не укладывалось, что арабы могли бы штурмовать границы Германии с агрессивными намерениями и целыми полчищами. Еще меньше он мог представить, что немецкое и европейское население может быть настолько глупым, чтобы допустить такую массовую миграцию из-за неправильно понятого гуманизма.
Германия, в отличие от бывших колониальных держав Франции и Великобритании, не была иммиграционной страной, считал Ветров. Здесь существовала доминирующая культура, мультикультурализм смотрелся более подозрительно. Почему предсказатель недвусмысленно предостерегает от убийства из-за ошибок «верной жены»? Ветрову нужно было разобраться в своих мыслях, и он отложил книгу в сторону.
Он попрощался с гостеприимными хозяевами. Русаков открыл дверь и остолбенел. Кто-то поднимался по лестнице, тяжело дыша. Это был не кто иной, как неутомимый Глеб Павлик, который постоянно следил за своим двоюродным братом в Москве. Его белая «Шкода» была припаркована на улице перед дверью подъезда.
Павлик вечно укорял Ветрова:
– Ты всегда встречаешься с людьми, служащими режиму, Георгий. Пойми, простой народ живет все хуже и хуже после финансового кризиса и санкций, но дно экономического кризиса еще не достигнуто. Граждане сыты по горло безграничной коррупцией и теперь выходят на улицы за Алексеем Навальным миллионами! Неудивительно, что Кремль боится допустить его до выборов, он мог бы быть опасен для Путина.
– Тебе надо меньше читать западную прессу, – поучал Ветров родственника. Его огорчало, что Павлик руководствовался своим субъективным впечатлением и мало обращал внимания на объективные цифры.
Это еще больше разозлило Павлика:
– У власти в стране находится клика, люди, которые с Путиным еще в Ленинграде в одну школу ходили или вместе с ним занимались дзюдо. Для этих людей государство – это добыча, все расхищается. И поскольку они владеют всем, то и верят, что стоят выше закона. Что нам делать с такой командой?!
Ветров молчал. Кремлевский вождь действительно создал такую сеть лояльных бизнесменов во главе государства. Но богатство новых олигархов основывалось исключительно на их верности Кремлю. Каждый из сверхбогатых должен был при необходимости предоставить свои средства. Кто не подчинялся, того отсортировывали и он незаметно исчезал. Таким образом, функционировала внутренняя сплоченность правления Путина.
Через несколько дней, вернувшись в Берлин, Ветров получил трагические известия об убийстве Бориса Немцова на мосту через Москву-реку.
Может, роковой стала его солидарность с жертвами нападения на редакцию «Шарли Эбдо»? Профессиональные убийцы из Чечни, где ислам как раз снова начал процветать, уложили на месте оппозиционного политика. Впрочем, Ветрова лишила покоя совсем другая тема: Россия вмешалась на стороне Асада в сирийскую гражданскую войну и сразу же предложила опять создать международную антитеррористическую коалицию.
Когда мобильник Ветрова издал сигнал, он обнаружил самое пессимистическое сообщение от рыцаря Боннского ордена. Хорн писал, что все самое важное о сирийской войне можно найти в катрене Нострадамуса 5/85:
Свевы и прилегающие к ним местности
Будут вести войну из-за туч,
В поле появятся с моря саранча и кузнечики,
Ошибки, совершенные на Женевском озере, будут раскрыты.
Свевы/Sueves – это была анаграмма Suen, караванного перевалочного пункта на Ближнем Востоке, который сейчас находится в Сирии. Война из-за туч указывала на применение ядовитого газа. Саранча и кузнечики, вероятно, символизируют вертолеты и истребители, которые испуганный пророк не мог или не хотел описывать иначе.
Ветров вздохнул. Запутанная ситуация в мировой политике в последнее время и его приводила в отчаяние.
Конец золотого нефтяного века означал для США: Ближний и Средний Восток уже утрачивал свою значимость. ОПЕК распадалась, к тому же США сейчас добывали свои собственные нефть и газ. В течение десятилетий США создавали свои собственные запасы энергии в качестве стратегического резерва. Теперь, когда ископаемые виды топлива были повсюду заменены альтернативными источниками энергии, они могли спокойно передавать бесполезные товары на мировой рынок. США решили сократить свое присутствие в Персидском заливе, который больше не был артерией мировой экономики.
Однако ни Китай, ни Россия – глобальные противники США – не должны были заполнять оставшийся вакуум. Что касается Вашингтона, Саудовская Аравия и Эмираты должны были бы взять на себя роль местоблюстителя в регионе.
Эта стратегия США противоречила российским интересам. Для Москвы было ясно: здесь, на Ближнем и Среднем Востоке, было принято решение о новом многополярном мировом порядке. Постколониальный порядок находился в состоянии распада: при реорганизации ключевого региона Россия не хотела оставлять поле только США. Военная операция России в Сирии на стороне Асада продемонстрировала прежде всего одну вещь: Россия не собиралась допускать каких-либо дальнейших смен режима, в результате чего регион не был демократизирован, а исламисты были выброшены во власть. Многовековой принцип государственного суверенитета должен быть восстановлен в качестве приоритета в международном праве. Не важно, насколько рискованным был такой подход.
Ветров не сомневался, что Путин как дальновидный политик правильно оценивал свои действия и что туман все же рассеется. Переключив свое внимание на другой театр военных действий, он, конечно, в том числе пытался отвлечься от украинского конфликта.
Чем больше Ветров изучал российскую политику, тем более интригующими казались ему интеграционные процессы в евразийском пространстве, в регионе, который оказался полностью на обочине в двадцатом веке. Путинская Россия сформировала различные альянсы, чтобы, пока Европа игнорировала Россию, обрести влияние на Среднем и Ближнем Востоке – через Китай в Юго-Восточной Азии и через Иран. Будущая Великая Евразийская империя неизбежно будет иметь сильный исламский компонент. Поэтому Путин искал близких союзников в исламском мире. После того как Турция рассорилась со странами НАТО, Путин привлек Анкару в евразийском направлении.
В своих статьях Ветров указывал на растущее глобальное значение Шанхайской организации сотрудничества. Там собрались будущие строители евразийской архитектуры безопасности, страны с 40 процентами населения мира. Он удивлялся, как небрежно самодовольный Запад игнорировал эту организацию. Для восприятия общественности было важно, куда пришли телекамеры, а куда нет.
Сильный ливень разразился над Берлином. Водные массы превратили улицы в бушующие реки. Вспышка, сопровождаемая оглушительным громом, – настоящая буря сотрясла столицу. Ветров нервно ходил по своему дому в Грюневальде. Он просто не мог поверить в то, что происходило на немецких границах этим судьбоносным летом. Массовый отток арабских и чернокожих беженцев через Турцию, Грецию и Италию выплеснулся в Германию, в общей сложности более миллиона человек. Многие нуждаются и испытывают страдания, это да, но неконтролируемый переход границы позволил проникнуть в страну опасным исламистам, у которых не было иной цели, кроме распространения террора на ненавистном Западе.
Капли дождя все еще стучали по крыше веранды, непогода продолжала свое черное дело. Ураганный ветер валил деревья, которые с грохотом обрушивались на асфальт. В новостях
