Достаточно ли пятерых близких мне человек для принятия решения, и имею ли я право уйти от ответа? С одной стороны пятеро — слишком мало для того, чтобы испытывать напряжение за свои слова. Но с другой — эти пятеро доверившихся, кто носит символ Ока защитника на своей груди, пойдут на войну под моим «флагом». Так все же, насколько ценны сейчас мои слова? Какой из ответов разобьет мой тщательно выстроенный образ?
Я видел Клайва, который преданно смотрел на меня своими честными глазами. Не надо гадать, кого он хотел бы видеть впереди.
Я видел Марлен, холодную, спокойную и независимую. Она всегда осуждала меня за отступления и излишнюю мягкость.
Я видел Виктора, который принял бы от меня только единственный ответ. «Стой накрепко, — говорил его строгий взгляд. — Иначе я не пойду за тобой».
Я видел Кэхела, готового получить любой ответ, кроме тех, которые я и сам считал дурными.
И я видел, наконец, Ральфа, который смотрел… С надеждой и полной уверенностью в правильности любого моего выбора. Ральф, который был когда-то моим противником, и который случайно задал самый важный провокационный вопрос.
Понимание нахлынуло на меня, когда я обвел взглядом каждого и убедился, что сейчас самое время стоять до последнего и не проявить слабость. Не дрогнуть, потому что у меня в руках все карты. Потому что сейчас настало время быть безжалостным и нести ответ за все Человечество.
— Я.
Виктор удовлетворенно кивнул и откинулся в своем кресле. Марлен улыбнулась, и ее глаза с любопытством забегали по другим окошкам на экране монитора. Клайв молча показал большой палец. Кэхел… Я не успел заметить, потому что Ральф не задумываясь задал следующий вопрос.
— Почему ты?
— А ты готов повести людей за собой? — вопросом на вопрос ответил я. Возможно даже чуть резко, чем надо было, поэтому сбавил тон. — У тебя есть план — как повести развитие того общества, которое мы построим — вернее, не до конца разрушим? Предлагай, я готов выслушать. Когда настанет время, мы сможем выслушать предложения каждого желающего, но на данный момент — я могу взять ответственность на себя. Ответственность перед вами и перед всей планетой. Потому что я знаю, что делать.
Он слушал и не перебивал. Соглашался, потому что мои слова были логичны. Он слушал, но не прислушивался, потому что все сказанное мной дальше, померкло перед словами: «Кто готов повести нас всех в будущее?» — «Я». Фактически Ральф был готов к такому ответу, но слабый протест, выраженный в его вопросе, был лишь отголоском старых распрей. Я понимал это, поэтому не давил на него. Я знал, что он согласится рано или поздно, поймет все после разговора и даже сам придет к этому выводу.
А с другой стороны — я ведь даже был с ними честен. Я, правда, готов был выслушать идеи других людей, возможно, поспорить с их кандидатурой. Может быть, в дискуссии родился бы вариант еще лучше — я был к этому готов. Но пятеро моих теперь уже союзников, «склонили головы», признавая за мной право ответственности и принятия решений. Я доволен? Не знаю. Я сейчас предельно собран.
Виктор заговорил первым, рассуждая вслух:
— От себя могу предложить, что готов надавить вовремя на тихоокеанцев, чтобы они поддержали наш фронт на войне.
— Аналогично, — кивнула Марлен. — Я прижму всех, кто пойдет против нас. Включая своих пацифистских соседей.
— Считай что Новая Америка под контролем, — козырнул Клайв.
Вот так, оказывается, решается судьба человечества. Под одобрение меньшинства, в чьих руках сосредоточена большая часть вооружения планеты.
— После самолетов вы получите точные координаты «Проекта 116» и должны быть готовы максимально быстро перевести туда летный состав, — вернулся я к более привычным мне боевым задачам. Мой голос не дрожал, но я почувствовал, как он стал тверже. — Для кваари это должно выглядеть отступлением, но по возможности ни один Полис не должен пострадать во время переброски сил. Спланированность операции и скорость аппаратов позволят нам не пустить их дальше двухсот километров за границу.
— Это покрывает линию Баз, — неуверенно напомнил Клайв.
— Да, — резко ответил я. — поэтому готовьте остальных людей к дистанционной обороне.
— Поняли тебя, — кивнул Клайв.
— Вопросов нет, — отчеканила Марлен.
Виктор, Кэхел и Ральф одновременно кивнули.
— В таком случае ждите приглашения на демонстрационный полет, обучайте людей и ждите от меня дальнейших новостей.
Они попрощались по очереди и отключились, а я еще некоторое время сидел перед потухшим монитором, положа голову на сцепленные перед лицом пальцы. Напряжение постепенно отпускало меня, отчего руки предательски задрожали. Но я заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть и расслабиться. На сегодня — всё.
Ну что, Майрис, Грэйс, Дэниел… Райнер. Ваш ход.
Транспорт в Колонию ходил не регулярно. У него был свой особый, явно свихнувшийся график. Да и вертолеты прибывали сюда свихнувшиеся. Большие, тяговитые, а за штурвалами явно сидели хронические двоечники летных академий. Потому что где это видано, чтобы вертушка садилась на площадку по несколько раз, никак не прицелившись?
Все в этом месте было дурное. Свихнувшийся транспорт, странные люди, бешеные в «сезон» самцы и озверевшие от строгости самки. И это — Колония. Мать ее… Центр просветленной и развитой цивилизации на чужой планете. Ядро науки и собрание уголовников в одном месте.
А «сезон» и вовсе отдельная песня. «Сезон» — это время, когда в Колонии начинается ад. Грызня, перестрелка, драки меж домов становились нормальным делом. После заката, вопреки общему мнению, жизнь в Колонии затихала, и хладнокровные чужие разбредались по углам на отдых, чтобы с утра вновь начать борьбу за самок.
Вот вам и цивилизованная раса. Которая на пару месяцев в году превращается в зацикленное на инстинктах стадо. И хоть ты лбом бейся, уговорить таких одуматься — невозможно. Только силой. Только массовыми расстрелами.
Райнер оставил Грэйс, Мариса и Дэниела одних, когда полностью убедился, что их подруга будет в безопасности. Потом ему все же пришлось улететь. Конспирация, чтоб ее! Оставил примитивный спутниковый слайдер для связи, пару ножей, не запрещенных к ношению, и целую кучу наставлений. Клятвенно обещал следить и изредка залетать.
Но кроме дурных транспортников со жратвой и ресурсами в Колонию с тех пор больше ничто не залетало. То ли конспирация, то ли отсутствие необходимости.
А еще в Колонии нельзя было ходить. Только бегать. Потому что если ты человек, и передвигаешься вне зоны работы шагом — значит, ты по своей хитрости отлыниваешь от работы. А если такой хитрый, значит сможешь отработать в два, а то и в три раза больше.
Но это была далеко не учебка. Следующим, что поняли парни после вреда пеших прогулок по улочкам — это то, что откосить от работы было невозможно. Как и схалтурить. Потому что в таких условиях никому не важно было, как ты задолбался. Важно было — отработал ли свою норму. А уж норма была знатная. Три полосы поля на каждого. Которое надо было сперва вспахать, потом посеять некую «бурду», а затем еще и следить, чтоб ее не разъели насекомые к ядрене фене. Что сажали, зачем и почему в таких огромных количествах — парням, естественно, никто не торопился докладывать. А редкие разговорчивые «коллеги» тяжко вздыхали, удрученно махали руками и советовали не лезть не в свое дело.
Сперва Майрису с Дэниелом это дело показалось абсурдным. Сажать. Тут. Что-то. На пустыре. Ага… В мертвой почве и напрочь просоленной земле. Однако, невиданная ранее «бурда» прорастала! И даже цвела и пахла. Бледная, правда, болезненного вида серенькая травка с парой цветков в форме колокола удивительным образом прижилась. Но не так важна была верхушка, как заставляли бережливо потом копать корнеплоды.
Дэниел ругался хуже программиста. Работал как все, копал и ругался. Проклинал век нанотехнологии и биоинженерии. Крыл недобрым словом вертолеты на энерготопливе, слайдеры со спутниковой связью, суперсовременные самолеты и медицину со всей лазерной хирургией… А все потому, что лопаты как были лопатами, так ими и остались в двадцать втором веке.
Сложнее было только Грэйс, которой по приговору нужно было пахать как парням, а выслушивать в свой адрес скабрезные словечки, как изгнанной. То, что в лексиконе Серых существовали слова «он» и «она» никак не обязывало остальных относиться к Грэйс с уважением. А потому в ее адрес всегда слышалось твердое «оно». Когда Майрис или Дэниел оказывались в этот момент рядом, то говорливой особи грозило получить инструментами по загривку. Или в лучшем случае кулаком по почкам. Безнаказанными оставались в таких случаях только надзиратели.
Эти были опасные. Единственные «женщины», которые не проводили сутки в лабораториях, а блюли порядок на территории Колонии. Все до единой серые и отличающиеся только узорами на хохолках. Так и вышло, вероятно, что первая делегация, посланная на диалог к людям, была бабской. А что людям? Им без разницы. А у просветленной расы кондовый матриархат.
