лабиринта из старых домов и дворов–колодцев.
Наконец, интуиция подвела беглеца — выход из очередного двора закрывали прочные ворота, на которых висел замок. Девушку скрывала темнота подворотни, но у Бориса не было никаких сомнений, что она там. Торжествуя от сознания своей победы, психолог надвигался на свою босоногую добычу.
— Девушка, ну зачем стесняться своей босоногости? Это ведь так прекрасно и естественно!
Ответ прозвучал в сознании Бориса, да так, что его пошатнуло, и тяжелая коробка с принтером едва не выпала из рук.
— Эл–ман'т' кан'ц'ноооооо!
В это же мгновение ноги вышли из тени. Но их хозяйкой была не девушка.
На две идеально стройных ноги опиралось нечто шарообразное, отливающее чудовицным металлическим блеском. Из тела создания торчали многочисленные отростки, напоминающие гипертрофированные рожки улитки и складчатые раструбы, один из которых в длину достигал полутора метров.
Не обращая никакого внимания на Бориса, существо вышло на середину двора и нереальным прыжком взлетело на крышу одного из домов. Направив большой раструб в небо, тварь распахнула его, превратив в самую настоящую антенну — антенну гиперпространственной нейтринной связи. Перед Борисом был никто иной, как Строитель Мостов. Наличие же у него прекрасных ног объяснялось очень просто — существу ставилась та ходовая часть, которая наиболее подходит для планеты, на которой ему предполагается действовать.
На мозг Бориса обрушился страшный шум, словно по небу пронеслись сотни сверхзвуковых самолетов. Но длилось это всего несколько секунд. Выполнив передачу информации, создание свернуло антенну и исчезло из поля зрения ошарашенного Бориса, который не догадывался, какая встреча его еще ожидает…
…Бросив свою белую «копейку» в одном из уютных питерских двориков, внаглую заняв место кого–то из жильцов, Валера Сыромятников, нервничая и ежеминутно посматривая на часы, курил сигарету за сигаретой. Последнее время Сыромятников мучался паранойей: непоседливый и болтливый психолог мог разболтать их секрет, попросту угодив в отделение вследствие своих эпатажных выходок, мучил его, не давая спокойно есть, спать и курить. Валерий долго думал, взвешивал и прикидывал, пока наконец не решился — решение было жестоким и вполне конкретным — от Бориса надо было избавляться! Он точно знал, что недоучка–психолог в Питере, надо же, на конференцию попал. Но ничего, скоро конференция закончится, и тогда останется только заманить Бориса в машину и пристукнуть в одной из сырых и темных подворотен Северной столицы. Учитывая, что Мюнстер уже давно шатается по городам со своими непутевыми бабами и не имеет конкретного места жительства, вряд ли кто–то его хватится, да и бабы, в силу своей непутевости, вряд ли что–то сделают… Хорошо хоть с этим чересчур любопытным Бишопом он уже расправился. Известия о взорванной «Русской тройке» уже стали новостью дня.
