что нахлынувшие чувства ошарашили тебя и ты не ведаешь, как с ними быть. Но ведь любовь заключается в том, чтобы не только чувствовать и наслаждаться совместными моментами, но и брать на себя ответственность. Так возьми же ее на себя. Вместе вы сильнее, чем поодиночку.
— Думаешь, мы справимся с тиранией моего отца?
— Я в этом убежден. Только для того, чтобы построить здоровые отношения, вы должны доверять друг другу. А это значит, что…
— Я должен раскрыть ей правду про отца.
— Именно.
***
По окончании вечерней тренировки Николай покинул раздевалку позже всех. Он долго думал над тем, что сказал ему Леша, и пришел к окончательному решению: действовать, пока не стало слишком поздно. Его жизнь, находящаяся под полным контролем отца, меркла с каждым вздохом, действием и течением времени. Единственным лучиком была она. Секунды превращались в минуты, минуты — в часы, а часы — в целые сутки. И сейчас, сидя в раздевалке, он ощущал острую нехватку в тех коротких мгновениях, когда она невольно касалась его, заливисто смеялась, не прерывая зрительного контакта, и без устали болтала.
До встречи с Аней Коля думал, что любви не существует, а само это слово было для него отвратным. Отец с самого детства внушал ему, что любовь — это слабость и демотиватор для таких, как они. И Николай подумать не мог, что Александр Юрьевич окажется неправым в этом вопросе. Не знал, что это чувство окажется настолько светлым и безумным, что будет сносить крышу. Это безумие оккупировало всего его, и он принял решение не противиться. Не важно, что будет думать отец: он намерен защитить Аню любой ценой. Безразлично, что скажет Федя: он докажет, что способен любить. Главное — это она, в ней все счастье.
Николай выудил из кармана спортивной сумки два билета в кино, которые успел прикупить до начала тренировки. Сеанс был поздним, но это было к лучшему: пустой зал сохранит таинственность. Он не был убежден в том, что Аня примет приглашение. Львиная доля ее ненависти к нему может не позволить прийти на сеанс. Но маленькая надежда таилась в нем: Николай заказал в прокат ее любимую экранизацию «Гордость и предубеждение». Как-то в выездной серии, поздним вечером, они обсуждали классические произведения, и Аня обмолвилась, что ей по душе роман Джейн Остин. Эту деталь он запомнил.
Встав со скамьи, Коля решительными шагами отправился в тренерскую. Он знал, что вручить билеты лично — слабый ход. Аня непременно бы порвала их у него перед глазами, чтобы доказать презрение и злобу, поэтому единственно возможным выходом он считал подбросить билеты ей в сумку. Проходя мимо тренировочной площадки, Николай краем глаза заметил, как она, собрав волосы в пучок и закрепив прическу карандашом, что-то усердно набирала в компьютере. Накануне должна была выйти статья про прорыв «Лисов», и, как ответственный пресс-секретарь, она хотела сдать работу в срок.
Ее задержка на площадке стала для Николая шансом осуществить задуманное. Он ускорил шаг. Воодушевленный порывом изменить ход событий, Коля постучал в дверь, а затем дернул за ручку. Тренерская была пуста. Вероятно, Сергей Петрович ненадолго отлучился.
Переступив порог кабинета, Николай оглянулся, пытаясь как можно быстрее сориентироваться. Приковав внимание к ее рюкзаку, висевшему на крючке, он сделал шаг вперед и замер: просто подбросить билеты вдруг показалось ему банальным и неопределенным. Он прикусил губу и хмыкнул, рассуждая, как поступить. Билеты без записки не внушат ей доверие, а подписаться своим именем — вынести себе приговор.
Сжимая билеты между пальцев, Николай принялся расхаживать по тренерской, изредка поглядывая на часы. Цейтнот. Ее голос звучал в коридоре. Она разговаривала со Звягинцевым. Сердце колотилось так громко, что Коля слышал его стук. В охватившей его панике он завернул к тренескому столу и выудил из стопки чистый белый лист. Взяв из подставки шариковую ручку, он написал на скорую руку:
«Остановим жизнь на два часа?
Николай.»
Наспех закрутив два билета в лист, Коля подложил записку Ане в рюкзак и выбежал из тренерской. Теперь решение оставалось за ней.
— Николай, ты что-то хотел? — осведомился Сергей Петрович, завидев, как тот выскакивает из его кабинета.
Коля, растерявшись, почесал затылок и промычал:
— Эм… Хотел обсудить с вами некоторые игровые моменты, но не застал вас в тренерской.
Кровь прилила к его щекам. Он выглядел таким рассеянным, словно олененок, попавший в охотничий капкан. Глаза метались то в сторону тренера, то в сторону Ани, которая опустила взор вниз и рассматривала мысы своих ботинок. Николай почувствовал неловкость, повисшую в воздухе.
— Мы можем обсудить это, только вот решим с Аней один вопрос. Ты пока проходи в кабинет, — Звягинцев рукой указал на дверь.
— Извините, Сергей Петрович, я тут вдруг обнаружил, что есть некоторые дела.
— Как знаешь, — тренер пожал плечами. — Тогда до завтра.
— До завтра.
Глава 15
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
Николай стоял возле входа в кинозал, постоянно поглядывая на наручные часы. До начала сеанса оставалось пару минут, но Ани не было на горизонте, сколько бы он ни вертелся по сторонам. Он подергивал пуговицы черного жилета, обтягивающего белоснежную хлопковую рубашку, и не терял надежды увидеть ее. Ему так сильно хотелось, чтобы она стояла перед ним здесь и сейчас, что синие вены вздувались на руках, а голова шла кругом. Она стала его манией, и Николай ощущал, будто бы утопает в зыбучих песках. Она нужна ему как глоток свежего воздуха, потому он и надеялся до последнего. Но, когда стрелка на часах приблизилась к девяти, вера в ее появление проскользнула сквозь пальцы, словно мелкий песок.
Коля провел языком по внутренней части щеки и нервно улыбнулся, сочтя себя самым глупым парнем на свете. Наивно было полагать, что после случившегося Аня согласится на поход в кино. Бессмысленно было питать надежду после ее сурового и безразличного взгляда.
Николай повернул голову в сторону молодого парня, который принимал билеты, и тот сочувствующе улыбнулся. Коля одарил его снисходительным взором и, сунув руки в карманы брюк, развернулся. Ему было плевать, что они так и не воспользуются арендой зала. Деньги были для него ничего не значащими бумажками по сравнению с тем, что он мог бы получить. Глядя на мысы начищенных до блеска туфель, он шагал вперед, пока не споткнулся и не поднял глаза вверх.
Застыв на месте, Николай несколько секунд пребывал в состоянии анабиоза. Аня была здесь. Она пришла вопреки тому,
