— Поторапливайтесь! — сказал господин Гольдштейн.
— Но у нас с собой нет денег! — отозвалась Маргрет.
Все посмотрели на них.
Мужчина в шерстяном свитере развел руками и поискал взгляд рыбака.
— А вы не можете сделать исключение? Этот человек крайне важная персона… которого надо как можно быстрее спасти.
— Мы все тут важные! — сказал Хейберг резким голосом.
Нильс услышал, как Харальд выругался, а Маргрет принялась всхлипывать.
— Я никогда не делаю никаких исключений, — спокойно сказал рыбак. — Восемь тысяч с носа. Нам надо трогаться.
Он опять повернулся к Нильсу и Харальду.
— У вас есть деньги? Или нет?
Нильс встретился глазами с Маргрет. Пряди волос выбились из прически и висели за ушами, глаза скрывались за веками.
— Подождите секунду, — сказала она между всхлипываниями так, что услышали все на борту.
Она быстро вытащила черную сумку и со щелчком открыла пружинный замок. Рыбак тотчас наклонился вперед и заглянул в отверстие.
Нильс повернулся к жене, пока она перебирала коробки, и прошептал:
— Мы не можем взять золотую медаль! Она принадлежит Максу!
— Что у вас там есть? — спросил рыбак, запустив в сумку руку.
— Только не медаль, — почти неслышно произнесла Маргрет.
— Поторапливайтесь!
С этими словами рыбак что-то вытащил из сумки.
Это был серо-черный камень с сапфирами. Взглянув на него, он улыбнулся, хорошенько ощупал камни и оценил игру тонких линий сквозь горную породу.
— Чудная вещичка, я ее беру!
Нильс обменялся взглядом с Харальдом и быстро открыл одну из остальных коробок.
— Но здесь много других украшений, смотрите! Они гораздо больше стоят!
Он показал жемчужное ожерелье.
— Нет, нет, — сказал рыбак. — Мне нравится эта штуковина. Если я ее заполучу, вы поедете с нами! Иначе отправитесь обратно на берег. Что вы хотите?
Рыбак сделал большой глоток из объемистой серебряной фляжки.
Нильс был не в силах ответить. Он почувствовал на себе взгляды всех остальных и посмотрел на берег.
— У нас нет выбора! — прошептала Маргрет.
Харальд кивнул.
— У нас нет выбора, Нильс.
Они вместе кивнули в знак согласия. Рыбак тотчас засмеялся и кинул камень в плетеную корзину в рубке, где Нильс разглядел несколько золотых наручных часов и всевозможные украшения.
— А сейчас все под палубу.
Они поспешно попрощались с мужчиной в шерстяном свитере, который концом веревки привязал одну лодку к другой и стал грести в сторону берега.
Рыбак завел мотор, быстро заработавший с регулярным глухим стуком, и они взяли курс на восток. Огни Драгёра были на расстоянии нескольких морских миль.
Нильс обнаружил, что Маргрет вспотела, и они сели прямо на пол в средней части судна, но рыбак их отругал.
— Давайте вниз в грузовой отсек. Придут немцы, а вы тут сидите…
Они спустились вниз по лестнице и оказались вместе с другими в очень темном грузовом отсеке. Нильс понял, что они стоят на больших глыбах льда.
Камень, тот камень.
Если бы я только успел прочесть отчет Хаммера.
— Прижмитесь поближе друг к другу, и вам не будет так холодно, — сказал рыбак и закрыл крышку над их головами.
Все вместе они начали шарить в темноте, и вскоре им удалось найти брезент и несколько деревянных ящиков для рыбы, которые они после некоторой возни сумели взгромоздить на лед как стулья.
— Этот запах, — простонал Харальд.
Катер набирал скорость и заскользил по ряби, которая начала было усиливаться, но потом все успокоилось. Нильс объяснил это тем, что курс изменился и что они, вероятно, шли прямо на восток. Они просто сидели и смотрели прямо перед собой в темноту. Кто-то плакал, кто-то скороговоркой читал молитву. Нильс шепотом пообещал Маргрет не выпускать ее руки, что бы ни случилось сегодня ночью. Он все время пытался не класть насквозь промокшие подошвы ботинок на лед. Сквозь рев мотора, плеск воды по обе стороны баркаса и звука пропеллера, вибрирующего прямо под ними, слышался шелест прибойной волны, которая била с носа. Нильс закрыл глаза и попытался представить себе, как белые гребешки прибойной волны косыми белыми полосками откатываются от катера и смешиваются с горизонтальными и тоже белыми полосками морских волн. В конце концов катер стал идти ровно.
Через двадцать минут медленного хода двигатель заглох.
Все сидели совершенно молча и внимательно прислушивались к каждому звуку на палубе.
Палубный люк отодвинули в сторону. В лунном свете Нильс увидел лица других людей совсем близко от своего собственного, все были почти что белого цвета, с ходившими ходуном челюстями и сильно расширенными зрачками.
— Мне показалось, что я услышал патрульную лодку, — тихо сказал им рыбак. — Мы немного постоим на дрейфе. Проклятая луна.
Все продолжали сидеть совершенно неподвижно, слушая плеск морской воды с правого и левого борта. Этот звук напомнил Нильсу журчание старого ручья в каменном желобе рядом с улицей Бредгатан в Копенгагене.
Вскоре отчетливо послышался гул лодочного мотора, который быстро пульсировал в воде где-то поблизости.
Нильс крепко обнял Маргрет и сквозь тьму спросил, как с Харальдом и Оле. В ответ он получил короткое бормотание. Кто-то в грузовом отсеке встал, кто-то обхватил себя руками. Нильс услышал, как дыхание у многих участилось.
Пульсирование мотора другого судна усилилось и вскоре перешло в яростный треск.
Звук был уже совсем близко.
Сверху донесся шепот:
— Проклятие. Немцы! Ни звука!
Нильс прижался к стенной панели, которую не мог видеть, и почувствовал, как у него забилось сердце.
Тяжелый треск мотора был уже совсем рядом с катером. Вскоре, похоже, суда поравнялись. Оба работали на холостом ходу.
С палубы послышались голоса, сначала на датском, потом на немецком, а потом опять на датском.
— Да, конечно, — говорил рыбак со смехом. — Ясное дело, что у меня полно евреев. Сотни, а вы что думали? И куча трески, и тонны льда!
— Куда вы следуете?
— Борнхольм.
— Мы можем посмотреть ваш груз?
— Да-да, конечно. Да, кстати.
Немецкий солдат вроде бы остановился, они опять засмеялись. Судя по звукам, они пили из фляжки, передавая ее друг другу.
Нильс встал и прижался к задней стенке трюма, закрывая собой Маргрет. Подняв глаза, он увидел люк носовой палубы прямо над головой Харальда. С одного края виднелась щелочка величиной с сантиметр. Он ощупал свои пальцы и приготовился действовать.
— Проклятие! — закричал кто-то на палубе.
Нильс отодвинул люк и выглянул наружу. Он увидел, как рыбак держит в руке пистолет. Из дула вырвалось пламя и на секунду осветило палубу так, что Нильс отчетливо увидел прямо перед собой очертания двух мотков канатов. В ту же минуту немецкий морской пехотинец вскрикнул, и тело с тяжелым стуком шлепнулось вниз через кормовой палубный люк. Одновременно рыбак отодвинулся в сторону и выстрелил в двух других морских пехотинцев на палубе патрульной лодки. Одному он вроде бы попал в грудь, другому — в голову. Сразу же после этого стало слышно, как мотор катера заработал на полную мощность, и рыбак закричал прямо в воздух, пока они быстро отплывали от патрульной лодки. Потом он с силой бросил что-то через плечо, и Нильс увидел, что этот предмет приземлился прямо рядом со штевнем правого борта.
БА-БАХ!
Сильный громкий удар, от которого Нильс чуть не упал навзничь, и каскад воды взмыл в воздух, осветив огненно-рыжим сиянием водную поверхность. Многие под палубой громко запричитали, и Нильс крикнул:
— Граната! Немцы идут ко дну! Спокойно! Это немцы, не мы.
Его взгляд остановился на немецком солдате, который лежал на ледяном полу, широко открыв глаза и зажав в руке сломанную лампу со штативом. На месте его шеи остались только волокна сухожилий и запекшаяся кровь. Катер набрал еще больше скорости, они вроде бы ушли из-под обстрела. Нильс быстро забрался на палубу, несмотря на призывы Маргрет, и подошел к рыбаку, который опять стоял в рубке, крепко сжимая ладонями маленький треснувший руль. Далеко за кормой виднелась тонущая патрульная лодка.
— Тебе помочь?
Рыбак покачал головой. Нильс заметил, что он плачет и что руки у него стали бело-голубого цвета от холода.
Нильс ждал и смотрел на море. Теперь ветер дул с северо-востока, в воздухе сразу же почувствовалась сырость, похоже, они шли прямо на восток. Он видел, как попутные волны от катера набегают на неспокойное море и разбиваются на причудливые геометрические фигуры и длинные расплывчатые узоры.
— Если нам чертовски повезет, — наконец произнес рыбак, осушив свою фляжку и отбросив ее в сторону, — сигнал тревоги сработает только через какое-то время. Видишь, вот там находится Сальтхольм?
