размеров кот, в то время как разлегшийся на брюхе на всю поляну дракон почти уткнулся носом мне в живот. И оба шумно вдыхали и пофыркивали, явно изучая именно друг друга, используя меня то ли в виде барьера, хоть и звучит смехотворно, то ли как некий фильтр, что делал это взаимное исследование не таким взрывоопасным.
Первым все же не выдержал Крорр. Запрокинув голову, он вскинулся на задние лапы, распахивая крылья, и заревел, послав в небо при этом жуткий огненный столб. Киан же даже и не шелохнулся, подчеркнуто сосредоточенный на мне. Дракон еще с полминуты пялился на нас с высоты своего роста, потом громко фыркнул, помахав хвостом, как рассерженная кошка, и спустя пару мгновений опять обратился. Голый, потный, тяжело дышащий и с перекошенным лицом бывший ликтор предстал перед нами. Сжав кулаки, он содрогнулся всем телом, и не заметить наличие его возбуждения было просто невозможно. Торопливо отвернувшись, он метнулся к своим вещам, громко при этом позвав Ингину. Полукровка подбежала к нему, словно только этого и ждала, и с готовностью позволила уволочь себя от места нашей стоянки, крикнув напоследок, что все будет с ними нормально.
Оборота Мак-Грегора я почти и не почувствовала, приходя в себя от внутренней жарищи. Сильные руки прижали меня к его груди, а рельеф пониже спины сообщил, что не один только дракон нуждался в экстренной помощи. Двух хищников, похоже, завело не по-детски это противостояние, и невыпущенная агрессия искала иное русло. Не такие-то они и разные, если посмотреть на кое-какие аспекты.
Метаморфы бросились к нам, не скрывая офигевших выражений лиц и взбудораженно галдя, но Мак-Грегор огрызнулся на них как-то по-настоящему страшно, стиснув меня под ребрами до остановки дыхания, и я поняла, что запас его адекватности из-за такой недавней близости дракона почти на нуле. Он был настоящей няхой во время нашего спектакля, но глубинная нарастающая трясучка ясно говорила мне, чего это ему стоило.
— Народ, вы тут обсудите последние новости, — громко сказала окружающим, потому как, похоже, кое у кого речевой центр был временно недоступен от подавляемой ярости, перенаправленной в похоть. — А нам тоже погулять не повредит.
Ну да, или виверн повредит что-нибудь кому-нибудь.
Глава 34
— Как же твой дракон крут-крут-крут! — изливалось в восхищении агрессивное альтер эго его полукровки. — Нет, ну Киан тоже хорош, но ты просто ва-а-ау!
Мак-Грегор… упоминание о нем довело кипение внутри Крорра до критической точки, и он, резко развернувшись, вжал собой спутницу в ближайший ствол дерева. Ему так дико, так невыносимо нужно было сейчас выплеснуться… хоть как-то. Огромный зверь внутри требовал присвоения, обладания… Теперь-то, после вот такого, почти спокойного призыва от Войт бывший ликтор практически стал слышать его голос. Пусть и правильнее будет дать этому определение как какой-то совокупности сигналов, мыслеобразов, порывов, сути это не меняло. Отныне дракон и его желания стали почти полностью понятны Бронзовому, и этот самый дракон жаждал присвоения своей Пробуждающей. Она должна быть его… Нет, не как предмет похоти, не даже как объект некоего романтического влечения… Это иное, малообъяснимое с прежних, человеческих позиций мышления, но при этом огромное, слишком интенсивное. Войт будто была неким его органом, сердцем… ну или печенью, да не суть, главное — чем-то не просто чрезвычайно важным, по чему тоскуют и ни за что не хотят потерять, а тем, без чего нет жизни для дракона. И именно поэтому ящер так люто нуждался в присвоении ее, а уж факт ее принадлежности другому… Человек все понимал, признавал право и самой девушки, и выбранного ею мужчины решать, как и чему быть между ними, а вот животная половина — нет. Летти была необходима дракону, и он хотел ее себе. Чем это оборачивалось в итоге? Да чертовым позором, вот чем! Агрессия и жадность дракона перерождалась в вожделение для людской половины, с все еще не ослабевающей нуждой в присвоении, вот только мужчине желалось сделать своей совсем другую женщину — ту, что и сама была раздираема на части двумя не способными прийти к согласию половинами. Что за гребаный бардак, сказала бы Летти Войт.
— Инги, девочка моя, прости за это… — пробормотал Крорр, суматошно целуя и облизывая ее подбородок и шею. — Я не… Я не такой… Я не ее хочу… Это не мое… Проклятый беспорядок.
Чем дальше вглубь откатывалась звериная сущность, тем острее становилось чувство стыда. Он ведь действительно не такой, никогда не был и не собирался становиться. Заводиться на одну женщину, а топить себя потом в другой — не по нему. И что бы там ни могло показаться со стороны, ничего подобного и не было. С той ночи, когда его миниатюрная полукровка помогла ему приоткрыть суть происходящего в его взаимодействии со второй ипостасью, центр внимания Бронзового был сосредоточен на ней. Ее он хотел, к ней притягивался его взгляд, ее голос улавливал даже в общем шуме, пусть и не показывал этого никак. Потому что нормальные, серьезные люди, на чьих чертовых плечах лежит настолько много, не должны миловаться и тереться друг об друга каждую секунду, как этот долбаный Мак-Грегор и Войт… Крорр так не мог, это было против его натуры… Ну да, настолько против, что, едва вернувшись к хождению на двух ногах, он засветил перед всеми свой каменный стояк и, почти ничего не соображая, потащил свою девушку в кусты. И чем он после этого отличается от озабоченного виверна? Да плевать. Главное тут другое. Едва став обратно человеком, он потянулся к Ингине, она была нужна, не Войт. И молчать об этом — гадко, все равно что делать их близость с изменчивой красавицей чем-то не имеющим значения, примитивным в самом унизительном смысле. Да и разрешения называть ее своей у него пока и не было.
— Ничего не нужно объяснять, — прошептала полунимфа, взявшись за освобождение его от штанов.
— Нужно, — заупрямился Крорр, хоть и едва мог дышать от необходимости слить их тела воедино. — Ты не замена, не отвлечение, не выход тому, что предназначено другой. Все не так, как наверняка выглядит… Не так, хрупкая моя… Я не ее хочу, не ее — тебя. Животное, дракон, желает Войт себе, но я — тебя… Ты ведь сумеешь меня понять?
— Тш-ш-ш, успокойся, — несмотря на нежность тона и собственный призыв, девушка сама нетерпеливо ерзала под ним, добираясь до его пульсирующей плоти. — Кому еще так же понять тебя, как не мне. Обе мои натуры давились бы взаимной ненавистью, если
