– Ты чего?
– Что?
Я тряхнула головой и повернулась к Воробью.
– Спрашиваю, что с тобой?
– А, нет, ничего. Просто задремал немного. Устал.
– Мотаться надо меньше по городу, – проворчал Воробей. – Я тебя сразу к Торну звал. Еще утром.
– Эй, ну не сердись. Интересный же город.
– Вас ждут. – Рядом с нами остановился небольшого роста мужчина в простенькой одежде. Да и сам он выглядел невзрачно, но вот то, как он двигался, заставило меня насторожиться. Непростой человек, очень непростой.
– Привет, Рамон, – обрадовался Воробей.
– Потом, Воробушек, – отрезал подошедший. – Сначала дела.
Я против воли улыбнулась при виде нахохлившегося мальчишки.
– Говоришь, никто не смеет называть тебя так? – прошептала я. Мужчина явно услышал, его губы чуть дрогнули, но собой он владел превосходно.
Воробей прошипел в мой адрес что-то ругательное. Я даже чуть покраснела, поймала на себе задумчивый взгляд нашего проводника, встала.
– Идемте.
Мы прошли небольшой коридор, остановились у неприметной двери. Рамон на секунду вошел в нее, после чего распахнул, приглашая. Как я поняла, тот мужчина, что сейчас сидел у окна в глубоком мягком кресле, и есть Торн. Я с интересом оглядела его, он меня. А ничего так, видный мужчина, как сказала бы мама. Золотистые волосы… эх, зачем он их так коротко стрижет? Ему явно подошли бы длинные локоны… Тут я снова почувствовала на себе взгляд, обернулась. Так и есть, Рамон с легким удивлением изучает меня. Эмпатия… Так. Удивление, недоумение и потому настороженность. Что-то он не понимает, и ему это не нравится. Не дает покоя небольшая неправильность. Но и угрозы он не чувствует, потому просто наблюдает. Да и сомнения он свои оформить словами не может. Большой личный опыт подсказывает, что что-то не так, но что именно, непонятно. Что же ему не нравится?
– Воробей? – Торн повернулся к моему сопровождающему.
– Вот… – мальчишка неуверенно затоптался. – Привел. Явно из богатой семьи был, хорошо воспитан, знает много непонятных слов и говорит правильно, но и много ему пришлось поскитаться по дорогам, это тоже видно.
Шерлок Холмс малолетний!
– А еще он говорит, что грамотный, – закончил доклад Воробей.
– Вот как? – Теперь обратили внимание на меня. – Это правда?
Я кивнула.
– Мы проверим. – Торн откинулся на спинку стула и приглашающе махнул на стулья у стены: – Берите, присаживайтесь.
Рамон пристроился рядом со мной, предварительно притащив из угла стол, с полки достал несколько листов бумаги, чернильницу и перья, но пока все это оставил в стороне.
– Итак, ты хочешь остаться в Гильдии Фламина? – Я согласно кивнула. – Но мы не можем пристраивать к себе всех, кто приходит. Ты должен доказать, что сумеешь принести пользу Гильдии.
– Самый скверный писарь зарабатывает медяк за два слова. Это хорошая польза Гильдии?
– Я еще не знаю, насколько хороший ты писарь.
Я пожала плечами, покосилась на листы бумаги. Торн мой взгляд понял правильно, но даже не шевельнулся, чтобы передать мне листы.
– Ты не боишься, – вдруг заметил Торн. – И ты не выглядишь просящим.
М-да. Голос точно высказался бы по этому поводу. Итак, дорогой товарищ Штирлиц, будем считать попытку внедрения в Гильдию проваленной. Это же надо умудриться забыть, что сейчас я не маг-интерфект, убийца магов, а простой бродяжка, пришедший в поисках милости к управляющему кварталу Гильдии. И если я сейчас начну играть, то будет только хуже. Думать и быстро. Думать.
Пожимаю плечами. Эх, не хотела раскрывать все карты, но сама виновата.
– Я видел так называемых писарей. И даже прочитал письмо, которое написал лучший, и теперь знаю себе цену. Думаю, смогу принести пользу Гильдии больше, чем воришка, что я видел на рынке. Вихрастый такой.
– Вот как? Ты настолько уверен в своем таланте? Воробей, как, ты говоришь, зовут нашего гостя?
Мальчишка покраснел:
– Я не спрашивал…
На него удивленно посмотрели оба взрослых.
– Отлично! – едко прокомментировал это высказывание Рамон.
– Меня Ларсом зовут, – пришла я на помощь Воробью.
Малец, явно чтобы загладить вину, затараторил:
– Он вообще не понимал, что на грамотности можно заработать! Выискивал другие способы быть полезным Гильдии! Говорит, нашел что-то, но когда узнал, сколько зарабатывают писцы, стал думать об этом.
– Не знал? – Снова эти изучающие взгляды с двух сторон. Быстренько включаю эмпатию. В основном у всех недоумение. Это где же надо жить, чтобы не знать, сколь мало грамотных людей. Вот и еще один мой прокол. Да что же это такое! И ведь уже опытной себя считала, а сейчас перед этой вот троицей, даже перед этим сопляком Воробьем, который младше меня, чувствую себя как провинившийся первоклашка в кабинете директора! Пришлось мысленно дать себе хорошенькую затрещину и напомнить, что я маг.
– Я редко выходил из дома, – буркнула я. – И если бы не маги, так бы и жил там.
– Понятно… как же ты выжил?
– Повезло.
– Возможно… очень возможно. Но мы о твоем везении еще поговорим. А что за идеи у тебя были до того, как ты решил стать писцом? Может, Гильдии они пригодятся, если не тебе.
– Я еще не в Гильдии.
Мужчина одобрительно хмыкнул.
– Ох, не похож ты на выросшего в саду.
Еще одна местная идиома? Лучше, конечно, не переспрашивать, тем более вроде бы поняла, что имелось в виду. Снова пожимаю плечами.
– Так чего ты хочешь, если мы примем тебя в Гильдию?
А может, все и хорошо сложилось, раз уж все равно решила признаваться, то требуем по максимуму.
– Отдельный дом, запас бумаги и чернил оплачивает Гильдия, а также кое-какие книги. И мне половину дохода.
Ох, как я удивила всех! Рамон чуть с кресла не грохнулся, Воробей вон как рот раскрыл. Торн оказался покрепче в плане нервов, но и он своего удивления скрыть не смог.
– Однако ты много на себя берешь, – наконец проговорил он. – Мне нравятся такие нахалы, но нахальство должно быть обосновано. Ты настолько уверен, что лучше тех, кто сидит в канцелярском тупичке?
– Ага, – кивнул я.
– И зачем тебе тогда Гильдия? Сдавай на лицензию – и вперед.
Я встала и демонстративно оглядела себя.
– Полагаете, меня примут в императорском университете и позволят сдать экзамен? К тому же люди взрослые, увидев за столом ребенка, вряд ли посчитают, что я стою тех денег, которые попрошу.
Торн одобрительно хмыкнул.
– Что ж, думать умеешь, но твои таланты писца, даже если я поверю во все то, что ты про себя говоришь, все равно недостаточны, чтобы выставлять Гильдии такие требования.
– Даже если я скажу, что свободно говорю и пишу на исмаилском, архейском и иримийском?
Вот тут вот я действительно всех удивила. Тишина стояла где-то минуту. Наконец Торн пошевелился и махнул рукой Воробью. Тот нахохлился, но стоило главе квартала Гильдии покоситься на него, быстро вскочил и выскочил за дверь. Когда дверь закрылась, Торн снова повернулся ко мне.
– То есть ты можешь переводить с трех языков?
– С пяти. На трех перечисленных я говорю и пишу. А вот на элларе и торнском только читаю. Причем торнский я знаю хуже всего, там очень сложная грамматика. Потому перевести с него смогу, а вот на него… уже не уверен. Да и с него со словарем.
– Хм… Эл турн ат дорт, – с чудовищным акцентом проговорил Торн.
Я поморщилась.
– Эл турн тро торт, – поправила я. В архейском неправильно говорить: «в дом». «Ат» – это когда заходишь внутрь чего-то. А вот «тро» – это указатель направления движения, в данном случае «к дому».
– Поймут же, – пожал плечами Торн.
– Поймут, – согласилась я. – Я вот понял, что вы хотели сказать, хотя сказали совсем не это.
– Да? – легкое удивление.
– Ага, – кивнула я. – «Дом» по-архейски – «торт». А вот то, что вы сказали, в мягком варианте переводится как «задница». С учетом употребленного предлога «ат», фраза и вовсе звучит неприлично.
Рядом заржал Рамон. Явно пытался перебороть себя, но не мог. Торн покосился на него, поморщился, потом махнул рукой и сам рассмеялся.
– Да уж, а я-то думал, чего тот купец так косился на меня, когда я позвал его к себе в дом. Надо же. Что ж, если ты действительно знаешь все эти языки и умеешь на них писать, тогда, считай, ты в Гильдии. Сейчас Рамон тебя проводит в комнату, где сможешь отдохнуть, а потом мы обсудим все условия. Заодно поделишься идеями. Если ты в Гильдии, ты ведь расскажешь о них?
– За долю в доходе.
Торн поперхнулся, уставился на меня, а потом снова рассмеялся:
– Да! А тебе палец в рот не клади, без руки останешься. Но ты мне нравишься, парень! Мы обсудим этот вопрос. Рамон, проводи нашего нового члена в комнату, пусть отдохнет.
Рамон поднялся, кивнул и повернулся ко мне, дожидаясь, когда я выйду. Только протянула руку к ручке двери, как та распахнулась, пропуская в комнату еще одного человека.
– Ну, вот я и дома! – радостно грохнул он.
